Страсти по-губернаторски - Фридрих Незнанский

— Зачем вы все это собирали, Валерий Артурович? — осторожно спросил Грязнов.

— Дело, видите ли, в том, что наша областная Фемида оказалась неспособной дать оценку преступным действиям тех лиц, которые по разным причинам оказались у власти. В том числе и сами «верные» служители Закона. А в связи с тем, что назвать тот циничный беспредел, который творится у нас, словом «правосудие» никак нельзя, никто из сильных мира сего помочь нам не пожелал.

— Вы говорите — нам, это о ком речь?

— Мы — это простые граждане, объединившиеся для того, что суметь защитить свои гражданские права. Спросите от кого? От существующих представителей власти, от милиции, от бандитов, которые действуют с так называемыми «правоохранителями» заодно, о чем и свидетельствуют собранные нами материалы. Вот они.

— Вы говорили об отсутствии правосудия, а я перебил вас, извините. И что?

— Наша организация…

— Вы имеете в виду общественное движение «За справедливость»?

— Не только. При этом движении, которое еще формируется, а в данный момент находится в стадии официального учреждения, уже давно образовалась группа, которую мы назвали «Возмездие». Это все мои товарищи — бывшие участники афганских и чеченских событий, люди, побывавшие в других «горячих точках», ветераны. Есть среди нас и юристы. Так вот, ввиду того что судебные процессы по поводу преступлений, совершенных тем же Васильчиковым, судьями Самохваловым и Савенко, другими «высокими» должностными лицами, превращались в откровенный фарс, а сами преступления оставались безнаказанными, что давало подсудимым возможность совершать свои противозаконные деяния и в дальнейшем, поощряя их на новые преступления, наша группа решила вынести свой окончательный приговор. Смертная казнь у нас в стране отменена…

— Введен временный мораторий на применение этой исключительной меры наказания.

— Все равно, это звучит абсурдно, неужели вы не понимаете? Преступник, сознательно лишивший жизни другого человека, должен быть по высшему закону бытия лишен и своей собственной! Но поскольку смертной казни нет, мы решили взять этот тяжкий груз ответственности за приведение ее в исполнение на свои плечи. Мы выносили свои решения, исходя из тяжести совершенных преступниками деяний и следуя судебному тезису о неотвратимости наказаний. Но так как наши дела пока еще, ввиду несостоятельности судебной системы в нашей стране, могут выглядеть в глазах определенных лиц также преступными, мы отдаем себя добровольно на суд нашего общества. Я и мои товарищи — это Сережа Гущев, Ваня Соколов, Игорь Корнеев и Слава Рогов, которые ожидают вашего решения внизу, у проходной, — пришли к такому решению сознательно. Они как исполнители решения совета «Возмездия», а я как их идейный вдохновитель и руководитель.

— Черт вас принес… — сорвалось у Грязнова.

Тихо произнес, почти про себя, но бывший комбат все же услышал или понял, может, по движению губ, и улыбнулся. Отреагировал так же тихо:

— От вас ли я это слышу?

— От нас, от нас, — уже как от надоевшей мухи, отмахнулся сердитый Грязнов. — Теперь я вас всех должен немедленно взять под стражу.

— Мы готовы, вот. — Печерский показал на свой рюкзачок.

Грязнов позвонил на проходную:

— Пусть те четверо, что ожидают приема, поднимутся в мой кабинет…

Через полчаса, когда по его вызову явились конвоиры и вывели пятерых человек, чтобы отвезти их в следственный изолятор, Грязнов уже в третий раз набрал номер приемной Меркулова.

— Клавдия, они наконец закончили?

— Уже заканчивают. Да что ты так волнуешься? У нас ничего не случилось. Константин Дмитриевич уже уходил к генеральному, а потом вернулся, подмигнул и сказал мне: «Мы еще повоюем!»

— Это хорошо, тогда ты передай Косте мои слова: «Люди, совершившие преступные деяния, явились в следственную группу добровольно и в настоящее время взяты под стражу и будут привлечены к уголовной ответственности». Повторить или запомнила?

— Повиси на телефоне, я попробую сказать. Пока у них хорошее настроение.

Но трубку вместо Клавдии Сергеевны взял Турецкий:

— Славка! Вы там молодцы! Поздравляю!

— Поздравлять, Саня, рано. Я тут попал в такой психологический переплет, что врагу не пожелаешь.

— Сочувствую, старик, что эта миссия пришлась именно на тебя. Можешь мне поверить. Себе бы я этого точно не пожелал. Но ничего, я возвращаюсь сегодня, и с ходу начнем лечить твой психологический кризис. А Володьке Поремскому скажи, что по материалам, представленным нашей следственной бригадой, ему поручается Меркуловым возбудить уголовное дело о преступлениях, совершенных потерпевшими и другими лицами…

— Так на нем же еще Коробовы висят.

— По этим лицам решено максимально задействовать областную прокуратуру, не фига им отсиживаться в сторонке. Я вернусь, мы с ними хорошо поговорим, мне надоела их постоянная раскачка. А в нашем деле, думаю, и для Юрки найдется много работы. Пусть защищает, ты, надеюсь, не против такого оппонента?

— Я — за. Но тут, извини, еще и Валерий этот целый чемодан собственных материалов приволок.

— Тем более. Значит, Поремскому на основании всех материалов провести тщательное и полное расследование, не взирая на лица!

— Не взирая? — переспросил Грязнов и подмигнул Владимиру, который, разумеется, слышал слишком громкий телефонный разговор.

— Так точно, мой генерал!