Недетские игры - Мария Николаевна Высоцкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты хотела побыть одна, — произносит между поцелуями. — Если так дальше пойдет, я никуда не уйду, — прижимает меня к стенке, вынуждая еще сильнее выгнуться ему навстречу.
Пьянящий дурман из прикосновений и слов, сказанных им на кухне, никак не отпустит. В эту конкретную минуту мне плевать на свои прошлые желания. Перспектива остаться сейчас одной больше не прельщает. Не хочу я быть одна. Но, вопреки своим желаниям, отлепляюсь от крепкого мужского тела, ошарашенно глядя в карие глаза, и перевожу дыхание.
— Ты прав, — облизываю и без того влажные губы. — Иди, — прилипаю ладошками к стенке, чтобы больше его не касаться.
Кирилл пару секунд смотрит мне в глаза и, кивнув, выходит за дверь.
— Мамочки, — сползаю к полу, стараясь унять свое разбушевавшееся сердце, потому что сейчас оно не просто готово выпрыгнуть из груди. Оно готово убежать за ним следом.
* * *Ночью меня мучают кошмары. Я все время бегу, сама не понимаю, куда и от кого.
В какой-то момент горло сдавливает паническим спазмом, и я распахиваю глаза, резко отрывая голову от подушки. Проходит пара минут, прежде чем дыхание восстанавливается, а смутные рельефы комнаты приобретают четкие очертания.
Разжимаю кулаки, в которых собрала немного влажную от собственного пота простыню, и смотрю на часы. Пять утра.
Остаток этого длинного и какого-то напряженного утра проходит в бодрствовании. Уснуть больше не получается. Приходится перекатиться на бок и встать с постели. Включить свет и по-быстрому заправить кровать.
На кухне включаю телевизор, сегодня он не столько для фона, сколько отвлекает от жутких, лезущих в голову мыслей. Я вроде уже проснулась, а ощущение преследования никуда не делось.
Кипячу чайник и, пока вода в нем доходит до стоградусной отметки, принимаю душ.
На работу приезжаю одной из первых. Прогуливаюсь по полупустому офису со стаканчиком кофе в руках, а когда оказываюсь в кабинете, шире открываю окно. За выходные здесь стало слишком душно.
А еще за эти выходные моя жизнь снова перевернулась. Все поменялось, а я, кажется, до сих пор так и не сумела воспринять эти изменения.
— О, доброе утро! — Татьяна зевает и усаживается за свой стол, лениво меняя сапоги на удобные кремовые лодочки.
— Доброе, — взмахиваю рукой и делаю большой глоток черного кофе.
— Ты сегодня снова жаворонок.
— Не спится, — отмахиваюсь и усаживаюсь за компьютер.
Как ни странно, такое полуубитое в моральном плане состояние очень продуктивно влияет на мою работу. Я успеваю оформить больше семи годовых абонементов и связаться еще с пятью желающими заняться спортом. После обеда подготавливаю отчет по моим личным продажам для Ромы. Директора, того самого, который друг Кира.
Руки все время чешутся написать Бушманову, но я этого не делаю. Не хочу выглядеть простофилей, которая все ему простила за красивые слова. Слова и правда царапнули сердце. Сильно. Кажется, я до сих пор хожу под впечатлением от его признания. Но только вот с утра, да и весь день в целом, на связь он не выходил. И вот эти два факта между собой как-то не вяжутся.
Разве, когда ты влюблен, тебе не хочется быть с объектом своих чувств ближе, даже в банальной переписке?
Мне вот хочется, кажется, с самого первого дня, даже когда я всем своим видом показывала, что мне на него плевать.
Только теперь окончательно поняла, что это было далеко не так. Иногда мне кажется, что той ночью в клубе я подошла к нему не просто для того, чтобы побороть свою стеснительность. Нет. Меня словно на подсознании к нему потянуло.
Таня запихивает зонт в сумку и посылает мне воздушный поцелуй.
— Я ушла. Ты решила сегодня еще и позже всех уйти?
Ее бровь скептически ползет вверх.
— Нет, — качаю головой и стягиваю лоферы. — Тоже иду.
— Так, пройтись вместе не предлагаю. У меня сегодня свидание.
— Удачи, — желаю ей вслед и засовываю ногу в широкий сапог, доходящий до колена.
Выключаю компьютер, проверяю розетки и, всунув руки в рукава пальто, выхожу из кабинета, не забывая погасить свет.
Пока спускаюсь по лестнице, накручиваю на шею шарф, потому что на улице заметно похолодало, и толкаю массивную стеклянную дверь.
Повернув голову вбок, замечаю знакомую машину. Черный внедорожник подмигивает фарами, а со стороны водителя открывается дверь.
Кирилл делает несколько широких шагов, чтобы встать со мной нос к носу. Точнее, взглянуть на меня сверху вниз и быстрым жестом пройтись пятерней по жестким взъерошенным волосам.
Залипаю взглядом на дернувшемся кадыке в расстегнутом вороте мужской куртки. От Кира пахнет мятной жвачкой и немного резковатой древесной туалетной водой с табачными нотками.
Эмоций его лицо не выдает. Почти. Если не заглядывать в глаза. Но теперь я в них смотрю. Кожей чувствую его недовольство. Такая тонкая грань между злостью и разочарованием.
— Необязательно выключать телефон, если у тебя нет желания со мной общаться. Можно просто это озвучить.
Уголок его губ дергается вверх, вырисовывая на лице ухмылку.
Мой мозг, который все это время ждал объятий и романтического приветствия, подвисает. Делаю шаг назад и, запнувшись о выступ неровной плитки, оседаю вниз. Кирилл реагирует быстро, крепко удерживая меня под локоть, но от этого расстояние между нами сокращается до критичных размеров.
— Я ничего не…
Ныряю рукой в карман пальто, а когда вытаскиваю оттуда смартфон, понимаю, что он полдня находился в авиарежиме. Я как засела за отчеты, включив эту функцию, чтобы меня не беспокоили, так и оставила. Черт!
— Я случайно включила авиа, — поджимаю губы.
«И полдня думала о том, какой ты гад, что не звонишь», — добавляю уже мысленно.
— Не заметила, — пожимаю плечами, показывая ему экран.
Кирилл переводит взгляд на смартфон, потом снова на меня.
