Кортес - Михаил Ишков

- А ну-ка, давай их сюда, своих колдунов

- Прости, господин, но они не выйдут к костру, - очень тихо, почти шепотом, ответила Марина.

Из песни слова не выкинешь - я долго колебался прежде, чем спросил, не могут ли они кинуть веревки на меня и мое войско?

- Нет, господин, - прежним голосом ответила женщина. - В нашем положении веревки не помогут. Нам надо вызвать дух брата-близнеца Кецалькоатля, "бога-чудовища" Шолотла и попросить его о помощи. Возможно, он предскажет и наше будущее.

- Ну, так зачем дело стало? - нетерпеливо я спросил я.

- Шолотл обитает в этих краях, а здесь так безлюдно. Демон жаждет "чалчиуатл"...

- Это что за дьявольская пакость?

- Это не пакость. Это священный эликсир жизни, который содержится в человеческой крови.

Знал бы патер Гомара, в какой грех ей удалось втравить меня! Я позволил этим колдунам наложить чары на волшебный город богов Теотиуакан, чтобы темная сила, которая спит в этом гигантском погребальнике, не встала бы против нас черной, непроницаемой стеной.

Боже милосердный!.. Прости грехи рабу своему, ведь не ради собственной корысти я дал разрешенье совершить дьявольский обряд, но ради торжества лика твоего в этом диком краю, где когда-то посмели посмеяться над твоим апостолом. Вина моя велика, но разве не искупают её мои великие тяготы и страдания, которые мне довелось претерпеть в Мексике. Не о себе я думал, когда наш измученный отряд добрался наконец до этого жуткого Теотиуакана. Более страшного места я не встречал в тех землях. После пребывания в этом заброшенном городе страшные джунгли страны Гондуры кажутся райскими кущами. Боже праведный, учти, что обо всем знал и патер Ольмедо, а это был истинно святой человек. Он словом не обмолвился насчет запрета колдунам совершить свой шабаш на окраине Теотиуакана. Сам всю ночь не смыкал глаз, молился в походной часовенке. Господи, не могли мы обойти стороной этот проклятый город. Сил не было лазать по горам!.. Единственная ровная дорога проходила неподалеку от этих дьявольских пирамид. Врагов здесь не было - индейцы за лигу обходили безлюдный город. А нам требовался отдых! Я все взял на себя, рискнул спасением души. Неужели, Боже, ты осудишь меня за это?

Дон Эрнандо замер в своем кресле и не мигая, выпучив глаза, смотрел в окно. Юная, широкая в кости служанка осторожно, что-то пришептывая про себя, шурша юбками, вынесла во внутренний дворик высокое, в пару футов высотой растение, на котором нахально и спело красовались "чертовы яблоки". Поставила на солнце, направилась за следующим горшком... Следующее растение было мельче, и плоды на нем зрели величиной с детский кулачок...

Первая ночь в окрестностях Теотиуакана выдалась лунная. Небо было чисто, поэтому, может быть, к утру заметно похолодало. К рассвету со стороны Тескоко и невысоких округлых гор, окружавших широкую округлую долину, где был построен священный город, стало натягивать туман. Но как-то робко, тонкими слоями. Эту немощь Марина поставила себе в заслугу. Колдуны всю ночь жгли в калильнях какие-то травы - дух от них шел ароматнейший, от этого запаха очень хотелось есть, - резали себе руки и капали на огонь свою кровь. Гадали на дырявом металлическом зеркале - посматривая на его поверхность, наблюдали за луной, лопотали что-то по-своему... Ну их, слуг дьявола! Я отослал их подальше от лагеря, к самому подножию пирамиды Луны. Сам вместе с Берналем встал на часах, чтобы кто-нибудь случайно не набрел на магов. Вот была бы паника!..

Томили они нас до самого рассвета, однако ничего чудесного не случилось! Не с твоей ли помощью, Господи, адские силы не смогли распахнуть врата в преисподнюю, которые по преданиям индейцев, находились в этом городе?

Как утверждает Марина, Теотиуакан был построен как место обитания небожителей, когда те спускаются на землю. Само название свидетельствует об этом. Оно так ипереводится - "место обитания богов", хотя я никакой особенной жути в его окрестностях не обнаружил. Повсюду заросли опунций, среди которых возвышаются гигантские земляные холмы. Вокруг каменные завалы. Один из колдунов утверждает, что когда-то здесь содрогнулась земля, и некоторые храмы, а также ограды, рухнули.

Цитадель, где должен был состояться ритуальный обряд, была расположена чуть поодаль от пирамид и выглядела куда более зловещей, чем эти рукотворные горы. Она напоминала заброшенный военный плац, со всех сторон обнесенный валом. В северном углу находился храм этого дьявольского Кецалькоатля. Господи, вот где сердце у меня дрогнуло! Пирамида здесь сохранилась в своем первозданном виде. Куда не глянешь, на каждом ярусе огромные, выползающие на свет змеи. Десятки, сотни змей!.. Пасти разинуты, за каждой головой какая-то адская одиннадцатиугольная звезда, напоминающая воротник. Глаза черные, вырезанные из обсидиана и отполированные с такой тщательностью, что глянешь на них и увидишь себя в дьявольском обличьи.

После окончания обряда Марина принялась уговаривать меня как можно скорее покинуть Теотиуакан. Маги вымолили безопасный путь до Отумбы большего они добиться не смогли.

Я задумался, потом долго осматривал окрестности. Перед нами на востоке лежала горная гряда, где по сведениям тласкальских разведчиков тескокцы выставили большой заградительный отряд. Что-то около пяти тысяч... Вступать с ними в бой было сущим безумием, ещё один день отдыха был нужен нам, как воздух. Место здесь было тихое, здоровое, правда, мало воды... Насколько мне было известно, тескокцы были способны выставить армию в тридцать тысяч человек. По словам Марины и её лазутчиков, жители Тескоко не очень-то жаждут класть головы за Теночтитлан, тем более теперь, когда мне удалось вырваться из столицы. Значит, все должно решить первое сражение. Если мы победим, путь на Тласкалу будет открыт.

Однако вид гигантских пирамид Солнца и Луны, унылый облик этого места и мне внушал порядочный страх. Без сомнения, темная сила копилась здесь и как бы во время отдыха нам не оказаться во власти демонов. Хватит ли патеру Ольмедо сил отогнать дьявольское наваждение? Что мне оставалось делать? Я вынужден был пойти на риск - приказал позвать двух жилистых, худущих, как скелеты, индейцев и предложил им поработать ещё одну ночь. Пусть продолжат воскурения и молитвы... Колдуны и Марина решительно отказались. Я принялся было настаивать, но те буквально помертвели от страха. Пришлось прикрикнуть на них, а донну Марину потаскать за косы. Потом вызвал из лагеря Берналя Диаса и предупредил - если они будут упрямиться, этот храбрый солдат не раздумывая снесет им головы. Стоит мне только пальцем пошевелить!

Они заявили, что Шолотл требует "чалчиуатл". Иначе он разгневается и тогда всем нам будет худо.

- Делайте, что хотите, - предупредил я их, - только чтобы ночь прошла спокойно.

Весь этот разговор совершался в тайне, неподалеку от лагеря. В моем положении я не мог пренебрегать ни единой возможностью обеспечить людям нормальный отдых.

Те что-то возбужденно залопотали, Марина долго слушала их, отрицательно качала головой, потом вытерев заплаканное лицо, призналась.

- Они говорят, кровь жертвы - это очень мало. Шолотл будет недоволен.

- Чего же он ещё требует? Золота?..

- Нет, - с трудом выговорила Марина. - Магам нужна твоя кровь.

Она тут же испуганно прижала руки к груди и торопливо добавила.

- Всего одну каплю. На лезвие твоего ножа.

Я остолбенел.

- Иначе, ты их хоть казн(, они не берутся!..

Ни слова не говоря, я попросил патера Ольмедо и лиценциата Диаса молиться всю ночь. Пусть тоже отгоняют злых духов. Осветят воду и обрызгают окрестности лагеря... Мера небесполезная, когда речь идет о милости богов. Берналь Диас после долгих колебаний, вздохов, поминаний имени Девы Марии и Иисуса Христа, наконец согласился сопутствовать мне. Вечером мы оба исповедовались, причастились. Святые отцы осенили нас крестным знамением и мы наконец направились в сторону храма Кецалькоатля. Я вел Марину за руку, на груди она спрятала изображение Пресвятой Богородицы. У ворот нас ожидали два колдуна с обнаженными торсами, в оперенных юбочках, с браслетами на ногах. Тяжелый венец из птичьих перьев был надет на голову одного из них, у другого за повязанную посередине лба ленту был воткнуто перо какой-то местной птицы. Здесь с наступлением сумерек с распятием в одной руке и мечом в другой мы заняли позицию неподалеку от входа в этот языческий "монастырь".

- Идите, - я указал им пальцем в сторону оскалившейся змеиными пастями ступенчатой пирамиды Кецалькоатля. Они замялись.

- Черт с вами, - выдохнул я. - Берите!

Я вытащил кинжал и протянул его главному магу ручкой вперед. Тот осторожно взял оружие. Взял меня за левую кисть, сделал небольшой надрез на запястье. Кровь, темная, густая, брызнула на лезвие. Колдун торжественно, обеими руками взял кинжал и направился вглубь двор. Скоро они пропали во мраке.