Цветы, пробившие асфальт: Путешествие в Советскую Хиппляндию - Юлиане Фюрст

которые в конечном итоге были разогнаны еще при Хрущеве. Эти три элемента уже сами по себе противоречили друг другу. Однако в тот момент начинающие советские хиппи вряд ли осознавали идеологические последствия своего нового образа жизни. К тому же противоречия были частью советского жизненного уклада. Молодость, легкомыслие, хорошая музыка и упоительное ощущение, что ты увлечен чем-то новым, маскировали трещины и прорехи между разными сторонами мировоззрения и идентичности. Если посмотреть на идеи и практики самых первых сообществ, которые обычно существовали изолированно друг от друга, то можно заметить, что советская социализация была не столько отвергнута, сколько заново изобретена этими молодыми первооткрывателями. Обладая очень скудной информацией о том, чем занимались и во что верили западные хиппи, но при этом имея за плечами богатый опыт, полученный в пионерских и комсомольских организациях, некоторые ранние советские хипповские сообщества выглядели скорее как более современные и при этом довольно забавные версии официальных молодежных союзов. Например, в Севастополе, городе, где располагалась штаб-квартира Черноморского флота, закрытом не только для иностранцев, но и для большинства советских граждан, у местных хиппи был ярко выраженный советский стиль. Компания из нескольких человек, возникшая в конце 1960‐х, придумала многочисленные ритуалы вступления в хиппи. Эта группа выглядела как некая альтернатива комсомолу (в котором многие из ее участников, конечно же, состояли). Людмила Карпушина, выросшая в семье тайных старообрядцев, была главным автором этой головокружительной смеси идей социалистической культуры и контркультуры. Их символом был круг с перевернутой буквой «К», что означало «колонию» — термин, имеющий определенное значение в Крыму, где было проведено несколько коммунальных/колониальных экспериментов, в том числе в советское время[508]. Полное название группы — «Колония первого круга». Принимая новых членов, остальные ее участники ходили вокруг них, восклицая: «Только любовь к „Битлз“!», «Мы — хиппи, дети цветов, мы любим всех, мы целуем всех». Дима Футерман вспоминал:

Мы придумывали какие-то обряды принятия в Круг. Я помню, они чертили круг, какой-то символ, и надо было встать в этот круг. Целая система была такая… Это они все придумали. Можно было даже отличить по походке, что идут «наши». Девушки придумали эту походку[509].

Можно, конечно, посмотреть на эту ритуализированную форму хипповства как на результат особых условий жизни в закрытом городе, полном военных моряков, но история хипповских сообществ Львова демонстрирует нам пример проникновения советских установок в юную психику даже в регионе, который всегда считался наименее советским. Этот город на окраине советской империи был относительно открыт — не в последнюю очередь для Польши, откуда приезжали туристы и торговцы черного рынка, а также для других западных стран, где у многих жили родственники. К тому же местные жители еще помнили досоветские времена. Тем не менее и здесь ранние хиппи создавали жестко структурированные организации. Такими были, например, подпольные организации, созданные Вячеславом Ересько, — «Тихий омут» (в 1968-м) и лаконичные «Хиппи» (в 1970-м). Участники «Партии свободы и хиппи», созданной в том же 1970 году 16-летней Людмилой Скороходовой, должны были заполнять анкету, напоминающую обычную советскую (дата рождения, национальность, образование), в которую Скороходова добавила такие вопросы: «Назовите ваш любимый цвет», «Ваша любимая рок-группа», «Любите ли вы одеваться модно?», «Любите ли вы быть смелыми в море?» и «Представьте, что у вас есть одна очень стильная вещь, но никто еще такое не носит, будете ли вы ее носить или вы боитесь быть смелым?». Сама Скороходова ответила «Да» на все пункты, написав, что ее любимой иностранной рок-группой является «Битлз», а советской — «Поющие гитары» из Ленинграда. Другие анкеты в архив не попали. Но можно предположить, что она ожидала чего-то подобного и от остальных одиннадцати членов группы. Среди ее бумаг, изъятых милицейскими следователями, также был рукописный вариант клятвы, которую надо было произнести, «вступая в ряды хиппи» (в русифицированном варианте Скороходовой слово «хиппи» звучало как «хипписы» и склонялось: например, «ряды хипписов». Но такие лингвистические вольности позже не одобрялись более «опытными» хиппи):

Я, Скороходова Людмила, вступая в ряды хипписов партии «Свобода», обещаю и торжественно клянусь: активно участвовать во всех мероприятиях, проводимых организацией; хранить тайну о существовании партии; во всем слушаться и подчиняться командиру группы, а также Совету; регулярно платить членские взносы; быть истинным хипписом; прикладывать все силы для привлечения в организацию новых членов[510].

Ересько, в свою очередь, для своей организации придумал гимн и разработал конституцию, в соответствии с которой члены группы выбирали президента и вице-президента организации. Когда его арестовывали, на его груди была маленькая наклейка, похожая на комсомольский или партийный значок. Однако вместо коммунистической символики на ней красовались знак «пацифик» и слово «хиппи»[511]. А в городе Черновцы подобная группа молодежи собиралась избрать «старейших» — ими должны были стать те, кто больше других знал про группу «Битлз»[512]. Во всех этих текстах и акциях, безусловно, был элемент иронии, инверсии и стёба. Этот аргумент можно привести и в отношении организации «Хиппи», основанной Ересько, который, уже имея судимость, вряд ли был романтичным почитателем советских коллективов[513]. Однако факт остается фактом: безусловным ориентиром как для Ересько, так и для Скороходовой была советская система, вне зависимости от того, использовали ли они ее на полном серьезе или в шутку. Интересно, что похожие структуры и терминология возникали в истории хиппи снова и снова. В 1978 году коммуна в Ленинграде также выбрала себе президента — Феликса Виноградова, горячего поклонника всего американского, придумала логотип — что-то среднее между американским орлом и попугаем, и управлялась с помощью собраний, пародирующих комсомольские, используя (и одновременно высмеивая) язык советского официоза[514]. В этом и заключалась суть стёба, который был способом общения, выходящим далеко за рамки сообщества хиппи. Все можно было принять за насмешку — но при этом все было как-то очень серьезно.

Ил. 39. Досье КГБ на Л. Скороходову (из фонда ЦК ВЛКСМ в ЦДАГОУ); страница справа содержит рукописный вариант клятвы и другие учредительные документы группы. Фото: ЦДАГОУ. Ф. 7. Оп. 20. Д. 609. Л. 11–12

Несмотря на эти попытки создания структур, которые могут показаться слишком наивными или даже безумно смешными, было бы неправильно утверждать, что хипповство в СССР потеряло свой изначальный смысл. Во-первых, и Ересько, и Скороходова по большому счету только кодифицировали то, что также практиковалось на Западе. Хотя обычно