Григорий Распутин. Жизнь и смерть самой загадочной фигуры российской истории - Рене Фюлёп-Миллер

Распутину позвонили по телефону, и он собрался уходить. Князь поспешил попросить Муню о новой встрече, чтобы как можно скорее продолжить разговор. Уже на следующий день Муня дала «Маленькому» знать, что Распутин будет счастлив, если в следующий раз Феликс принесет гитару: отец Григорий слышал, что он очень хорошо исполняет цыганские романсы. Юсупов решил, что «силы тьмы» в сговоре с ним, поскольку он, такой изощренный в коварстве, оценил силу оружия, которое Провидение вкладывало ему в руку.

Юсупов знал, что нет более легкого способа завоевать дружбу Распутина, чем сыграть ему на музыкальном инструменте или спеть цыганский романс. Григорий Ефимович, этот грубый сибирский крестьянин, этот примитивный степной житель, питал почти смешную слабость к пляскам и песням; он, умевший быть таким грубым, становился невероятно добрым, когда слышал красивый голос и звук гитарных струн. Юсупов знал о сцене на «Вилле Родэ», когда толстяк камергер Хвостов благодаря своему красивому басу в один миг победил неприязнь старца, которого сильно обидел.

С того момента, когда Юсупов получил возможность играть на гитаре для Распутина, он выиграл недели, возможно, даже месяцы, и его замысел очень скоро был успешно реализован. Если у старца и сохранялась какая-то настороженность, то ее стерло пение. Так что князь в тот вечер взял в руки гитару, как убийца берет оружие, и отправился в дом Головиных на Зимнюю канавку, где его с нетерпением ждали старец, доверчивая Муня и ее мать. Когда они уселись за стол, Распутин погладил Муню и спросил Юсупова, привез ли тот свой инструмент; а потом стал упрашивать что-нибудь спеть. Юсупов дрожал от отвращения при виде этого веселящегося крестьянина, но, дружески улыбаясь, взял гитару и стал петь цыганские романсы. Григорий Ефимович, откинувшись на стуле, слушал с каким-то детским счастьем, лицо его смягчилось. Он все время требовал новых песен, и Юсупов без устали пел то веселые, то печальные романсы, зажимая своими изящными, ухоженными пальцами струны инструмента.

Утром 16 декабря князь Феликс отправился в свой дворец на Мойке, чтобы завершить последние приготовления к убийству старца. Гитара произвела свой эффект. Юсупов теперь пользовался полным доверием Распутина. С того вечера, когда он у Головиных пел и играл для Григория Ефимовича, тот смотрел на него как на одного из самых верных друзей. Князь часто бывал на Гороховой, и Распутин был этим так счастлив, что можно было подумать, будто привязанность, которую он питал к Феликсу, его совершенно ослепила. Князь играл со своей жертвой и под предлогом болей в груди попросил Григория полечить его магнетическими пассами. А тем временем готовил убийство.

Юсупов много раз встречался с Пуришкевичем, и они тщательно проработали план. Наконец убийство Распутина было назначено на 16 декабря. Оно должно было произойти в подвале Юсуповского дворца на Мойке; он был совершенно пуст по причине производившегося ремонта. Под его сводами было спокойно, и ни один звук не вырвался бы наружу. Нашли и предлог, чтобы завлечь старца: Григорий Ефимович уже давно выражал желание познакомиться с женой князя Феликса, молодой и красивой Ириной Александровной; так было найдено последнее звено в цепи.

В действительности Ирины Александровны не было в Петрограде, она находилась в Крыму. Однако Юсупов объявил старцу, что его жена готова принять его у себя, потому что нездорова и была бы счастлива, если бы он ее полечил. Это известие сильно обрадовало ничего не подозревавшего Григория Ефимовича, и он с благодарностью принял приглашение на вечер 16 декабря. Правда, был выбран поздний час, но, как объяснил Феликс, родители князя не любили старца, поэтому лучше им не знать о его визите. Распутин, обычно такой осторожный, ничего не заподозрил, эти несколько странные утверждения его не насторожили, симпатия ослепляла его, и он даже пообещал никому не рассказывать, где проведет этот вечер.

Получив согласие жертвы, князь провел в доме последние приготовления, и сделал это с огромной тщательностью. Подвал, где должно было произойти убийство, прежде служил винным погребом, а его надо было переоборудовать в столовую залу. Пол помещения был выложен плиткой, потолок был низким и сводчатым, два узких окна выходили на уровне мостовой на Мойку.

Поскольку речь в первую очередь шла о придании комнате вида обитаемой постоянно, Феликс приказал украсить ее коврами, принести красивую мебель: обитые кожей резные стулья, столы, шкафы, один из которых, в частности, имел прекрасные инкрустации, а внутри был украшен зеркалами и бронзовыми колонками.

С помощью своего слуги Нефедова Юсупов оборудовал комнату весьма комфортабельно. На окна повесили шторы, на пол бросили медвежью шкуру, на огромный камин из красного гранита поместили несколько позолоченных ваз, старинную майолику и, наконец, несколько статуэток слоновой кости. На середине комнаты поставили стол, за которым Распутин должен был отведать свой последний ужин. Князь велел накрыть стол на шестерых, приготовить чай, пирожные и вино. Когда все будет готово, слуги должны удалиться и не возвращаться до следующего утра.

Приготовления заняли целый день, и было уже довольно поздно, когда на столе запел самовар. Мрачный прежде подвал превратился в уютную столовую с темно-красными шторами на окнах, персидскими коврами и пылающим в камине жарким огнем. Прибыли остальные заговорщики; доктор Лазоверт надел резиновые перчатки и открыл принесенную им склянку, в которой, по его словам, находился цианид. Он раздавил несколько кристаллов яда в пальцах, взял шоколадные печенья и посыпал их внутри порошком; затем всыпал яд в вино. После этого закрыл пирожные и бутылку, уверяя, что дозы хватит на то, чтобы убить нескольких человек.

Прежде чем покинуть комнату, заговорщики придали ей вид, как будто здесь только что пили чай несколько человек. Для этого они немного отставили стулья, чуть отодвинули ковер, налили немного чаю в каждую чашку. Наконец, они в последний раз распределили роли во время убийства Распутина: великий князь Дмитрий, остававшийся до сего момента пассивным, выразил желание тоже поучаствовать. Зато воинственный империалист Пуришкевич проявил деликатность чувств: он заявил, что есть некая черта, которую член царской семьи не должен преступать; по его мнению, принц крови не должен пачкать руки, убивая грязного мужика; достаточно, если он просто лично поприсутствует при убийстве в качестве свидетеля. Это мнение было принято, и все условились, что только Юсупов угостит старца ядом, а остальные заговорщики будут ждать в его кабинете, расположенном как раз над подвалом, когда Распутин умрет. Они включат граммофон, чтобы заставить старца поверить, будто на верхнем этаже собралась веселая компания.

Князь Феликс собрался ехать за жертвой. Чтобы не вовлекать нового соучастника, роль шофера исполнил доктор