Золотой воин - Алекс Орлов

– Как тебя зовут? – спросила она.

– Питер.

– Питер? Как смешно.

– Почему?

– Потому, что так звали нашего батрака – я тогда еще маленькой была, но помню, что этот Питер был полный неумеха. То ведро с водой уронит, то свиней в огород выпустит…

– Я тоже неумеха?

– Нет, ты молодец.

Джелика склонилась над его лицом, ее длинные волосы стали щекотать Питеру уши. Она поцеловала его, потом еще раз, он начал отвечать ей и вскоре почувствовал, как снова загорается страстью.

– Подожди-подожди, – придержала она его.

– Почему?

– Солома мешает, – пояснила Джелика и тихо засмеялась. – Все, теперь можно.

А потом они снова отдыхали, глядя на мерцающий огонек фонаря.

– А ты не боишься, что твой отец узнает? – спросил Питер.

– Нет, не боюсь, ведь это он подослал меня.

– Он подослал тебя ко мне? – поразился Питер, приподнимаясь.

– Вообще-то не к тебе, а к твоему товарищу, – просто ответила Джелика. – Он и покрепче, и постарше.

– К Крафту, что ли?

– Ну, значит, к Крафту.

Неловкие сюрпризы для Питера никак не заканчивались.

– А ты что? – осторожно спросил он, опасаясь еще какой-нибудь новости.

– А мне ты понравился. Я как тебя увидела, так сразу решила – только с тобой.

– Но зачем вам это, то есть твоему отцу?

– Ему нужны помощники. Мой брат с женой бездетные, семь лет вместе живут, а ничего не получается, вот отец и пытается что-то сделать. Говорят, колдовство на нас наложено, может, и правда. Ты уже третий, кто мне ребеночка пытается сделать, у тех других ничего не вышло.

Джелика вздохнула, а Питер подавил возглас и свалился на солому, глядя в потолок. Он-то думал, что эта встреча – следствие взаимной симпатии, может, даже любви с первого взгляда, но оказалось, что все намного проще – им нужен ребенок, а он, Питер, всего лишь ее третья попытка.

– А кто были эти двое… до меня? – спросил он. Почему-то это казалось ему очень важным.

– Ой, это давно было.

– Что значит давно?

– Первый был, когда мне только пятнадцать исполнилось, но он потом уже признался, что бездетный, хотя и женат был. Второй только через год нашелся, в смысле – приличный. Других-то хватает, да только отец их и за порог не пускает. Чтобы приличный нашелся, долго ждать нужно.

– А я, значит, приличный?

– Нет, не ты, отцу этот Крафт показался… А мне – ты.

– Что же на вас за колдовство такое? – спросил Питер, чтобы сменить тему.

– Не знаю, я ведь самая младшая. Меня отец от прохожей женщины прижил.

– Что значит от прохожей женщины? Это ты свою мать так называешь? – снова поразился Питер.

– Я ее совсем не помню, мне лет восемь было, когда отец ее выгнал…

– За что?

– Она на нашу скотину порчу наводила.

– Но зачем, ведь это была и ее скотина?

– Уехать хотела, не нравилось ей тут, а отец говорил – здесь наше хозяйство, здесь и жить будем. Вот она и решила скотину перевести, чтобы мы отсюда съехали.

«Ну и обычаи», – подумал Питер, сдерживая вздох.

– Только я думаю, убил он ее, – продолжала Джелика, глядя в потолок и пожевывая соломинку.

– Почему ты так думаешь, ты же сказала – выгнал?

– А непохоже это на нашего отца, чтобы за четыре павших коровы он ее просто выгнал. Убил – это точно, к тому же братья, как ни расспрашивала, молчат, только глаза отводят и мычат что-то невнятное.

Они замолчали, каждый думая о своем. Вдруг Джелика приподнялась и, в упор взглянув на Питера своими черными глазами, сказала:

– Знаешь что, милый, давай еще разок, чтобы уж наверняка, а то мне семнадцать уже – очень ребеночка хочется.

Под окошком словно наперегонки залаяли два пса и, сорвавшись, понеслись куда-то прочь.

– Чего они? – спросил Питер, чувствуя на себе настойчивую руку Джелики.

– Да мало ли, они так всю ночь гоняются… Все им… неймется…

Дыхание Джелики становилось все горячее, и Питер почувствовал, что для него уже не имеют значения все эти неприятные открытия и откровения.

Только она и он, только он и она, и больше ничего вокруг.

66

Джелика ушла тем же путем, каким и приходила – через окно. Оставшись один, Питер попытался как-то осмыслить произошедшее с ним, но не мог, все мысли куда-то улетучились, осталась одна пустота и изнеможение.

«Нужно поспать, завтра нас разбудят рано, и мы пойдем своей дорогой, а Джелика – останется».

Питер глубоко вздохнул, закрыл глаза и стал засыпать. В углу застрекотал сверчок, но ему это уже не мешало. Собаки зарычали и стали носиться вдоль частокола, корова ударила рогом в ясли, однако даже эти звуки Питер не различал, его молодое тело набирало силы, потраченные за день и половину ночи.

Вот понеслись во сне морские змеи, Питер вспомнил, что они ему уже снились – тогда, на галере. А вот старый хозяин Даувпирт, весь израненный, бросается на стену манукаров, но те машут мечами, как мельницы, и тела молоканов оседают у их ног.

«Это сон или я вижу былое?»

А вот стремительный поток туранской конницы и всадник, повисший на рогатке Питера.

«Сбрось его, сбрось!» – над самым ухом кричит капитан фон Крисп, который мечется вдоль строя и своими громкими командами возвращает решимость близким к панике солдатам.

– Питер! Питер, проснись!

Это уже не сон. Питер открыл глаза и сразу схватился за рукоять меча.

– Кто здесь?

Неужто все это приснилось и Джелика только сейчас лезет в окно?

– Кто здесь?

– Да я это, твой командир! – раздраженно ответил фон Крисп. – Поднимайся!

– Уже утро?

– Нет, не утро, но что-то нехорошее тут творится. Собаки притихли, коровы замолчали.

За спиной капитана стал разгораться фонарь.

– Вставай и разбери ясли, потом оглоблями дверь подопрешь. Давай скорее!

– Да что могло случиться? – спросил Питер, торопливо наматывая обмотки и шнуруя башмаки.

– Не знаю, возможно, тут под утро всегда такое оцепенение, но что-то подсказывает мне, что мы на хуторе одни остались.

– Как одни, а Джелика? – первым делом спросил Питер, вскакивая.

– Ну вот, одну ночь с бабой провел и уже расклеился. Ты же солдат, Питер!

Строгий командирский голос фон Криспа заставил Питера действовать быстрее. В несколько мгновений он набросил на себя всю защитную амуницию, оставалось только затянуть шнурки и ремешки, и взялся разбирать ясли, держа меч поблизости.

Окно, через которое приходила Джелика, было теперь самым уязвимым местом в их оборонительной позиции. Его нельзя было закрыть наглухо – один удар, и оно вылетит вместе с рамой.

Выбросив собранные брусья и жерди в большую, освещенную часть хлева, Питер захлопнул дверь в перегородке и стал подпирать ее собранным материалом. Тем временем кусками попавшейся под руку бечевы фон Крисп вязал к засову дополнительные жерди. Сломать их вместе было невозможно, как и снять с петель или выломать ворота, сбитые из двух слоев двухдюймовых досок.