Советская цивилизация т.2 - Сергей Кара-Мурза

Дело доходит до упреков Западу за то, что он в годы Второй мировой войны был слишком щедр по отношению к СССР: «То, что Запад признал изменение границ в результате второй мировой войны, – это в какой-то мере уступка Советскому Союзу, потому что целый ряд из этих изменений мог бы являться предметом дискуссии» (А. Сахаров. «Тревога и надежда»).

Это – малая толика высказываний, которые никак нельзя назвать импульсивными или непродуманными. Они отражают целую концепцию большого долгосрочного проекта, который в большой степени и реализовался в перестройке и реформе в СССР и теперь в России, а также в формировании Нового мирового порядка с установлением Мирового правительства с безграничной властью Западного человека. Эта разрушительная утопия, конечно, будет остановлена, но горя людям она уже принесла и еще принесет немало.

Поразительно, что множество умных интеллигентных людей читают все эти антисоветские, а в глубине русофобские заявления Сахарова, благоговеют перед ним – и в то же время считают себя просвещенными демократами, а то и патриотами России. Здесь наблюдается расщепление сознания.

К диссидентам-западникам примыкает небольшая группа детей и внуков репрессированных высших партийно-государственных деятелей. Некоторые из них давно и открыто декларировали себя как врагов советского строя, другие делали это уклончиво. Но важно, что в то же время они были частью советского номенклатурного истеблишмента и через разные каналы получали поддержку – моральную, да и материальную. С.Семанов приводит такие данные. В 1968 г. в издательстве ЦК КПСС «Политиздат» при ведомстве А.Н.Яковлева была учреждена серия «Пламенные революционеры». Это была серия с тиражами 200 тыс. экземпляров и самыми высокими тогда гонорарами. Вот какие книги она издала в 1970-1974 гг.: Гладилин А. «Евангелие от Робеспьера»; Окуджава Б. «Глоток свободы», «Повесть о Пестеле»; Аксенов В. «Любовь к электричеству», «Повесть о Красине» (2 издания); Войнович В. «Степень доверия», «Повесть о Вере Фигнер» (2 издания); Корнилов В. «Сказать не желаю», «Повесть о В.Обнорском»; Гладилин А. «Сны Шлиссельбурга», «Повесть о Мышкине». Итак, самая привилегированная серия партийного издательства привлекает восемь авторов с крайне антисоветскими взглядами (шесть из них, получив гонорары, эмигрировали, "от кассы ЦК КПСС прямо к сейфу радио «Свобода», Окуджава и Корнилов остались диссидентствовать дома). С.Семанов пишет: «Почему, например, из сонма „ленинской гвардии“ Аксенов выбрал именно Красина? Да ясно. В ту пору во главе „диссидентов“ шли потомки той самой „гвардии“: сын Якира, внуки Красина и Литвинова. Они настойчиво требовали от брежневского руководства причитающейся им доли „революционного наследства“, Аксеновский кукиш в кармане был тогда понятен всем, кому предназначался» (С.Семанов. «Андропов. 7 тайн генсека с Лубянки». М.: Вече, 2001).

Особенно показателен Б.Окуджава, сын расстрелянного партийного деятеля и популярный бард… Мне его песни нравились, и я их сам про себя распевал, пока не вскрылся весь проект, певцом которого он оказался. То есть, когда подтекст вышел наружу. В нем – комбинация мессианства с романтизацией гражданской войны и отказом от советского строя. «Пыльные шлемы комиссаров» лишь казались чем-то странным на фоне лирики. Но когда вслушаешься в «Моцарт отечества не выбирает» и «Артиллерия бьет по своим», то эти «пыльные шлемы» уже выглядят как предупреждение. А потом оказалось, что за лирикой стоит выношенная ненависть. Причем ненависть демонстративная, агрессивная. Ведь после расстрела Дома Советов, которым наслаждался Окуджава, он дал об этом целых несколько интервью. Многие в это не верили. Я самолично видел по телевизору, как он сказал нечто подобное. А прежде чем процитировать его самые людоедские слова в статье, я специально выяснял, неужели он сказал буквально то, что ему приписывали?

Символом и центром притяжения другого течения диссидентов стал А.И.Солженицын. Он был менее западником, чем Сахаров, а иногда даже играл роль «почвенника». Однако в холодной войне исправно воевал на стороне Запада, в существенных вопросах никогда не ставя под сомнение правомерность антироссийских целей этой войны. Да и за последние годы, когда разрушение России в результате этой войны для всех стало очевидностью, его критика в адрес разрушителей ограничивалась очень туманными упреками морального характера. Мол, полегче бы, помягче!

Солженицын работал как писатель, действовал пером. Но он стал исключительно важным и активным политиком, и именно в этой его ипостаси он здесь нас и интересует. Он (хотя и не один) выработал определенную идеологию, логику, универсум символов и даже технологию политической войны. Все это было усилиями большой идеологической машины распространено в СССР и России в сфере этики и общественного сознания. Большую роль в повороте западной интеллигенции к антисоветизму сыграл шедевр фальсификации, «Архипелаг Гулаг» – созданный буквально в лаборатории и сильно бьющий по чувствам идеологический продукт.

Тот факт, что интеллигенция выбрала Солженицына как пророка и кумира – вещь, требующая исследований и размышлений. Я думаю, здесь есть проблема большая и фундаментальная. Я понимаю, что многие искренне восхищены им как писателем, и о вкусах не спорят, но есть здесь что-то темное и непонятное. Выскажу свою точку зрения, поскольку все же перед нами прежде всего не художник, а чрезвычайно активный идеолог, сыгравший в поражении СССР немалую роль.

Факт в том, что писатель невысокого уровня в мнении интеллигенции получает статус классика – исключительно «по анкетным данным» (узник ГУЛАГа, изгнанник, борец). Я вообще раньше не верил, что кто-то в действительности смог дочитать его романы (я не смог даже в самиздате). Оказалось, я глубоко заблуждался, но я знал и женщин-демократок, которые считали красивыми мужчинами Е.Т.Гайдара и Г.Х.Попова.

Другой факт состоит в том, что человек злой, мстительный и с совершенно тоталитарным мышлением получает у интеллигенции статус духовного пастыря. Я, например, вынужден признать себя демократом (по-моему, демократизм вообще широко распространен среди русских, хотя им об этом не говорят). Но именно поэтому я принимаю общинный тоталитаризм, когда припрет (кстати, тоталитаризм крестьянской общины тоже проявлялся именно в голодные годы). Но когда я стал читать «Архипелаг», я его бросил с отвращением именно потому, что весь он был проникнут сталинизмом, только вывернутым наизнанку – тоталитаризм антиобщинный.

Человек, на мой взгляд, пошлый и с низкими моральными свойствами получает статус совести интеллигенции. Это вызывает самое тяжелое чувство. Надо только почитать его собственные письма и дневники – неужели не видно… Человек становится осведомителем в лагере без всякого давления, легко и сразу. Об этой стороне деятельности Солженицына сведения приведены в таких публикациях. В.Бушин. Александр Исаевич Ветров, Нобелевский лауреат. – «Шпион – Spy», 1994, № 4, с. 75-86. Там даны материалы немецкого криминалиста и писателя Ф.Арнау, изучавшего жизнь А.И.С. в лагере и, видимо, купившего или получившего в КГБ кое-какие копии. В «Военно-историческом журнале» (1990, № 12) были перепечатаны материалы из журнала «Neue Politik», 1978, № 2 (Гамбург).

Может быть, факсимильные публикации его донесений и эти его письма и дневники – фальсификация? Не похоже, никаких возражений ни с какой стороны не было. Но нельзя же игнорировать дневники своего же кумира! Все это странно и симптом очень нехороший. Как будто люди выбирают себе духовных пастырей не по велению совести, а по какой-то идеологической разнарядке. Но все это лишь дополняет автопортрет А.И.Солженицына.

Третьей символической фигурой в движении диссидентов был И.Р.Шафаревич. Он создал (и ему был создан) образ русского православного просвещенного патриота. Для укрепления этого образа он даже подвергается в стане «западников» мягким гонениям за якобы присущий ему антисемитизм (в связи с его книгой «Русофобия»). Его сторонники убедительно доказывают, что никакого антисемитизма в идеях И.Р.Шафаревича нет – и такое равновесие поддерживается.

Фигура И.Р.Шафаревича особенно важна следствие того, что, в отличие от диссидентов-западников и даже от Солженицына, в общем, примкнувшим к победителям в холодной войне и стоящим на стороне нынешнего политического режима в России, И.Р.Шафаревич, как говорится, «перешел на сторону народа». Он по ряду вопросов резко критикует нынешний режим и близок к оппозиции, в том числе к верхам КПРФ. Таким образом, он продолжает оказывать определенное влияние на сознание той части общества, что отвергает антисоветские реформы. Главное значение этого влияния в том, что И.Р.Шафаревич остается категорическим и принципиальным врагом советского строя и регулярно вводит в сознание оппозиции очередную дозу антисоветизма.