Рыжеволосая бестия - Мэг Хатчинсон

— Как вы считаете, — сменил тему Пол, — то, о чем Фарнелл рассказал тогда в Дипмур-хаус, это правда? Может, таким образом он просто хотел выгородить себя и переложить свою вину на другого?

Пол присутствовал на допросе в Дипмуре и согласился подтвердить на суде, что слышал, как Фарнелл признался в совершении преступлений и рассказал о том, что Банкрофт не только знал обо всех его делах, но и помогал ему, поэтому инспектору не имело смысла что-либо скрывать от него. Но все же Морган, будучи настоящим полицейским, ответил уклончиво:

— Мое мнение не имеет никакого значения. У нас есть признание, сделанное в присутствии свидетелей, которые подтвердили услышанное на суде. При таких обстоятельствах судья не мог не выдать ордер на арест Банкрофта.

— И вас послали привезти его в Англию.

— Как видите. — Морган пожал плечами.

Заказав себе и полицейскому сок лайма с имбирем и сахаром, Пол снова стал рассматривать окрестность. Неужели весь остальной остров так же красив, как эта песчаная бухта, Лонг-бэй, как ее здесь называют?

— У вас на завтра есть какие-то планы? — нарушил начавшее затягиваться молчание Морган.

— Да, мне нужно съездить в одно место. Мне сказали, что до Мандевилля, куда мне нужно отвезти тяжелое оборудование, всего несколько миль. Однако же я не знаю, какие на Ямайке дороги, поэтому могу только гадать, сколько времени займет моя поездка.

— Вы видели, на чем тут ездят? На повозках, запряженных быками. Надеюсь, вы не стали заранее заказывать себе место на корабле до Англии?

— Да, хорошо бы хоть к Рождеству вернуться, — сказал Пол, и мужчины рассмеялись.

— Тут теплее, чем в Англии, но дома мне все равно больше нравится, особенно на Рождество.

Дом! Глаза Пола были устремлены на небосклон, переливающийся всеми оттенками красного цвета — от золотисто-розового, до алого, медного, фиолетового и пурпурного, — но в ту секунду ему вспомнился зимний Линдон, каким он бывает на Рождество. Деревья и поля укрыты серебряным инеем, яблоневые дрова потрескивают в каминах и наполняют каждый дом приятным теплом; Лора, которая изо всех сил старается быть веселой, когда настает время обмениваться подарками. Слава богу, ни ей, ни Иосифу больше не придется печалиться, они нашли друг друга… А он сам? Когда у него снова потеплеет на сердце?

— Держу пари, Банкрофт не рвется на родину, в Англию. Ближайшее Рождество ему предстоит провести не в самом веселом месте, и Ричард Морган сделает все, чтобы так оно и вышло.

Оторвавшись от воспоминаний, Пол сделал глоток сока и спросил:

— Вы уверены, что он здесь, на Ямайке?

Полицейский задумчиво посмотрел на начинающее темнеть небо.

— На все сто, — негромко ответил он. — Его мать… упокой Боже ее душу… считала, что, если бы ему пришлось удирать от закона, он поехал бы на свою плантацию. Но в любом случае, где бы он ни прятался, рано или поздно мы найдем его.

«Поехал бы на свою плантацию…»

Когда инспектор ушел к себе в номер, эти слова снова пришли Полу на ум, но память тут же подбросила и другие:

«…спросите его о девушке, которую он изнасиловал, о девушке с золотисто-каштановыми волосами».

Пол так сжал стакан с соком, что его пальцы побелели, и устремил свой мрачный взгляд на далекий горизонт.

Все прошло быстрее, чем он думал. Пол наблюдал за работой парового пресса. Машина выдавливала из длинных стеблей тростника всю жидкость до последней капли, которая затем попадала в контейнеры с горячей водой и соком лайма, где происходила дальнейшая очистка, а затем фильтрация.

Поначалу рабочие отнеслись к изрыгающему пар «чудовищу» настороженно, они даже боялись подойти к нему, пока хозяин плантации не объяснил им, что это не живое существо и что оно не собирается их есть.

— Это увеличит производительность плантации, к тому же теперь рабочим не придется обрабатывать каждый отдельный стебель руками. Людям это понравится. — Стоящий рядом с Полом мужчина в белой хлопковой рубашке и песочного цвета брюках, заправленных в коричневые кожаные сапоги, наблюдал за тем, как в измельчитель пресса забрасывают все новые и новые охапки тростниковых стеблей. — Должен признать, вы все это довольно оригинально придумали. После нагрева тростниковый сок поступает в сосуды с осветлителем, потом проходит через фильтр в выпарной аппарат. Затем сироп поступает уже в вакуум-аппарат и оттуда — на центрифугу. И все это через систему труб. Я считаю, что это намного лучше, чем кипятить сок в огромных открытых чанах, — в конечный продукт не попадают насекомые, которые, знаете ли, для нас представляют настоящую проблему. Мне кажется, мистер Тарн, что такие машины просто необходимы на всех плантациях на острове… Может быть, кроме «Очаровательной».

— «Очаровательной»?..

— Пусть это название не вводит вас в заблуждение! — нахмурился плантатор. — О да, когда-то это было прекрасное место у подножия Голубых гор, которое полностью соответствовало своему названию. Рядом с плантацией протекает река, поэтому земля все время наполнена влагой и идеально подходит для выращивания сахарного тростника. До залива Моранта всего каких-нибудь полмили… Там было все, что нужно для производства сахара, пока это место не купил Банкрофт.

— Банкрофт!

— Да. — Мужчина отвернулся от машины и посмотрел на Пола. — Марлоу Банкрофт… Вы его знаете? Если он ваш друг, прошу меня извинить, но я могу только повторить, что «Очаровательная» была одной из самых производительных плантаций на всем острове, пока ее хозяином не стал Банкрофт. Теперь же… Нет, об этом лучше не говорить.

— Банкрофт мне не друг, но я в любом случае намерен с ним встретиться.

— Тогда сами все и увидите.

Язвительные нотки в голосе плантатора навели Пола на мысль, что, должно быть, эти двое находятся в ссоре.

Приняв предложенный бокал с прохладительным напитком, Пол проследовал за новым хозяином парового пресса к двухэтажному каменному особняку, окруженному выкрашенной в белый цвет широкой террасой, у которой росли гибискусы и олеандры. Большие окна во всем доме были широко распахнуты навстречу упоительному цитрусово-хвойному аромату. Начинающийся сразу за подворьем густой тропический лес, за которым в ослепительно-голубое небо вздымались огромные сизые горы, подчеркивал великолепие этого особняка. Все работники плантации называли выстроенное плантатором здание не иначе, как «большой дом».

Сидя в низком бамбуковом кресле и потягивая содовую, принесенную на подносе улыбчивым молодым слугой в идеально чистом хлопковом костюме, Пол снова заговорил о том, что волновало его в эту секунду больше всего.