Миссия выполнима - Брайан Гарфилд

Лайм уперся плечом о стену. Снизу он увидел припавшую к полу скрюченную фигуру и три раза быстро выстрелил из револьвера, одновременно узнавая человека, в которого стрелял.

Это была женщина с усиками. Она застыла с несколько комичным выражением удивления на лице; когда она упала, Лайм бросился к Джелилю.

В руках Джелиля был кривой нож. Он замахнулся им на Лайма.

Лайм парировал удар револьвером. Запястье Джелиля ударилось о железо. Он не выпустил нож, но рука у него онемела, и Лайм, отбросив пистолет, крепко схватил его одновременно за локоть и запястье и резким ударом сломал ему руку о колено.

Он отбросил Джелиля к стене; тот сполз на пол, и Лайм, подобрав револьвер, быстро подскочил обратно к женщине. Взглянув на нее, он понял, что проблем с ней больше не будет, но на всякий случай поднял с пола ее пистолет с глушителем. Подходя к двери, он чувствовал себя, как ковбой из вестерна – Рэндольф Скотт с двумя пистолетами в руках.

В коридоре никого. Стены в гостинице были толстыми, да и жильцы в любом случае не стали бы реагировать на шум: если турист слышит странные звуки в незнакомом месте, то чувствует неуверенность и беспокойство, а не идет искать себе лишних проблем.

Если у Джелиля были в отеле другие телохранители, они находились вне пределов досягаемости звука. Тот, что стоял внизу под лестницей, не слышал ничего.

Лайм запер дверь изнутри и взглянул на Джелиля. Араб сидел на полу, прислонившись спиной к стене, и держал свою сломанную руку.

Лайм опустился на корточки рядом с женщиной и спрятал один из пистолетов к себе в карман. Он вытащил несколько ворсинок из своего твидового пиджака, положил их на ноздри женщины и сжал ее губы.

Ворсинки не шевелились. Женщина была мертва.

Джелиль начал бормотать какие-то ругательства. Лайм ударил его кулаком в висок; араб с проклятиями рухнул на бок и заорал от боли, когда его сломанная рука стукнулась об пол.

Лайм знал, что телефон в номере подсоединен через коммутатор гостиницы, но все-таки решил рискнуть. Он дал оператору номер Джильямса.

– Это Дэвид Лайм. Я в «Сент-Джордже», комната 2-14. Пришлите команду зачистки. Здесь одна пташка в ауте, а у другого подбито крылышко, нужен медик. Только постарайтесь обойтись без помпы.

Он надеялся, что использование американского сленга может сбить с толку тех, кто, возможно, прослушивает линию. Лайм добавил:

– Распорядитесь задержать дочь Хуари Джелиля Сильвию. Она играет в фильме, который французы снимают где-то в городе.

– Вас плохо слышно. С вами все в порядке?

– Почти. Не заставляйте себя ждать.

Он повесил трубку и откинулся в кресле.

Джелиль пытался сесть, прижимая к себе сломанную руку. Лайм ждал, когда он снова сможет говорить. Лицо Джелиля было искажено от боли, но Лайм знал, что он слышал его разговор по телефону.

Наконец Лайм произнес:

– А теперь расскажите мне об этом французе из Эль-Джамилы.

Джелиль с вызовом ответил:

– Я старый человек, Дэвид. Я немного потеряю, если предпочту молчать.

– Ровно столько же, сколько и все остальные, – остаток своей жизни.

– Вот об этом я и говорю.

Джелиль был реалистом.

О французе из Эль-Джамилы он сказал правду, потому что у него не было причин лгать: он считал, что говорит с покойником. Его слова звучали убедительно, он хотел отвлечь ими Лайма, чтобы женщина могла беспрепятственно подкрасться сзади.

Лайм попробовал другой способ:

– Вы знаете, что этим делом занимаются тысячи людей, даже сотни тысяч. Чего бы вы добились, убив одного меня?

– Многого. Я считаю вас человеком, у которого больше всего шансов их найти.

– Сколько вам заплатил Стурка?

– Не говорите ерунды.

– Я приказал задержать Сильвию.

– Я слышал.

– Вот и хорошо. Просто хотел в этом убедиться.

– Вы ничего ей не сделаете. Я вас знаю.

– Вспомните о том, что стоит на кону, и подумайте еще раз.

Лицо Джелиля исказилось от нового приступа боли; когда спазм прошел, он расслабился и затих. Лайм перезарядил свой револьвер, засунул его в потайной карман и посмотрел на пистолет с глушителем. Это был «люгер» калибра 7,62 мм. Лайм вытащил из него все патроны и спрятал к себе в пальто, потом отбросил подальше гильзу и положил пистолет на кровать:

– Кто это был – ваша мать?

Джелиль пробормотал: «Это не смешно». Лайм снова взглянул на убитую. Ее лицо посерело, под кожей проступили синевато-багровые пятна. Ей было лет пятьдесят. Европейка или полукровка; возможно, одна из «пье-нуар», то есть «черноногих», – французов, которые родились в Алжире.

– Ладно, у вас будет время об этом поразмыслить. А теперь скажите мне имя.

Джелиль поднял плечи и качнул головой – арабский жест «ма-алеш», означавший примерно то же, что у европейцев пожимание плечами: «Ничем не могу помочь». Джелиль был воспитан в духе арабской идеи мужественности – «руджулиях» – мистическая сила, придававшая их храбрости крепость стали. Лайму всегда было трудно сломать такую защиту.

Лайм сказал:

– Вы знаете, что у меня очень мало времени. Поэтому мы не станем с вами церемониться. Мы заставим вас смотреть на то, что будем делать с Сильвией, а я могу пообещать, что ей придется очень скверно.

Джелиль с трудом заставил себя сесть. Его наконец проняло; он начал думать, и это означало, что Лайм победил. Вскоре на лице Джелиля появилось что-то, похожее на улыбку.

– Что ж, как принято у вас говорить: надо жить.

– Нет, – мягко ответил Лайм. – К вам это не относится.

В Эль-Джамиле было влажно.

Они поехали туда на двух машинах. Чэд Хилл вез Лайма на «симке», за ними следовал старый универсал – из тех, что делались из настоящего дерева, – с командой из шести человек. В кузове универсала стоял шифровальный передатчик на ультравысоких частотах. Его дальность была невелика, но вполне достаточна, чтобы связаться с американской морской базой, расположенной в Марокко.

Последняя ночь, проведенная в самолете, мало освежила Лайма. Он чувствовал себя заторможенным и вялым. В его ушах еще гудел голос Джильямса – тот был чрезвычайно раздосадован убийством, историей с Джелилем и Сильвией и теми двумя телохранителями, которых Джелиль поставил внизу под лестницей. Джильямс относился к бюрократам, которые в делах любят равновесие и не переносят, когда вещи вдруг переворачиваются вверх дном.

Двигаться надо было быстро, потому что исчезновение Джелиля скоро заметят. Если они не успеют, все его контакты уйдут в подполье.

– Поверните направо и медленно поезжайте вдоль берега. Кажется, я узнаю это место.

Эль-Джамила была пляжным курортом, который привлекал туристов низкими ценами и экзотикой туземной жизни. Высоко в небе стояла луна, поблескивавшая на гребнях средиземноморских волн.

Джелиль назвал ему имя – Анри Бино. «Черноногий», который предал свою расу и шпионил для Фронта национального освобождения; теперь он занимался чартерными рейсами – три лодки и один гидроплан – и был одним из главных перевозчиков Джелиля.

Лайм еще не совсем оправился от шока, в который повергла его история с женщиной, вооруженной «люгером». Судя по всему, Стурка попросил – в том случае, если поиски зайдут так далеко, что доберутся до Джелиля, – избавить его от преследователей и пообещал за это отблагодарить; благодарность выразилась бы в значительной сумме денег. Лайм думал о том, знал ли Стурка, кто будет его преследователем. Впрочем, особого значения это не имело.

Бар. Реклама чинзано, на обочине старая проржавевшая машина без колес. Множество пустых участков по обеим сторонам улицы, застроенной квадратными домами в белой штукатурке. Недалеко от дороги причал чартерной фирмы, к нему пришвартованы несколько лодок; самолет-амфибия с двумя двигателями привязан к буйку и покачивается на волнах.

В баре было пусто, только двое мужчин сидели в углу за небольшим столом, не слишком просторным для их тарелок, стаканов и локтей. Они ели «руге», местную рыбу. При виде вошедших оба подняли головы, но продолжали есть. Чэд Хилл остался у входа, а Лайм спросил по-французски:

– Месье Бино? Мы хотели бы зафрахтовать вашу «Каталину».

Один из сидевших вытер рот тыльной стороной ладони и потянулся к вину, чтобы промочить горло:

– Я Бино. Кто вас прислал?

– Хуари Джелиль.

Бино смотрел на него с подозрением. У него была бычья шея и красное лицо. Короткие седые волосы, упитанный животик.

– И вы хотите арендовать мой самолет?

– Может быть, обсудим это на причале? – предложил Лайм.

Бино понимающе кивнул. Он пробормотал что-то своему партнеру, встал и приглашающим жестом указал на дверь. Лайм и Чэд Хилл повернулись, вышли наружу и стали ждать Бино. Когда он появился, Лайм наставил на него оружие.

Бино что-то пробурчал; его глаза превратились в щелочки, и он изобразил на лице подобие улыбки.