Ричард Длинные Руки – барон - Гай Орловский

Серебристые тела лежат в красивых эротичных позах, только одна ночная гостья скрючилась, поджав колени к подбородку, это ей всадил две стрелы в живот.

– По непроверенным агентурным данным, – сказал я твердо, – но полученным из заслуживающего доверия источника… вы видели этот источник, больше ночью ничего не случится. Да и сколько той ночи?.. Словом, я падаю и сплю.

– Но… эти…

Я отмахнулся.

– К Эбергарду. Он специалист по этим птицам.

Я лег, завернулся в одеяло и, к своему удивлению, в самом деле заснул, словно очутился в своем замке.

Когда петух утром кричит «ку-ка-ре-ку», он в общем-то прав. Но проснулся я не от петушьего, а от грозного Эбергардового. Спать хотелось дико, я попытался натянуть на голову одеяло, однако раскаты грома прямо над головой. Я приоткрыл глаз: разгневанный Эбергард орет на обоих молодых рыцарей, которым посчастливилось, вернее, очень не повезло, оказаться в ночной страже.

Я помотал головой, сел. Эбергард тут же уставился на меня, как на весьма отвратительное насекомое.

– Ваша светлость, – спросил он самым противным голосом, – что у вас за странная мысль, что я… специалист по этим… неприятным женщинам?

Я увидел за его спиной ухмылки, даже граф Мемель едва сдерживает усмешку. Судя по лицу Эбергарда, он страшится заслужить кличку знатока по ночным женщинам, что прилетают к мужчинам по ночам, когда они далеко от семьи и даже от любовниц.

Женщин уже стащили в кучу, брат Кадфаэль со скорбно склоненной головой читал над ними заупокойную. С другой стороны к гарпиям подошел Пес и, подняв ногу, брызнул чем-то желтым, настолько похожим на струю бензина, что захотелось бросить туда уголек из костра.

– Ну почему неприятным? – ответил я с достоинством. – Не следует принижать так уж противников, это неблагородно. Вдвойне неблагородно, когда речь о женщинах. А если учесть, что некоторые из них вполне, вполне…

Дилан подсказал:

– Вон та блондинка очень даже ничего!

– Видите, – сказал я с укоризной, – да еще блондинка!

Он отмахнулся с видом крайней безнадежности: что говорить с клиническим идиотом, ему только на троне место, помахал рукой брату Кадфаэлю:

– Заканчивайте, святой отец! Иначе отправитесь голодным.

Завтракали холодным мясом, хотя угли еще багровые. От них жар, но не решились перечить раздраженному графу. Только Мемель подсел ко мне и сказал тихонько:

– Сэр Ричард, спасибо.

Я отмахнулся.

– Сущие пустяки.

– Разве? – спросил он. – Впрочем, вы уже приучили, что для вас все пустяки. Потому даже граф, хоть и был очень впечатлен… говорю честно, он сперва дар речи потерял, когда проснулся, а ему прямо в лицо смотрят оскаленные зубы! Перед ним шлепнулась, надо признаться, самая крупная, такая бы задушила его в объятиях, как кролика.

Граф Эбергард с подозрением поглядывал в нашу сторону, наконец сказал хмуро:

– Сэр Ричард, я должен, хоть и с опозданием, поблагодарить вас за беспримерное поведение ночью. Если бы они напали на спящих…

Я обернулся и указал на обоих рыцарей.

– Эти двое исполненные отвагой и мужества рыцари не допустили бы подобного, сэр!

Эбергард отмахнулся, а я чувствовал, что спину мне греют исполненные горячей благодарности взгляды стражей.

Закончив завтрак, мы «разобрали лагерь», то есть скатали одеяла и сунули их в мешки. Дорога, к моему несказанному облегчению, после того опасного участка пошла широкая и прямая, как стрела. Кое-где края уже начинали обваливаться, но там видны красные заплаты из кирпича и глины. Я посматривал с высоты седла, сердце наполнилось грустью. Местный король старается поддерживать дороги в порядке, слава ему, но как еще далеко до тех технологий, когда дороги будут прокладываться с легкостью: снося холмы, прогрызая в горных хребтах туннели, засыпая болота и выравнивая низины!

Только к полудню я заметил далеко впереди красноватую полосу. Это оказался бездонный провал, во всяком случае, далеко внизу не то дым, не то туман. Шоссе обрывается резко, а на той стороне земля из красноватого песка, много ниже по уровню. Страшным унынием и безжизненностью веет от этого жутковатого мира.

– Ну вот, – промолвил сэр Смит. – И закончилось наше беспечное путешествие.

– Начинается печное, – согласился брат Кадфаэль. – По рассказам, спуск в полумиле отсюда. Если хотим успеть еще сегодня…

Эбергард покачал головой.

– Шутите? Судя по карте, если идти вдоль трещины, то завтра в это же время увидим проход на ту сторону.

Мемель почему-то вздрогнул, напрягся, Эбергард тоже не выглядел счастливым.

Почти без перерывов на отдых шли до полуночи, я стрелял во всех птиц, а ночью в летучих мышей и сов, что осмеливались пролетать достаточно близко. Кадфаэль обвинял меня в бессердечии, леди Ингрид хмурила брови, только Эбергард время от времени говорил что-нибудь одобрительное, вроде того, что в нашем случае лучше перестраховаться.

Заночевали почти под утро, а едва солнце осветило далекие горы, Эбергард безжалостно поднял всех. После короткого завтрака двигались до полудня. Наконец я увидел далеко впереди абсолютно ровную поверхность, словно застывшее расплавленное стекло цвета красного кирпича, а в ней утопает гигантское оранжевое кольцо, в диаметре что-то вроде лунного кратера. Там поместится не просто город со всеми пригородами, селами и огородами, но и соседними лугами и рощами.

Мне почудилось, что однажды с неба упала великолепная корона, погрузилась в твердую землю, долго еще торчали на рожках алмазы, рубины, изумруды, сапфиры – все соответствующих габаритов, что-то вроде трехэтажных домов, но камни вывалились из гнезд под своей тяжестью. Рожки стерлись под напором острого ветра, что несет тучи режущего, как наждак, песка, оранжевое кольцо уже едва-едва виднеется над красноватой поверхностью, а потом песчаные бури засыплют, заровняют…

Уже не пятерка, а тройка рыцарей остановилась вдали на самом краю каньона. Один повернулся и махал рукой, Эбергард сказал с облегчением:

– Успели вовремя…

Я поинтересовался:

– А что, обязательно через это кольцо? Вроде бы можно левее, так ближе…

Он покачал головой.

– Левее и правее – зыбучие пески. Там не только всадник с конем сгинет, те пески любую армию проглотят! Так, впрочем, и бывало, пока не обозначили эти места на всех картах. А по ту сторону опасных песков – бездонные болота с чудовищами, живущими в глубинах, скалы алмазной крепости, на которых муха не удержится…

Мы поднялись к тройке авангарда, сразу пахнуло холодом и влажным воздухом, слышен странный шорох и треск. Я раскрыл рот и застыл: весь кратер блестит и переливается, словно заполнен огромными глыбами битого льда. Солнечные лучи преломляются, многократно отражаются, будто в тысячах и тысячах хрустальных зеркал, в кратере блещет и сверкает многоцветная радуга, солнечный свет разлагается вообще на немыслимые цвета, или это у меня теперь такое зрение, что вижу инфрацвета и даже ультрафиолет…