Пламя Яхве. Сексуальность в Библии - Ричард Дэвидсон

Декалог. Фундаментальные принципы сексуальной верности и чистоты изложены в Декалоге. Седьмая заповедь содержит категорический запрет на прелюбодеяние в форме аподиктического закона: lō tināp («не прелюбодействуй»; Исх 20:14; Втор 5:18). Десятая заповедь категорически возбраняет сексуальную похоть: lō taḥmōd ēšetrēekā («не желай жены ближнего твоего»; Исх 20:17; Втор 5:21).[1237] Хотя Декалог составлен в единственном числе мужского рода, очевидно, что имеются в виду оба пола. Десять заповедей адресованы всему человечеству. Прелюбодействовать нельзя не только женщинам, но и мужчинам. И женщины, и мужчины призваны к чистоте, причем не только в поступках, но даже в словах и желаниях. Стивен Кауфман в своем анализе второзаконнической разработки десятой заповеди (в Втор 25:13–15) отмечает, что избежать похоти лучше всего помогает установка: «Избегай соблазнительных ситуаций».[1238]

Другие заповеди. Запрет на прелюбодеяние с чужой женой несколько раз повторяется в Пятикнижии. В Лев 18:20; 20:10 этот запрет помещен среди универсальных заповедей, касающихся как израильтян, так и чужеземцев/других народов, где речь идет о «мерзостях», оскверняющих землю и заставляющих ее «извергнуть» жителей (18:20, 24–25; см. выше главы о многоженстве, гомосексуализме и скотоложстве). Согласно 20:10, прелюбодеяние карается смертью обоих партнеров («прелюбодея и прелюбодейки»). Как и в Декалоге, Лев 18 и 20 подчеркивают, что прелюбодеяние нарушает религиозные границы, преступает закон Божий.[1239]

Втор 22:22 также назначает смертную казнь обоим виновным в прелюбодеянии,[1240] причем фраза gam šĕnêham («оба») подчеркивает требование равного правосудия. Судя по контексту сходных заповедей во Втор 22, преступников побивали камнями (ср. Втор 22:21, 24 и ниже).[1241]

Сравнение израильского законодательства с другими ближневосточными законодательствами. Если сравнить библейские уставы, касающиеся изнасилования или совращения замужней/обрученной женщины с аналогичными законами в других древних ближневосточных кодексах, станет ясно, что в Библии мужчина несет бóльшую ответственность. Как мы уже сказали, почти везде на древнем Ближнем Востоке прелюбодеяние считали «великим грехом» и «великим преступлением». Религиозный аспект здесь присутствовал. Тем не менее, на законодательство он не наложил особого отпечатка. Судя по всему, в отличие от Израиля, внебиблейское восточное право не считало прелюбодеяние безусловным «нарушением божественного устава, влекущим за собой смертную казнь».[1242] Неслучайно ведь сплошь и рядом муж имел возможность смягчить наказание жене и прелюбодею: заменить казнь увечьем или денежной компенсацией, а то и вовсе простить.[1243] Напротив, Закон Моисеев не предполагает смягчения: если преступление доказано словами двух или трех свидетелей (Втор 17:6), виновных нужно казнить, и никакое послабление здесь невозможно.[1244] Более того, если в древних ближневосточных кодексах незнание прелюбодея о брачном статусе партнерши влекло за собой его оправдание,[1245] в библейских заповедях оно ничего не меняло. Иными словами, для месопотамского права характерен «комплексный и субъективный подход к прелюбодеянию»; проводилась грань «между разными видами прелюбодеяния – в зависимости от степени сознательности», а потому «существовали смягчающие и усугубляющие обстоятельства». В библейском праве мы ничего подобного не находим: «ситуация рассматривалась однозначно, без нюансов, основанных на разной интенции».[1246] Таким образом, в отличие от других древних ближневосточных кодексов, Закон Моисеев видит в прелюбодеянии преимущественно нравственное преступление против Бога, а не только лишь личную обиду мужу.[1247] «В очах ГОСПОДА вина прелюбодеяния абсолютна».[1248]

Энтони Филлипс справедливо заключает: «Израильский закон о прелюбодеянии опирался на особый принцип, который мы не находим больше нигде на древнем Ближнем Востоке».[1249] Принцип состоит в том, что прелюбодеяние есть «преступление (против Бога. – Р. Д.), а не чисто гражданское правонарушение». Более того, Филлипс объясняет, почему израильские законы о прелюбодеянии, в отличие от прочих ближневосточных законов, безоговорочно требовали смертной казни: «Такая ситуация сложилась лишь потому, что древний Израиль возник через принятие особого закона, который, независимо от какого-либо богословия Завета… делал его особым народом среди других древних ближневосточных народов… И это – Декалог».[1250] Джекоб Мильгром отмечает, что весь Израиль был связан узами Декалога у горы Синай, и любое нарушение Декалога было māal, «актом неверности» по отношению к Богу, «нарушением доверия». По сути, «Библия утверждает коллективную клятву против прелюбодеяния, когда Израиль заключает договор с Богом».[1251] Акт прелюбодеяния оскверняет эту синайскую клятву и является «великим грехом» перед Всевышним.

Однако остается более глубокий вопрос: почему Господь столь серьезно относится к прелюбодеянию? По мнению Кристофера Райта, суть в том, что оно не вопрос лишь личной морали, но связано с социально-богословской значимостью семьи, которая в Израиле формировала узловую точку в социальной, экономической и богословской сферах.[1252] Райт пытается доказать, что Бог столь серьезен в данном вопросе (и других вопросах, где под угрозой стабильность дома), поскольку стабильные отношения в семье были социальной основой, на которой строились отношения народа с Богом. Соответственно, любое покушение на прочность семьи в Израиле являлось потенциальной угрозой богообщению. «Прелюбодеяние бьет в самое сердце семейного порядка, уничтожая сексуальную чистоту брака». Поэтому запреты на прелюбодеяние преследуют двойную богословскую цель. «С общей точки зрения библейской сексуальной этики прелюбодеяние есть безнравственный поступок, осуждаемый на основе библейской концепции брака. Но с более частной исторической точки зрения, где учитываются отношения Израиля с Яхве и важная роль домохозяйства в них, прелюбодеяние обретало дополнительную серьезность, не ограниченную частной сексуальной моралью… становилось национальной проблемой».[1253]

«Испытание на верность» (Числ 5). Удивительная юридическая ситуация, разоблачающая грех прелюбодеяния еще и как преступление против Бога, описана в Числ 5:11–31: вину или невиновность жены, подозреваемой мужем в измене, помогает установить mê hammārîm («горькая вода», или «вода откровения»).[1254]

Современные литературные исследования показали, что данный отрывок представляет собой единое целое с логичной и четко продуманной структурой.[1255] Перед нами хиазм:

А. Введение (стихи 12–14).

B. Подготовка (стихи 15–18).

C. Клятва (стихи 19–24).

B'. Выполнение (стихи 25–28).

A'. Резюме (стихи 29–30).[1256]

Стих 15 повторяет глагол «приведет (муж)» (bô в гифиле); стихи 16, 18 повторяют глагол «поставит (ее священник)» (āmad в гифиле); стихи 19, 21 повторяют глагол «заклянет (ее священник)» (šāba в гифиле); стихи 24, 27 повторяют глагол «выпить (заставит жену священник)» (šāqâ в гифиле).[1257] На первый взгляд, повторы как повторы. На самом деле каждый раздел использует «охват», в котором ключевое слово вначале образует заголовок, маркирующий цель раздела, вслед за чем идет повтор того же ключевого слова на его должном месте, где «основное действие» совершается в потоке повествования.[1258]

Закон в Числ 5:11–31 предусматривает два возможных случая, четко обозначенных во введении (стихи 12–14).

Первая ситуация (стихи 12–14): у мужа возникают подозрения («и найдет на него дух ревности») после измены жены. Она «изменила» (śaṭâ, отсюда раввинистический термин «подозреваемая Sotah») и «неверна» (māal); у нее был секс с другим мужчиной, и она «осквернилась» (ṭāmē в нифале).

Вторая ситуация (стих 14б): муж полон подозрений, хотя жена ему не изменяла. «Ревность», о которой здесь идет речь, представляет собой «не эгоистичное, грешное и мелочное чувство зависти (как в Быт 30:1; 37:11), достойное лишь порицания, а справедливое желание защитить близкие отношения, установленные Богом для брака».[1259]

Ключевой момент состоит в том, что в обоих случаях у мужа нет доказательств. Это четырежды подчеркивается в Числ 5:13: «скрыто от глаз мужа»; «она осквернится тайно»; «и не будет на нее свидетеля»; «и не будет уличена». С поличным женщину не поймали, поэтому о человеческом суде речи быть не может. Согласно Втор 17:6–7, для смертного приговора вину должны засвидетельствовать как минимум двое. Отметим, что заповедь не называет грех женщины «прелюбодеянием» (nāap): библейское наказание за доказанное прелюбодеяние – смерть.