Курсант - Василий Горъ

мимо меня: — Скажу больше: благодаря самоотверженности этих девяти бойцов менталисты ИСБ, допрашивавшие пленников, оперативно установили личность предателя, а группа быстрого реагирования успела задержать Иуду всего в пятнадцати километрах от линии фронта!

Тут кто-то из зрителей снова попробовал спровоцировать овацию, но нарвался на тяжелый взгляд Ярослава Георгиевича и убрал шаловливые ручки за спину. Вовремя — Император потемнел взглядом, повелительно шевельнул рукой и, дождавшись появления на той же стене заставки очередного ролика, хрустнул костяшками пальцев:

— А теперь посмотрите, как одного из ближников этой девятки встретили в моей приемной…

Пятнадцатисекундный фрагмент, продемонстрировавший лицо Азата Каримовича и позволивший услышать его голос, вызвал гневный ропот всего зала.

— Да, это действительно возмутительно… — угрюмо поддакнул Ярослав Третий кому-то очень громогласному. — А знаете, что меня расстроило больше всего? То, что почти все представители рода Зариповых, с которыми меня когда-либо сталкивала жизнь — личности, достойные глубочайшего уважения! Ну, и как в этом роду мог появиться недочеловек, способный во время войны оскорбить военного, пообещать сгноить его на каторге, а перед началом дуэли подкупить судью? Не знаете? Вот и я не знаю. Но оскорблен до глубины души. Поэтому пообещал Азату Каримовичу, что выложу запись этой дуэли в Сеть. И если он выживет, отправлю его на фронт. Создавать окопы первой линии. На этом пока все. Лютобор Игоревич, прошу прощения за столь длинную речь и желаю удачи. Впрочем, вам она точно не понадобится…

…Она мне действительно не понадобилась: Дар «непризнанного гения» оказался заточенным под строительство, а все пять более-менее отработанных заклинаний создавались настолько медленно, что не передать словами. Тем не менее, я не расслаблялся и не строил из себя живое воплощение всепрощения — сразу после команды нового судьи переместился к Азату Каримовичу одним-единственным скачком, ослабил дохленький каменный панцирь сминающим касанием и заработал ударными поверхностями всех четырех конечностей в стиле классического физика-Молниевика. При этом через каждые два удара прерывал формирование заклинаний противника угнетающим рыком, зато не пользовался ни дыроколом, ни обезглавливанием, ни защитой двух стихий, ни заклинаниями школы Молний. Впрочем, даже этой техники Зарипову хватило за глаза — уже секунде на десятой боя я сломал ему обе ключицы, затем вынес нижнюю челюсть и проломил грудину, а перед тем, как оставить в покое, перебил обе ноги и вырубил к чертовой матери.

Увы, свалить в раздевалку сразу после этого не получилось — государь повелительным жестом прервал начавшийся гомон и поинтересовался моим мнением об уровне боевой подготовки без пяти минут защитника Отечества.

Я хотел заявить, что нынешний уровень боевой подготовки Каримыча рассчитан исключительно на надувание щек, но счел, что это будет низко, и развел руками:

— Простите, Ваше Императорское Величество, но у меня нет ответа на этот вопрос.

— Ну да! — злорадно хохотнул он. — Для того, чтобы оценить уровень боевой подготовки противника, надо, чтобы он делал хоть что-нибудь. А вы не позволили Азату Каримовичу сформировать ни одного заклинания. Что ж, служба в армии ему действительно пригодится…

…В «Пряничный домик» мы с Валей, Варей и Валентиной Алексеевной вернулись только минут через сорок после дуэли. На первом этаже я собрался, было, попрощаться с «прабабкой», загрузить девчонок в «Росомаху» и рвануть на автодром к тренирующейся команде, но не тут-то было — целительница цапнула меня за локоть, развернула к себе и поинтересовалась, не хочу ли я забрать госпожу Одинцову.

В этот момент я представлял наиболее вероятные последствия «слива» ролика с моей дуэлью в Сеть, так что не понял, о ком речь, и спросил, кто такая госпожа Одинцова.

— В прошлой жизни ее звали Аней! — хохотнула глава рода Волконских-Шаховых, дождалась заранее известного ответа и потребовала, чтобы «девки» подождали меня в гостиной моих покоев.

«Девки» дисциплинированно сошли на втором, а мы поднялись этажом выше, прошли по коридору, опять забитому желающими попасться на глаза Императору или его матушке, и попали. Ну, или попал. Я. Чуть ли не каждый аристократ, попадавшийся на пути к медблоку, восторгался нашей «великой» победой над немецкой ДРГ или легкости, с которой я справился с мастером-«единичкой», удивлялся недостойному поведению Азата Каримовича или пытался навести мосты. В общем, в приемную я ввалился весь в мыле, в темпе заблокировал дверной замок, плюхнулся в ближайшее кресло и вытянул ноги.

Валентина Алексеевна ехидно хохотнула, предсказала, что дальше будет только хуже, и ушла выводить пациентку из целительского сна. Я настроился на долгое ожидание, почему-то решив, что Репина, вернувшись в сознание, заскочит в душ и т.д. Ан нет, не прошло и пяти минут, как дверь операционной уползла в стену, и целительница попросила меня зайти к ним.

Я, естественно, послушался: пересек приемную, переступил через порог и с большим интересом оглядел «волшебницу», по случаю первого выхода в свет надевшую светло-сиреневое платье с тоненькими бретельками.

Увиденное загрузило — от прежней пышечки со необъятным бюстом и широченными бедрами остались, разве что, светлые волосы.

Скажу больше: изменился даже взгляд. Причем радикально! Поэтому я задумчиво почесал затылок, заставил себя абстрагироваться от того, что было, оценил новую внешность… хм… Татьяны Федоровны еще раз и сказал чистую правду:

— А что, мне нравится!

Потом сделал искренний комплимент таланту Валентины Алексеевны и поймал за хвост очень неприятную мысль:

— Кстати, Ань, а ты собираешься продолжать отношения с Даудом?

Девушка потемнела взглядом, нервно сглотнула, но взгляд не отвела:

— Лютобор Игоревич, как выяснилось позавчера, интерес к Дауду был навязан одной из ментальных программ. Поэтому теперь, когда все прежние императивы, наконец, полностью перестали работать, и я начала вспоминать все новые и новые подробности службы, от мыслей о возможной близости с кем бы то ни было подташнивает. Впрочем, навыки и знания никуда не делись, так что если вам необхо— …

— Твоя служба в качестве русалки осталась в прошлой жизни! — рявкнул я, намеренно выделив интонацией самую важную фразу. — Так что выброси из головы все, что мешает почувствовать себя Татьяной Одинцовой и служи роду в качестве воюющего пестуна! Само собой, если исчезновение ментальных программ не отбило это желание.

— Не отбило, мой господин! — твердо сказала она, сходила к подоконнику за коммом, влезла в него и прислала мне несколько файлов: — Я допускала, что мое отношение к Дауду может радикально измениться, поэтому еще до начала изменений наговорила несколько вариантов прощальных писем. Кроме того, набросала четыре варианта легенды, объясняющей появление в команде еще