Всемогущее правительство: Тотальное государство и тотальная война - Людвиг фон Мизес

лет вопрос об обобществлении находился в центре их партийных программ. Теперь, придя к власти, нужно было реализовывать эту программу. Пришла пора проводить обобществление. Но тут-то и выяснилось, что они не знают, что такое обобществление. Согласитесь, ситуация неловкая.

К счастью, социалистические вожди вспомнили, что есть люди, которым по должности положено все знать – всезнающие профессора. Правительство назначило комитет по обобществлению. Большинство его членов были социал-демократами, но решения загадки ждали не от них, а от профессоров. Назначенные в комиссию профессора не были социал-демократами. Они были сторонниками той Sozialpolitik, в рамках которой проводилась национализация и муниципализация, а в военные годы они поддерживали плановую экономику, Zwangswirtschaft. Они всегда были на стороне реформ, которые ортодоксальные марксисты отвергали как капиталистическое надувательство, наносящее вред интересам пролетариев.

Комитет по обобществлению проработал много лет, входил во всевозможные тонкости, шлифовал сверхизощренные определения, составлял фантастические проекты и продемонстрировал плохое понимание экономики. Протоколы его совещаний и отчеты, подшитые в толстенные тома, пылятся на полках библиотек в назидание будущим поколениям. Это символ интеллектуального упадка, вызванного марксизмом и этатизмом. При этом комитет не смог ответить на вопрос, чем еще может быть обобществление, кроме национализации (Verstaatlichung) и планирования (Zwangswirtschaft).

Существует только два метода обобществления, и оба были использованы правительством германской империи. С одной стороны, возможна открытая национализация, которая сегодня осуществлена в Советской России, и, с другой стороны, есть централизованное планирование, принудительная экономика, Zwangswirtschaft, программы Гинденбурга и метод нацистского государства. Немецкие марксисты своей лицемерной демагогией перекрыли себе возможность использовать любой из этих методов. Марксисты Веймарской республики не только не добились новых успехов в деле обобществления, но фактически отказались от наиболее эффективных методов обобществления, введенных имперским правительством. Позднее их враги, и прежде всего режим католического канцлера Брюнинга, вернули политику планирования, а нацисты довели ее до логического предела, установив режим всестороннего планирования, немецкий социализм по модели Zwangswirtschaft.

Вопросы обобществления мало заботили немецких рабочих, в том числе социал-демократов и коммунистов. Для них, как заметил Каутский, революция сводилась к возможности повысить заработную плату. Более высокая заработная плата, более высокие пособия по безработице и сокращение рабочего дня для них были важнее, чем обобществление.

Дело было не в предательстве социалистических вождей, а во внутренней противоречивости социал-демократических идей.

Марксисты выдвигали программу, реализация которой должна была сделать государство всесильным и тоталитарным; но при этом они без устали толковали о необходимости «отправить государство на свалку истории», об «отмирании государства». Они доказывали необходимость обобществления, но отвергли оба реальных метода ее проведения. Они говорили о неспособности профсоюзов улучшить положение рабочих, но именно политику профсоюзов они сделали основой своих политических действий. Они учили, что нельзя прийти к социализму, пока капитализм не достигнет полной зрелости, и все меры, способные затормозить или остановить развитие капитализма, клеймили как мелкобуржуазные. Но при этом сами пылко и фанатично требовали реализации подобных мер. Не махинации капиталистов или предпринимателей, а эти противоречия и непоследовательность стали причиной краха немецкого марксизма.

Следует признать, что вожди социал-демократов, были некомпетентны, а некоторые, вдобавок, лживы и коррумпированны. Но это не было случайностью. Ни один разумный человек не может не видеть недостатки марксистского учения. Коррупция – это зло, неизбежно сопутствующее правительству, которое работает вне контроля со стороны бдительного общественного мнения. Те, кто серьезно относился к идее обобществления, ушли от марксистов к нацистам. Потому что нацисты, будучи в моральном плане еще более коррумпированными, были однозначно нацелены на внедрение системы централизованного планирования.

3. Вооруженные партии

Ноябрьская революция возродила явление, давно исчезнувшее из немецкой истории. Авантюрно настроенные офицеры создавали вооруженные добровольческие отряды, или Freikorps, и действовали на свой страх и риск. Первыми этот метод освоили коммунистические революционеры, но вскоре им стали подражать националисты и довели идею до логического завершения. Демобилизованные офицеры собирали бывших солдат и неприкаянных парней и подряжались на защиту крестьян, которых грабили голодные горожане, и населения восточных приграничных районов, страдавших от набегов польских и литовских банд. За эту службу помещики и крестьяне давали им кров и пищу. Когда условия, делавшие вмешательство этих отрядов полезным, изменились, они занялись рэкетом и стали выбивать деньги из тех же помещиков, промышленников и других богатых людей, превратившись в общественное бедствие.

Правительству не хватило духу их распустить. Некоторые отряды отважно сражались с коммунистами. Другие – успешно защищали восточные приграничные районы от поляков и литовцев. Они похвалялись своими достижениями, и молодые националисты открыто им симпатизировали. Признанные вожди националистической партии с глубокой враждебностью относились к руководителям этих отрядов, которые не слушались их советов и своими безрассудными акциями грозили сорвать их планы. Крестьяне и помещики страдали от вымогательства этих отрядов, полезность которых ушла вместе с угрозой коммунистических беспорядков. Рейхсвер, новая армия, реорганизованная в соответствии с требованиями Версальского договора, теперь достаточно окреп, чтобы справиться с этой задачей. Руководители националистов совершенно справедливо подозревали, что молодые вожди вооруженных отрядов надеялись заменить их в качестве лидеров националистического движения и изобрели хитроумный план избавления от них. Следовало включить их в состав рейхсвера и таким образом обезвредить.

Поскольку главарям этих отрядов становилось все труднее добывать средства для их содержания, они были готовы принять это предложение и встать под команду армейских офицеров.

Однако это решение шло вразрез с требованием Версальского договора, по которому численность рейхсвера не могла превышать 100 тыс. человек. Возник конфликт с представителями Франции и Британии. Союзные державы потребовали разоружить и распустить так называемый черный рейхсвер. Когда правительство подчинилось и попробовало распустить самую сильную из нелегальных частей, бригаду капитана Эрхардта, это лишь спровоцировало Капповский путч{105}.

Мировая война, затем гражданская плюс революционные настроения марксистов и националистов создали атмосферу такой всеобщей жестокости, что политические партии приняли полувоенный характер. Правые националисты и левые марксисты завели собственные вооруженные силы. Партийные войска, разумеется, сильно отличались от добровольческих отрядов, созданных крайними националистами и коммунистами. В них входили солидные, имевшие работу люди, которые были заняты на службе с понедельника до вечера субботы. В конце недели они надевали свою униформу и устраивали парады с духовыми оркестрами, флагами, а зачастую и с огнестрельным оружием. Они гордились принадлежностью к своим организациям, но не горели желанием воевать; им недоставало агрессивности. Их парады, похвальба и вызывающие речи их вождей создавали много шума, но не представляли серьезной угрозы для гражданского мира.

После подавления революционных выступлений Каппа в марте 1920 г., Гитлера и Людендорфа в ноябре 1923 г. и различных коммунистических мятежей, важнейшим из которых было восстание Хольца в марте 1921 г., Германия начала возвращаться к нормальной жизни.