Чужая роза (СИ) - Росси Делия

Абьери бросил взгляд на появившуюся в дверях парочку и, несмотря на серьезность положения, не сумел сдержать усмешку. Кто бы мог подумать, что эти двое споются?

— Ну и чего тут у вас? — подлетев ближе, спросил Бруно. — Ага. Использование дьявольской темной магии, сцеживание крови, доказательства проведения ритуала… Ты что, еще и ритуал проводил?

Нетопырь вопросительно уставился на Гумера, и Абьери с Марко тоже посмотрели на пса.

Дог возмущенно гавкнул.

— Нет? Так и знал, что это липа, — фыркнул Бруно.

— Постойте. Гумер, так это ты убил Джунио? — нахмурился Абьери.

Нет, он знал, что пес недолюбливает слугу, но чтобы убить…

— И правильно сделал, — махнул крылом Бруно. — Этот гаденыш собирался нашу Лесю какому-то типу отдать.

— Подробности, — приказал Абьери.

— Да какие там подробности? Гумер говорит, околачивался тут один у дворца, за Лесенькой следил, ну а та же все время под охраной была, хоть и не догадывалась об этом. Вот он и выжидал. А потом на Джунио наткнулся, разговорились, то-се, ну, Скала и согласился за тридцать дукатов Лесю из дворца выманить. А тут как раз и случай представился — Джунио увидел, что вы Лесю в спальне оставили, а сами побежали вниз, пожар тушить, вот и решил подсуетиться. А Гумер его… того. На запчасти разобрал. И правильно сделал, между прочим.

— Гумер, как выглядел тот человек?

Дог несколько раз гавкнул и зарычал.

— Да он вам сам сейчас покажет, — спикировав на голову пса, заявил Бруно.

Абьери посмотрел на Форнезе и увидел в глазах друга отражение собственных мыслей. Почему раньше Гумер не пытался с ним общаться?

А пес, тем временем, замер, уставившись на расписанную фресками стену, и спустя пару минут на ней появилось зыбкое изображение. Узкое лицо, горбатый нос, горящие темные глаза, длинные неопрятные патлы. Ну и красавчик…

— Интересно, куда он делся? — задумчиво спросил Марко, но тут же перебил сам себя: — Сандро, это все подождет, нам бы сейчас решить, что делать с обвинением. У вас с Гумером одинаковая тьма, мы не сможем опровергнуть доказательства магов. Еще и пожар этот… Если свяжут все воедино, доказать твою невиновность будет сложно.

Пес зарычал и требовательно уставился на Бруно, но тот только крылом махнул.

— Толку с твоего геройства! — сказал нетопырь. — Никто и слушать не захочет о том, что это ты разорвал Джунио. Им герцог нужен, на него все и повесят.

Алессандро опустился в кресло, в котором до этого сидел Монтено, положил ладони на стол и задумался. Бруно прав. Именно так все и будет. У них с Гумером одинаковая тьма, и это делает его виноватым в случившемся. А Монтено, сучий потрох, использует любые способы, чтобы добиться смертного приговора.

— Надо было заткнуть рот старой дуре, — расстроенно пробормотал Форнезе. — Как ты допустил, чтобы она дошла до кардинала?

— Не думал, что это так далеко зайдет.

— Ладно, попробуем все исправить. Есть один вариант, — громко сказал Форнезе, и Абьери расслышал в его голосе странные нотки. Казалось, друг сомневается в том, что собирается сказать, но старается это скрыть.

— Говори.

— Если на суде предстанет герцог Абьери, в котором нет ни рина тьмы, то все доказательства рассыплются, как щепки.

— Марко, ты нормально себя чувствуешь?

Абьери нахмурился, разглядывая горящие холодным огнем глаза друга.

— Со мной все в порядке, — не хуже Бруно отмахнулся Форнезе. — Послушай, мы должны провести тот ритуал, о котором я тебе говорил.

— Нет.

— Сандро, ты не понимаешь! Если Монтено увяжет убийство с пожаром и докажет, что был проведен некий темный ритуал, то тебя казнят, как пособника сатаны!

— Я сказал, нет, — твердо сказал Абьери. — И это не обсуждается. Будем искать другие варианты.

Он повернул на пальце переговорное кольцо и произнес имя старого крючкотвора Джованни Сарелли. Если кто и мог представить его на суде, так это хитрый и изворотливый Джованни. Тот самого дьявола мог переиграть, не то что Монтено.

— Ньор герцог? Большая честь! Давненько не виделись, совсем вы старых друзей позабыли.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Прозрачная согбенная фигура чуть колыхнулась в солнечных лучах.

— Джованни, ты мне нужен.

Абьери смотрел в узкие, скрывшиеся за тяжелыми веками глаза, так похожие на глаза змеи, и просчитывал варианты. Придется извернуться, чтобы опровергнуть доказательства магов. Сможет Сарелли найти лазейку? Сможет. Должен. Джованни — удивительно ловкий пройдоха, которому удавалось и не такое.

— Слышал о вашем… затруднении, ньор герцог, — сказал старик.

А дурные слухи действительно расходятся быстро.

— Уверен, мы сумеем его решить, — во взгляде Сарелли загорелся знакомый огонек. Старик уже предвкушал звон золотых дукатов, которые заработает на его деле.

— Я тебя жду.

Абьери отключил переговорник и дернул веревку магического звонка.

— Ньор герцог?

Джанни в тот же миг возник на пороге. Подслушивал, не иначе.

— Проводи ньора Форнезе в его покои, — велел он слуге. — И принеси ему мою одежду. Ты голоден? — посмотрел на друга.

— Какая тут еда? — качнул головой Марко. — Надо думать, что делать. Нельзя допустить, чтобы стервятники забрали у тебя Навере.

— Не заберут, — Абьери сильнее оперся ладонями о стол и добавил: — Марко, ты пока иди, я хочу побыть один.

В тишине всегда лучше думалось. Он найдет решение, в этом даже сомнений нет. Надо только как следует все просчитать.

— Гумер, пошли проведаем Лесю, она же еще не знает, как мы ее спасали, — усевшись псу на голову, скомандовал Бруно.

Форнезе поморщился.

— Что ж, если я тебе пока не нужен…

Марко не договорил и пошел к выходу. Гумер припустил следом, а нетопырь вцепился в темную дымку, окружающую пса, делая вид, что держит вожжи, и голосил какие-то непонятные слова.

— Давай, залетные! Поднажмите, родненькие! Йеху! Ламбада!

Подгоняемый залихватским криком, Гумер выскочил в коридор, как будто за ним черти гнались, двери захлопнулись с громким стуком, и в библиотеке наступила тишина.

Абьери откинулся на спинку жесткого кресла и закрыл глаза.

Алессия Пьезе

— Бетти.

Я держала на руках уснувшую Беттину, все еще не веря, что мы снова вместе, что Бетти здесь, со мной, и что те ужасы, которые рисовало мое воображение в лабиринтах горы, всего лишь пустые страхи, и моей девочке не грозит ни голодная смерть, ни приют, ни болезни.

— Сладушечка моя, — шептала еле слышно, касаясь губами упругих колечек волос, крутого, чуть вспотевшего лба, раскрасневшихся во сне щечек.

Беттина спала, а я смотрела на нее, и не могла до конца осознать, что она здесь, во дворце, под присмотром нянек и служанок, сытая и здоровая.

Все-таки удивительный человек Абьери. Из разговора с ньорой Арелли я уже знала о том, что сделал герцог. Правда, сколько моя бывшая хозяйка ни рассказывала подробностей переезда во дворец и всего, что за этим последовало, я слушала ее, но так и не могла представить Алессандро, укачивающего Бетти. Для меня это казалось чем-то невероятным. Впрочем, для ньоры Арелли — тоже. «Уж так это удивительно, ньора Алессия, — всплескивала руками ньора. — Беттина на руках у ньора герцога лучше, чем в колыбели, засыпала. Он ее только возьмет, она загулит сразу, заулыбается, ручонками за маску вцепится, будто снять хочет, а ньор герцог что-то прошепчет тихонько, Бетти сразу и засыпает. И спит так сладко, а ньор герцог ее на руках держит и смотрит… Ох, ньора Алессия, как смотрит-то! Будто ценнее ничего на свете нет. И я вам так скажу — хороший человек ньор герцог, зря на него напраслину возводят. Душа у него светлая, точно вам говорю, потому как к дурным людям детки не тянутся».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Что ж, в том, что у одержимого тьмой Алессандро светлая душа я знала и без чьих-то слов. Какой мужчина в моем мире взял бы в дом ребенка любовницы? Кто из моих соотечественников способен на подобный порыв? У нас и своих-то бросают. Да что далеко ходить, сколько моих подруг растят детей в одиночестве? А ведь почти у всех были семьи, любовь, планы на долгую счастливую жизнь. Но стоит мужику уйти к другой, как не только жена, но и дети переходят в разряд бывших, и копеечные алименты приходится едва не с боем выбивать.