100 великих казней - Елена Авадяева

Две недели спустя состоялось последнее заседание суда первой инстанции, созванное специально для определения меры наказания и оглашения приговора. Эта процедура не заняла много времени. Судья М. Ритчи объявил, что признанный виновным судом присяжных Джозеф Хилстром приговаривается к высшей мере наказания. В то время уголовно-процессуальное законодательство штата Юта предоставляло осужденному право выбора вида смертной казни. Судья предложил Джо Хиллу альтернативу – расстрел или повешение.

«Предпочитаю расстрел, – ответил осужденный. – В меня уже столько раз стреляли в прошлом, что, думаю, выдержу и на этот раз».

Согласно кивнув, судья огласил приговор:

«По приговору настоящего суда вы, Джозеф Хилстром, препровождаетесь в распоряжение начальника тюрьмы штата для содержания там до 4 сентября 1914 года. В тот день между восходом и заходом солнца вы будете расстреляны шерифом графства Солт-Лейк на тюремном дворе».

Весть о приговоре популярному барду мгновенно распространилась среди рабочих штата Юта и далеко за его пределами. По всей стране создавались отделения Комитета защиты Джо Хилла. С призывом не допустить расправы над пролетарским поэтом выступили многие видные деятели американского рабочего движения – от ветерана Уильяма Хейвуда до совсем еще юной Элизабет Флинн. Солидарность с американскими трудящимися выразили рабочие Англии и Канады. Немедленного освобождения осужденного потребовали профсоюзы Австралии. «До тех пор пока наше требование не будет удовлетворено, – отмечалось в их послании губернатору штата Юта Спрэю, – мы установили полный бойкот на товары американского происхождения». Движение в защиту рабочего поэта приобрело поистине глобальные масштабы.

Результатом этого стала отсрочка исполнения приговора. Вмешался даже Президент США Вудро Вильсон, однако законодатели штата Юта проявили поразительное упрямство, и все газеты штата разразились обвинениями в адрес президента, покрывающего бандитов, чтобы обеспечить себе голоса рабочих на выборах 1916 года.

В свой последний день Джо Хилл принимал репортеров и делегацию из Комитета в его защиту, рассылал письма и телеграммы. Он долго беседовал с сотрудником газеты «Геральд рипабликен», который писал: «Хилстром сохранял хладнокровие во время своих прощальных бесед с миром, который, как он знал, ему предстояло через несколько часов покинуть... Не было заметно, что он физически надломлен. Он не нервничал. Руки его, протянутые через решетку, не дрожали. Во время беседы глаза его светились умом и покоем... Присущее ему чувство юмора не покидало его даже в этот тяжелый час... В его поведении не было никаких проявлений чувства мстительности или раскаяния».

В конце беседы репортер спросил Хилла: «Как вы намерены распорядиться своим имуществом, имеющимися у вас мелочами и личными вещами?» Хилл ответил, что ему нечем распоряжаться и что его никогда не интересовали безделушки, сувениры или драгоценности.

«Но я хочу, – сказал он, – оставить завещание и набросаю его теперь. Я оповещу о нем мир через Эда Роуэна и моих друзей из ИРМ».

Затем Хилстром уселся на край койки и написал в стихах прощальное послание миру.

В 7.42 утра 19 ноября 1915 года Джо Хилла расстреляли. Газета «Ивнинг ньюс» дала подробное описание казни.

По просьбе его друга и соратника Билла Хейвуда тело Хилла перевезли в Чикаго. Круглые сутки в часовне «Флоренс андертэйкинг», где был установлен гроб, стоял почетный караул.

Гражданская панихида состоялась в здании «Уэст-сайд аудиториум». Три тысячи человек заполнили помещение. Около тридцати тысяч людей, которые не могли попасть туда, столпились на близлежащих улицах.

«Такого еще не бывало в Чикаго, – писал репортер, сообщавший о ходе похорон в газету «Ивнинг ньюс». – Везде реяли красные флаги. Красным флагом был задрапирован простой сосновый гроб, в котором лежало тело человека, расстрелянного властями штата Юта по приговору суда. Во время похорон не было слышно ни молитв, ни псалмов, раздавались лишь мощные голоса людей, которые пели песни, сочиненные Хилстромом... »

Маленькие конверты с прахом Джо Хилла были распределены во всех 48 штатах США, за исключением Юта, во всех южноамериканских странах, в некоторых странах Европы и Азии, в Австралии, Новой Зеландии и Южной Африке.

Ни женщина, из-за которой стреляли в Джо Хилла, ни тот, кто в него стрелял, так и не дали о себе знать по сей день.

МАТАХАРИ

Настоящее имя этой женщины было Маргарита Гертруда Зелле (Целле). Родилась она в 1876 году в Леевардене (Голландия). В восемнадцать лет она вышла замуж за офицера голландской колониальной армии по фамилии Маклеод. Муж взял ее с собой на Яву. За шесть лет пребывания на Яве Маргарита Маклеод родила дочку и блестяще овладела искусством восточного танца.

В 1901 году супружеская чета Маклеодов вместе с пятилетней дочерью Марией Луизой возвратилась в Голландию. Через некоторое время муж покинул Маргариту, забрав дочь с собой. Есть такие дамы, которые без излишней обузы (в виде мужа и ребенка) превосходно себя чувствуют. Похоже, Маргарита Целле была именно из этой породы.

В 1905 году она приехала в Париж под именем Мата Хари – Утренний луч, без труда сочинив себе красочную биографию.

Она с успехом исполняла восточные танцы в Париже, Берлине, Лондоне и Риме. Сделавшись знаменитой артисткой, Мата Хари стала и великосветской куртизанкой. Тем не менее, купаясь в золоте, Мата Хари тратила гораздо больше, чем получала. Начало войны застало Мата Хари в Берлине. К тому времени ей было уже около сорока лет. Война для этой прелестницы не являлась помехой. Будучи гражданкой нейтральной страны, Мата Хари свободно передвигалась по Германии, Франции, Италии. Немецкая, французская и британская разведка подозревали ее в шпионаже, но без каких бы то ни было доказательств, кроме того, что Мата Хари спала и с немецкими офицерами, и с членами французского Кабинета министров.

Инсценировка расстрела Мата Хари

А 13 января 1917 года в Париже Мата Хари была арестована и 24—25 июля предстала перед Военным трибуналом.

Французская разведка – Второе бюро – утверждала, что Мата Хари пыталась завербоваться к ним на службу, чтобы добраться до секретной информации, однако представитель Второго бюро капитан Ладу не поверил ей и решил проверить. Ей поручили наладить в Бельгии связь с агентами, о которых заранее было известно, что они шпионы-двойники. Когда немцы их казнили, стало ясно, на кого работает Мата Хари. Затем французы якобы добыли немецкий код и расшифровали телеграмму, посланную германской разведкой из Мадрида в Антверпен. В ней сообщалось, что Х-21 – номер, под которым у немцев значилась Мата Хари, – посланы 15 тысяч франков за работу в Париже. Основной уликой на суде стали список этих денежных переводов и «секретные» чернила, найденные при аресте, которые, как утверждала актриса, были каплями от головной боли.

Мата Хари, ничтоже сумняшеся, заявила, что деньги от военного атташе были подарком за ее любовь, и если он требовал их возмещения из фондов финансирования германских спецслужб, значит, он не является джентльменом, каковым она его считала. Мата Хари также подтвердила получение двух денежных переводов на свое имя, в Париже в ноябре 1916 года и январе 1917 года. Если французские власти проследили происхождение этих денег, говорила Мата Хари, она спорить не будет, хотя она лично думает, что эти деньги прислал барон ван дер Капеллен, ее голландский любовник. Правда также, что она получила 20 тысяч франков в мае 1916 года от немецкого консула в Амстердаме. Мата Хари с готовностью подтвердила, что консул сказал ей, будто это аванс за обеспечение немцев информацией о ее следующей поездке в Париж. Но она не собиралась давать ему никакую информацию и считала эти деньги компенсацией за меха, отобранные у нее немцами в Берлине в 1914 году!

Суду было предложено рассмотреть предположения, связанные с намерениями арестованной, и ее взаимоотношения с немцами. Приехала ли она в Париж с целью получения документов или информации, представляющей интерес для Германии? Это было лучшее, что смогло придумать обвинение, поскольку отсутствовал даже намек на какие-либо улики, свидетельствующие о том, что Мата Хари вообще когда бы то ни было снабжала немцев информацией.

Более того, как мы уже говорили, Мата Хари была гражданкой нейтрального государства. В своем впечатляющем последнем слове она заявила трибуналу: «Пожалуйста, примите во внимание, что я не француженка и имею право поддерживать любые отношения с кем я хочу и как хочу. Война – недостаточное основание, чтобы я перестала быть космополиткой. Я придерживаюсь нейтральных взглядов, но мои симпатии на стороне Франции. Если вас это не удовлетворяет, делайте, что хотите!»