Огненный трон - Рик Риордан

Он хотел улизнуть, но Таурт его снова окликнула:

— Бес! Это же я, Таурт! Иди сюда!

Бес дернулся, будто ему выстрелили в спину. На лице его появилась вымученная улыбка.

— А-а… привет, Таурт. Надо же!

Бегемотиха вышла из-за стола. Она была еще и на высоких каблуках! Даже я знала, что беременным женщинам крайне нежелательно носить туфли на высоких каблуках. Таурт раскрыла Бесу свои объятия, но Бес довольно робко протянул ей руку. Кончилось это весьма странным танцем с элементами объятий и рукопожатий. Танец меня не потряс, но я сразу поняла: эта парочка давно знакома.

— Так вы знакомы? — спросила я.

Бес был готов прожечь меня глазами. Таурт покраснела. Надо же, оказывается, бегемотихи умеют краснеть!

— Давным-давно… — Таурт повернулась к богу гномов. — Как поживаешь, Бес? После всех тех ужасов во дворце я боялась…

— Хорошо поживаю! — выкрикнул Бес. — Спасибо, Таурт. Я хорошо поживаю. Ты тоже? Рад. Слушай, у нас тут важное дело. Сейди тебе расскажет.

Гном вытолкнул меня вперед и еще ухитрился лягнуть.

— Да, Таурт. У нас очень важное дело. Мы ищем Ра, чтобы его пробудить.

Если Бес намеревался направить разговор в другое русло, замысел удался. Таурт разинула пасть, что можно было истолковать как угодно.

— Пробудить Ра? Это… это очень непросто. Бес, ты им помогаешь?

— Угу, — буркнул он. — Ты же знаешь…

— Бес нам очень помогает, — сказала я. — Наша подруга Баст попросила его сопровождать нас.

Я сразу поняла, что зря произнесла имя богини кошек. Любезность бегемотихи сразу понизилась на десять градусов.

— Понятно, — сухо проговорила Таурт. — Любезность для Баст.

Уж не знаю, когда и в чем Баст перешла ей дорогу. Но пусть Бес сам разбирается со своими подругами, а у нас есть дела поважнее.

— Таурт, нам обязательно нужно найти Ра. На карту поставлена судьба всего мира.

Таурт скрестила могучие руки на столь же могучей груди и скептически посмотрела на меня.

— Дорогая девочка, Ра удалился несколько тысяч лет назад. Пытаться разбудить его — опасная затея. И почему это надо делать сейчас?

— Сейди, расскажи ей. — Бес осторожно пятился задом, словно готовился нырнуть в гибискус. — Никаких секретов. Таурт можно полностью доверять.

— Бес, это не шутка? — встрепенулась бегемотиха, явно польщенная его словами.

— Сейди, рассказывай! — взмолился Бес.

И я стала рассказывать. Я показала Таурт «Книгу Ра», объяснив, почему нам нужно спешно пробудить бога солнца. Естественно, мне пришлось упомянуть и Апофиса, и угрозу разрушения мира. Я не знала, как Таурт воспринимает мои слова, поскольку совершенно не знакома с бегемотовыми реакциями. [Картер, нечего пихаться. Такое слово существует. Я не виновата, что его нет в твоем словаре.] Слушая меня, бегемотиха нервно теребила свои длинные волосы.

— Все это очень плохо, — заключила она. — Очень, очень плохо.

Потом она посмотрела на песочные часы. Даже без солнца игла четко отбрасывала тень на иероглифическое изображение пятерки:

— У вас совсем мало времени, — сказала Таурт.

Картер тоже посмотрел на песочные часы и нахмурился:

— Разве мы сейчас не в четвертой области?

— В четвертой, дорогой, — согласилась Таурт. — Эта область называется по-разному: Солнечные земли, земля Отдохновения. Но прежде всего — это четвертая область.

— Тогда почему тень указывает на пять часов? — удивился мой брат. — Насколько я знаю, мы должны были бы застыть во времени четвертого часа.

— Здесь, малыш, все не так, — сказал Бес. — Мы сейчас в четвертой области, но это не значит, что время смертного мира остановилось. Если хочешь пройти путь бога солнца, нужно держаться его времени.

Я ничего не поняла ни из объяснений Таурт, ни из слов Беса. Я вообще не хотела забивать себе голову посторонними вещами. Главное — найти Ра. Но мой братец, естественно, был иного мнения.

— Что случится, если мы намного отстанем? — спросил он.

Таурт снова взглянула на солнечные часы. Тень чуть сдвинулась с иероглифической пятерки.

— Области связаны с отрезками ночи. В каждой вы можете пробыть столько, сколько захотите, но войти и выйти отсюда можно лишь в тот час, который они обозначают.

Я потерла виски.

— У вас не найдется таблетки от головной боли?

— Сейди, все проще простого, — сказал Картер, чтобы позлить меня. — Это похоже на вращающуюся дверь. Нужно дождаться, когда откроется ячейка, и войти в нее.

— Почти так, — согласилась Таурт. — С большинством областей мы имеем… назовем это припуск. Вы можете покинуть четвертую область, когда захотите. Но через некоторые ворота вы сумеете пройти только в определенное время. Войти в первую область можно на закате. Выйти из двенадцатой — лишь на рассвете. А ворота восьмой области — земли Трудных Задач… открыты лишь на протяжении восьмого часа.

— Земля Трудных Задач? — поморщилась я. — С таким названием мне она уже не нравится.

— Не бойся, девочка. С вами будет Бес, — успокоила меня Таурт, мечтательно глядя на гнома. — Трудные задачи… не такие уж трудные.

Бес испуганно глядел на меня, словно умолял о спасении.

— Но стоит вам замешкаться, — продолжала Таурт, — и врата закроются раньше, чем вы в них пройдете. Тогда вы окажетесь заперты в Дуате до завтрашнего вечера.

— Если мы не остановим Апофиса, никакого завтрашнего вечера уже не будет, — сказала я. — Это мне понятно. Остальное — нет.

— Так ты нам поможешь? — осторожно спросил у Таурт Бес. — Где Ра?

Богиня теребила волосы. Ее руки представляли собой помесь человеческих рук и конечностей бегемота. Короткие толстые пальцы оканчивались длинными ногтями.

— Рада бы, мои дорогие, но я не знаю, где его искать, — вздохнула Таурт. — Четвертая область необычайно громадна. Возможно, Ра находится где-то здесь, но коридоры нашего пристанища тянутся далеко-далеко. Несметное количество дверей. У нас огромное множество обитателей.

— И ты не знаешь, кто где находится? — удивился Картер. — Должна же быть… какая-то схема. План.

Таурт грустно покачала головой.

— Я стараюсь изо всех сил, но я одна. Из помощников — только шабти и светящиеся шары… А здесь тысячи престарелых богов.

Мне стало совсем грустно. Я могла запомнить десяток-полтора главных богов, но тысячи! В зале я насчитала дюжину совершенно незнакомых обитателей. Из зала расходилось шесть коридоров. Это на первом этаже. А вверх вели две лестницы и три лифта. Возможно, мне почудилось, но когда мы сюда вошли, коридоров было меньше. Остальные добавились за то время, что мы здесь находились.

— Все эти старики и старухи — боги? — решила уточнить я.

Таурт кивнула.

— Большинство их даже в древности были второстепенными божествами. Маги не считали их опасными и не тратили силы, чтобы их пленить. Веками эти боги жили в одиночестве и забвении. Рано или поздно каждый из них оказывался здесь. Они просто ждут.

— Чего? — спросила я. — Смерти?

Таурт отрешенно посмотрела в пространство ближайшего коридора.

— Не знаю. Иногда они исчезают, но неизвестно, то ли они заблудились в коридорах, то ли нашли себе новое помещение и спрятались там. Возможно, кто-то из них действительно исчез. Но самое печальное, что это ничуть не меняет дела. В Верхнем мире их имена давным-давно забыты. А если ваше имя перестают повторять, разве это жизнь?

Она многозначительно посмотрела на Беса, будто вкладывала в свои слова дополнительный смысл, предназначенный только для него.

Бог гномов быстро отвел глаза и опять перескочил на другую тему. Он указал на старуху с львиной головой, продолжавшую бесцельно кружить на коляске по залу и жалобно мяукать.

— Это, кажется, Мехит?[55] У нее был храм близ Абидоса. Второстепенное божество. Ее всегда путали с Сехмет.

Услышав имя Сехмет, второстепенная богиня вяло заурчала, затем вернулась к своему мяуканью.

— Грустная история, — вздохнула Таурт. — Она пришла сюда вместе с мужем — богом Онурисом. В древние времена это была знаменитая пара. С ними связана романтичная история. Онурис отправился в Нубию, где Мехит томилась в плену. Он вызволил ее из плена, и они поженились. Мы думали, что им предначертана долгая счастливая жизнь. Но люди почему-то их быстро забыли. Тогда оба пришли сюда. Я радовалась, что хотя бы они не страдают от одиночества. А потом Онурис куда-то исчез. И рассудок Мехит стал быстро угасать. Теперь она целыми днями катается по залу. Бедняжка забывает собственное имя, хотя мы постоянно ей напоминаем.

Я подумала о Хнуме, о том, как он страдал, не зная своего тайного имени. А несчастная богиня Мехит продолжала гонять коляску взад-вперед, мяукая и рыча. Она уже ничего не помнила о своей былой славе. Я представила, каково Таурт заботиться о тысячах престарелых богов, пребывающих в вечном маразме, но обреченных на бессмертие.