Курсант - Василий Горъ

себе. Не знаю, почему, но я подумал, что это еще не конец. И не ошибся — показав государыне личико «говоруна», матушка снова превратилась в слух, выслушала еще один монолог и расплылась в довольной улыбке:

— Нет, не затруднит: загрузим в багажный отсек одной из «Росомах» и привезем. Ориентировочно через час… Да нет, думаю, не помешают — у меня ж приказ!

Глава 14

Часть 1

19 мая 850 г. от ОВД.

…От КПП Академии имени Шуйского до КПП Медных Ворот долетели чуть более, чем за четверть часа. Чисто теоретически в этом не было ничего удивительного, ибо в субботу, да еще и рано утром, трафик в центре города никогда особо не напрягал. Но военное время внесло в привычный порядок свои коррективы — солдаты с армейских блокпостов и мобильные группы Службы Противодействия Терроризму, появившиеся почти на всех крупных проспектах и площадях, выборочно тормозили и досматривали отдельные автомобили, соответственно, замедляли движение.

Нас, кстати, не дергали от слова «совсем», видимо, удовлетворяясь той информацией, которую получали с дронов, сканирующих идентификаторы. Вот мы и хамили. Вернее, не мы, а я. Ибо рулил единственной «Росомахой», отправившейся в центр, а Варя и Валя усиленно изображали пассажиров.

К сожалению, время, выигранное за время этой «гонки», мы потеряли на въезде на территорию дворцового комплекса и перед спуском в «большой» гараж Флигеля Мятущихся Душ — сотрудники досмотровых групп делали свое дело настолько добросовестно и неторопливо, что в какой-то момент я начал звереть. Слава богу, в конце концов нас сочли… хм… неопасными и все-таки позволили зарулить на эстакаду, так что я более-менее успокоился, доехал до своих парковочных мест и обломался, обнаружив, что все они заняты чужими машинами — «Святогором» с номерами Министерства Обороны, гражданским «Престижем», двумя «Континентами» и тремя «Зубрами».

— Потерпите еще немного, мой господин… — мягко заворковала Валя, как-то почувствовав, что проснувшаяся ярость снова продавила блокиратор эмоций. — На следующей неделе Волконские, наконец, переберутся в Летний Дворец, и в этом особнячке снова воцарится тишь, гладь да божья благодать!

Барыня тоже попробовала отвлечь. Но иначе — сообщила, что по дороге влезла в Сеть и посмотрела, как идут работы по расчистке котлована на месте родового гнездышка Ярослава Георгиевича, восхитилась скоростью работы военных строителей и пострадала из-за того, что Всеимперский Конкурс на проект нового здания еще даже не завершился.

— Я в порядке… — буркнул я, сообразив, что они пытаются мне помочь, загнал внедорожник чуть ли не в самый дальний угол «подземелья», заглушил двигатель, выбрался из салона, подождал своих дам и, заранее настраиваясь на очередную утомительную проверку, поплелся к входу в лифтовый холл.

Как ни странно, в этот раз нам повезло — за мгновение до того, как мы попали в цепкие ручки Конвойных, из подъехавшей кабинки вышел Сергей Геннадьевич Рахманинов,

сообщил подобравшимся воякам, что нас можно не досматривать, и затолкал в лифт. Барыню без каких-либо подсказок с моей стороны высадил на втором. То ли решив, что на нашей беседе с Волконскими ей делать нечего, то ли получив соответствующие инструкции. А потом вдруг поделился «сверхценными разведданными» — сообщил, что государь и государыня еще не отдыхали, но пребывают в прекраснейшем настроении.

Для нас эта информация была неактуальна, ибо мы ничего не выпрашивали, но сам посыл придворного я оценил. Ибо прекрасно понимал, что он, по сути, продемонстрировал нам чуть ли не высшую степень приязни.

Чуть позже, в коридоре хозяйского этажа, мое настроение снова ухнуло в пропасть. Ибо в самом сердце владений Валентины Алексеевны, обычно тихом, спокойном и чрезвычайно уютном, оказалось на редкость многолюдно и шумно. Хотя нет, не так: меня вывело из себя не количество людей, невесть зачем припершихся во Флигель Мятущихся Душ, и не негромкий, но очень «плотный» гомон, а недовольные, завистливые или, в самом лучшем случае, непонимающие взгляды, мигом скрестившиеся на нашей троице. А потом мы оказались в помещении, «назначенном» приемной «кабинета» Волконского, прошли мимо доброго десятка напыщенных аристократов, дожидавшихся своей очереди на аудиенцию, и услышали чей-то еле слышный шепот.

Если бы не слово «молокососы», прозвучавшее в этом утверждении, то я бы точно не взорвался. Ибо, несмотря на отвратительное настроение, держал себя в руках. Но столь унизительный эпитет, причем оскорбляющий не только меня, но и Валю, снова пробудил ярость. А она заставила меня остановиться в шаге от двери, медленно развернуться на месте, неспешно оглядеть любителей позлословить и нехорошо ощериться:

— Интересно, а к грязному языку прилагается хоть толика мужества? Или тот, кто назвал меня и мою даму молокососами, всего-навсего жалкий трус?

Черноволосого Земляка лет пятидесяти с солидным гаком,

как ни странно, доросшего только до первой ступени ранга мастер, аж перекосило от бешенства:

— Кто трус, я трус⁈ Да я втопчу тебя в землю, а потом сгною на каторге!!!

Я расплылся в предвкушающей улыбке:

— Озвучьте точное время и место втаптывания, пожалуйста! А то я решу, что вы просто надуваете щеки…

— Да я… — запыхтел он, но тут в наше «общение» влез Рахманинов. Что интересно, рыкнув так, что этому аристократу поплохело, а вся остальная «благородная публика» затаила дыхание:

— Время и место, Азат Каримович!!!

— Э-э-э…

— Что ж, раз вы в затруднении, значит, их назначит государь. Так что не вздумайте покидать Флигель Мятущихся Душ без его личного разрешения!

Чем чревато неисполнение этого распоряжения, Сергей Геннадьевич не сказал. Но Земляку хватило и намека на неприятности — он мгновенно взмок, да так, что капельки пота появились на лбу и крыльях носа, а щегольский черный пиджак начал темнеть под обеими мышками, затем торопливо кивнул и пообещал никуда не отлучаться…

…Мирослава Михайловна «считала» мой эмофон чуть ли не раньше, чем я переступил через порог. Поэтому все время, пока мы с Ярославом Третьим обменивались приветствиями, анализировала мое поведение. Не знаю, к чему к каким выводам она пришла в конечном итоге, но после того, как наша троица опустилась в кресла, спросила, что меня так сильно разозлило.

В принципе, я мог перевести стрелки на Земляка из приемной, но очень не хотел врать этой женщине, поэтому дождался ухода Рахманинова, кстати, тоже не ставшего докладывать Волконским о «ЧП», и сказал правду:

— Вчера вечером я, наконец, выяснил, за что уничтожили Вологодскую ветвь рода Рарогов, и все никак не успокоюсь…

Государыня как-то