Приговоренный к власти - Александр Горохов

— Я понимаю, служба, — промямлил Лешка, хотя ничего не понимал: за четверть часа обыска мимо них проехало десятка три «волг» такого же цвета и примерно такого же года выпуска.

Лана села рядом и улыбнулась.

— Последнее наше с тобой приключение.

— Последнее, — согласился Лешка и мягко вывел машину на проезжую часть.

Расставались они у метро «Таганская».

— Я позвоню тебе как-нибудь осенью.

— Позвони. Но я не знаю, буду ли в Москве.

— Я позвоню. Хоть поболтаем.

— Да. Конечно. Поболтаем.

Вот и финиш. Она исчезла в дверях метро, вспыхнуло пламенем ее платье и пропало за чужими спинами.

Он приехал домой, залез в горячую ванну, побрился и позвонил в банк.

Ни один из телефонов не отвечал, что само по себе было странным.

После пятого звонка на пост охраны трубку наконец сняли.

— Охрана? — обрадовался Лешка. — Это Ковригин!

— А пошел ты к черту, друг Ковригин! — весело ответили ему.

Лешка осатанел. Охранника он не узнал, но поклялся, что даром этому хаму такой номер не пройдет. Но вдруг вспомнил, что Бестаев грозился поменять все телефоны, видимо, этим и занялся.

Он выпил кофе и в среднем темпе спустился к своей машине.

На Садовом кольце попал в такую глубокую и безнадежную пробку, что прижал машину к тротуару и пошел в банк пешком, благо погода разгулялась.

Уже издали он увидел совершенно непривычный пейзаж у подъезда банковского особняка. Не было машины Феоктистова, не было их микроавтобуса, а стоял лишь приземистый «опель», выкрашенный шаровой краской, и возле него курили трое парней, судя по ленивой грации — шоферня.

Лешка прошел мимо них и уже тянул руку к дверям, когда увидел рукописное объявление.

«ПРОСИМ НАС ИЗВИНИТЬ. БАНК ВРЕМЕННО ЗАКРЫТ»

Силы небесные! Это что же должно было произойти, чтоб Феоктистов хотя бы временно закрыл банк?!

— Привет, голубчик! — насмешливо прозвучало у него за спиной, Лешка обернулся и в пяти шагах от себя увидел толстопузого увальня, который похлопывал по ладони короткой стальной монтировкой. Лешка узнал его сразу — совсем недавно он сбил этого кабана с ног ударом электрошока. Без разговоров кабан размахнулся монтировкой, и по прицельному прищуру его поросячьих глаз Лешка понял, что он собирается ударить его по плечу и переломить ключицу. Удар надежный, после него всякое сопротивление парализовано. Лешка бросился ему в ноги, удар монтировки пришелся по заднице, но кабан повис на Лешкиной спине. Лешка встал на ноги, удерживая его на себе, разбежался и приложил кабана хребтом о кирпичную стенку. Кабан обмяк, но Лешка уже слышал топот ног и крики у себя за спиной — не разобравшись ни в чем, не собираясь анализировать случившееся, друзья пострадавшего бежали на помощь, и ничего хорошего для Лешки это не предвещало: шоферня была тертой, закаленной в схватках, хорошо откормленная своими работодателями и застоявшаяся в безделье при многочасовых ожиданиях хозяев. Лешка видел, что на него набегало четыре человека, и все с решительной очевидностью знали толк в асфальтовой драке — растягивали атакующую цепь в крылья, чтоб охватить Лешку с флангов и сзади. Бежать было некуда за спиной тупик. Лешка моментально выделил самого хилого бойца и бросился вперед, прицелившись в этого заморыша вопящего и злобного сверх меры. Он прыгнул руками вперед, «рыбкой», словно в воду, перекувырнулся через голову, выбросил вперед обе ноги и жестко попал пятками хиляку в пах. Тот свалился, застонав, и Лешка, сделав второй кувырок, через тело упавшего, вскочил на ноги и, ничуть не смущаясь, дал деру.

Убегать по улице было рискованно — Лешка уже слышал, как за спиной взревел мотор машины, но дворов, окружающих особняк, Лешка не знал, петлять в них было еще опасней, и потому пришлось мчаться по прямой, надеясь только на резвость собственных ног. Метров через полтораста он оглянулся. Бежали-таки за ним упрямые и обиженные шоферюги! Пыхтели с непривычки к таким кроссам, но пытались угнаться за обидчиком. Однако беда их заключалась в том, что каждый из них обладал разным уровнем резвости, и в процессе погони они растянулись — самый ретивый оторвался вперед, а ближайший его сопровождающий отстал метров на двадцать, а следовательно, и секунды на четыре. Лешка развернулся и бросился навстречу передовому бегуну, дико заорав при этом на весь переулок.

— Убью, гадина!

Лидер в одиночку оказался трусоват, решительно затормозил, врылся в асфальт каблуками и шарахнулся назад, а Лешка повернулся и побежал дальше. Этот маневр сбил их боевой пыл, но еще через мгновение Лешка обнаружил, что к тротуару рядом с ним жмется черный БМВ, шофер визгливо вопит из-за руля и грозит кулаками, но опасности эти угрозы не представляли. Для атаки надо было остановить машину да вылезти из нее, к тому же рядом с водителем никого не было.

Лешка перебежал перекресток на красный свет, чем окончательно отсек от себя всякое преследование.

Через полчаса он нашел свою машину и плюхнулся к рулю. Он ничего не понимал и даже не мог себе представить сколь-нибудь разумных объяснений происходящему. Что случилось за три дня с банком, ведь дела разворачивались столь победно?!

Лешка не представлял себе, где искать концы и начала всех событий. Он нашел телефон-автомат, позвонил Феоктистову на квартиру (тот снимал ее на Масловке), потом позвонил на квартиру покойницы Антонины — в обоих случаях телефоны молчали.

Он сел в машину и долго смотрел на улицу, словно там мог прочитать ответ. Но улица, как всегда, жила сама по себе, дела решать приходилось самостоятельно. Единственно разумным было возвращаться домой и сидеть у телефона, ожидая, что кто-нибудь выйдет на связь. Конечно, это не в характере Лешки пассивно ждать развития событий, но выбора не было. Лешка завел мотор.

Когда он вкатился в свой двор, то на сердце полегчало. Напротив его крыльца стоял микроавтобус с надписью по борту «Телевидение». Водитель сидел у руля и читал газету.

— Привет! — крикнул ему Лешка. — Журавлева привез?

Тот оторвался от газеты, посмотрел на Лешку и с подчеркнутым уважением ответил.

— Александра Степановича.

Лешка влетел по лестнице, открыл дверь, вошел в коридор и увидел, что в его комнате у письменного стола стоит на коленях Феоктистов и выгребает из ящиков все бумаги. Книжная полка была уже разгромлена — все вывернуто на пол… По увлеченности своей работой Феоктистов даже не услышал, как Лешка вошел.

— Араб, — тихо позвал Лешка. — Ты что делаешь?

Феоктистов вскинул голову.

— Это ты? Черт побери, напугал! Ты разве не арестован?!

— Да с какой стати? Одурел, что ли?

— Да мне же в банк позвонили и сказали, что ты арестован!

— Кто тебе звонил?! — завопил Лешка. — В банке все телефоны отключены!

— Отключили в девять тридцать. — Феоктистов сел в кресло. — А в девять официально и доверительно сообщили о твоем аресте.

— Ну, и что? Зачем в мой стол-то при этом лезть?!

— Да как же, Алексей Дмитриевич! — обиделся Феоктистов. — А может, у тебя в столе какой опасный для тебя и нужный для следствия компромат? Может, ты латвийский или японский шпион и здесь радиостанцию держишь? Должен же я был все это изъять до прихода чекистов! Глядишь, и поменьше получишь! Среди друзей так и делается.

— А с банком что? Почему закрыт и там дебилы из «Демпинг-Экстры» отираются?

— А! — беззаботно отмахнулся Феоктистов. — Нормальная жизнь, нормальное существование! Для тебя ничего не случилось. Ты еще не снят с денежно-вещевого довольствия.

— Обанкротился?

— Слегка похуже. Нас предал Малишевский. Заразил все компьютеры какой-то дрянью, так что не разберешь, где у нас расходы, где доходы, где честные деньги, а где ворованные, но что самое скверное, всю нашу тайную коммерческую информацию передал конкурентам.

— Так что теперь?

Феоктистов пожал плечами.

— Обычная рутинная борьба с применением стандартных апробированных приемов. С утра пораньше на нас нагрянула налоговая полиция, все опечатала и ведет проверку. Конкуренты никогда не дремлют, Лешка. Есть возможность — тут же настучат. Но если соединить вкупе сообщение о твоем аресте и прочие события, то можно рассмотреть дело и под другим углом… Так тебя все-таки не арестовали?

— Видишь, перед тобой стою!

Из кухни крикнул Журавлев.

— Лешка! На тебя кофе варить?

— Да.

— Малишевского-дурака мне жаль, — задумчиво сказал Феоктистов. — Он свои действия, вернее их результаты, оценивает неправильно. Все это для него плохо кончится.

— Не думай ты об этом червяке! — раздраженно сказал Лешка. — Скажи лучше в целом — банку крышка? Ты денег мне на предвыборную кампанию не найдешь?

— Банк, Алексей Дмитриевич, через несколько дней откроем, — спокойно ответил Феоктистов. — И денег на твои листовки, плакаты, всякие агитационные шоу я тоже найду. Хуже всего, что по ряду признаков я чувствую, что на нас накатывается какая-то могучая сила… Кто-то нас прощупывает, прежде чем ударить на поражение по-настоящему. Взорвали мою машину. Непонятная смерть стервы Антонины. Шпион Бестаев тут же… Тебя якобы арестовали.