Дело №346 - Лариса Капицына

Она положила ее на край стола. На черном глянце тускло отсвечивалы золотистые буквы.

Савва. Уж его-то она знала отлично. Слишком долго они знакомы, чтобы в нем оставались какие-то тайны.

Если бы она не наговорила ему этих ужасных слов, она могла бы рассказать ему о своих сомнениях, о своей тревоге, о своем страхе. Но она была в отчаянии, и сказала все это. И теперь жалела о своих словах, может быть даже больше, чем о том, что связалась с этим человеком, который знал, что его жена умрет, задолго до того, как это произошло.

Она знала Савву, знала, что он любит ее, и знала совершенно точно, что он никогда не рассчитывал на взаимность. Он просто любовался ею украдкой и наверное, даже из-за этого его мучили угрызения совести. И, конечно, ему и в голову не приходило, что он может занять место рядом с ней. Для нее он был чистый, ужасно наивный, как ребенок, который живет в собственном мире и постоянно ведет диалог со своим Даром, очевидно таким образом, спасаясь от одиночества. Сказав ему эти ужасные слова, она поступила самым подлым образом, знала, что он придет домой и будет думать и конечно, накрутит себя и вобьет себе в голову, что она права, что он и в самом деле совершил подлость, и если они больше не увидятся, то он будет жить с этим до конца своих дней.

Она позвонила ему, и слушала, как на том конце трубки раздаются гудки. Он не хотел отвечать. Но она знала его слишком хорошо и знала, что он не выдержит и ответит.

И когда он ответил, она, немного волнуясь, отчасти из-за чувства вины, отчасти из-за того, что тревога возрастала с каждой секундой, она стала говорить с ним. И как раз в ту минуту, когда она хотела попросить прощения за сказанные сгоряча слова, ручка входной двери повернулась.

Она бросила торопливо: «Перезвоню. Прости меня…» и еще до того, как мужчина с приятным голосом, вошел в маленькую прихожую, оглядевшись по сторонам сунула ручку между книгами на полке. Она не знала для чего делает это. Просто сделала и все. И сразу успокоилась.

– Привет. – так он сказал с удивлением оглядывая ее большую сумку.

– Привет. – ответила она и кивнула.

Он прошел в комнату, не раздеваясь сел на диван.

– Что ты делаешь? – спросил он улыбаясь и показал рукой на сумку. – Такое ощущение, что ты от меня сбегаешь.

– Просто ухожу. – она пожала плечами, аккуратно закрыла сумку.

– Что-то случилось?

– Просто мне надоело жить с человеком, о котором я ничего не знаю. Мы напоминаем двух совершенно посторонних людей, которые сходятся несколько раз в неделю, занимаются любовью и потом разбегаются до следующего секса. Мне кажется, это немного неприлично.

– С каких пор тебя стали волновать приличия? – он усмехнулся.

– Дело не в этом. Просто я подумала, что если за все это время ни у тебя, ни у меня не возникло желания узнать друг друга получше, может не стоит продолжать?

Он жалобно улыбнулся. Сказал, что она совершенно права. Абсолютно. Он и сам понимает, что это ненормально. Просто он хотел, чтобы она привыкла к нему, привязалась по-сильнее, чтобы не сбежала от него, когда выснится, что у него целая куча недостатков.

Он засмеялся. Она тоже улыбнулась. Но как-то натянуто. Он почувствовал это, и стал серьезным.

– Я думал, что когда занимаюсь с тобой любовью, тебе это о многом говорит. Мне всегда было хорошо с тобой и тебе, надеюсь тоже. Хочешь, я расскажу тебе о себе?

– Нет, – она покачала головой. Знала, что он не скажет ни слова правды.

– Что нет? – он немного разозлился, потому что его слова на нее не действовали.

– Честно говоря, не хочу.

– Ладно. Будь по-твоему. Значит, все кончено?

Он встал, походил по комнате, заложив руки за спину, и когда расстояние между ними сокращалось, ей становилось не по себе.

– Ну, что же! – он развел руками. – Очень жаль. Надеюсь, у тебя не будет проблем с переездом? Нет?

Может, нужна моя помощь? Тоже нет. Знаешь, ты могла бы вернуть мне одну вещь, которую взяла тогда, помнишь?

– Какую вещь? – она напряглась.

– Ручку. С гравировкой.

– Зачем она тебе?

– Просто вчера встретил приятеля, ну… того самого. Он попросил вернуть.

– Как поживает приятель? – насмешливо спросила она, жадно впившись глазами в его лицо.

– Отлично. Просто замечательно поживает. Только расстраивается, что потерял эту ручку. Я сказал, что она у меня, и он ужасно обрадовался, прямо гора с плеч. Нужно вернуть. Я обещал. Ты ее не потеряла? – озабоченно спросил он.

– Нет.

– Ну, вот и хорошо. Дай мне ее, пожалуйста.

– Мне кажется, твоему приятелю сейчас не до сувениров. У него проблемы по-важнее.

– То есть?

– В прошлый четверг у него убили жену. – она сказала это твердо, увернно и немного насмешливо.

– Что за бред? – человек посмотрел на нее внимательно и напряженно. – Откуда ты взяла?

– Из газеты. – она швырнула ему свернутую газету. Он быстро пробежал заметку глазами, сжал губы.

– Странно, что он не сказал тебе при встрече. Ведь не сказал?

– Не сказал. Ну и что? Что с того? Просто верни мне ее и все. – он вдруг стал оглядываться по сторонам, сдвинул со стола журналы, потом взял ее сумочку, вытряхнул все содержимое прямо на стол, не обращая внимания на ее изумленные взгляды. Паспорт, блеск для губ, маленький флакончик духов, носовой платок, ключи от квартиры, куда она собиралась вернуться, кошелек. Кошелек он тоже вывернул. Все это он делал молча, торопливо, не глядя на девушку с синими глазами. Ему было не до нее.

– Где она? – он повернулся к ней лицом. Он был зол и раздражен.

– Поищи еще. – она с издевкой уставилась на него.

– Отдай сама. По-хорошему прошу. – он двинулся к ней и в его словах явственно прозвучала угроза.

– А знаешь, что я думаю? – медленно сказала девушка, не сводя с него синих больших глаз, излучавших негодование. – Я думаю, что никакого приятеля не было. Это твоя ручка. И это твою жену убили в прошлый четверг, Дима. – и вдруг мысль, которую она так старательно избегала с тех пор, как прочитала ту заметку, стала ясной, четкой.

– Ты убил ее.

Человек прищурился, губы сжались в тонкую линию, глаза больше не светились мягким светом. Они излучали ненависть.

– Хватит чушь городить.

– Ты знал, что она умрет, потому что ты сам собирался это сделать. Ты сказал мне, что твоя жена умерла, а ведь она тогда была еще жива. Ты убил ее!

– Замолчи! Я не дам тебе нарушить мой план! – и прежде чем она успела понять, что происходит, он приблизился к ней и резко выбросил кулак ей в лицо…

Глава 22

Федотов сидел напротив Мешкова, затравленно озирался по сторонам, потирая запястья, с которых только что сняли наручники. Его колотило, и когда он вытер лицо, с которого градом катился пот, Мешков заметил, что рука у него мелко дрожит. Тем не менее, у него хватило смелости спросить с вызовом что все это значит, и почему они привезли его сюда. Голос у него тоже дрожал, срывался и было понятно, что эта реплика, произнесенная даже дерзко – единственное, на что его хватило, что он едва владеет собой и с трудом сдерживается, чтобы не разрыдаться. На него было жалко смотреть.