Серый кардинал - Владимир Моргунов

Наверное, вечно будет продолжаться эта игра: одни делают вид, что полностью подчиняются другим, а те до поры до времени делают вид, что не подозревают о нарушении правил игры. А правила игры таковы, что не нарушать их невозможно.

Юлин вышел на свободу осенью девяностого года. Ею тайный покровитель, уже генерал-майор госбезопасности, изучив его внимательным взглядом зеленоватых глаз, спросил:

— Ну что, Игорек, понял, какая она, жизнь?

Да, условно-досрочно освободившийся Юлин все понял. Он понял также и то, что теперь накрепко связан с этим человеком, за неширокими плечами которого стоит большая и грозная сила.

Юлин и его подчиненные выполняли даже кое-какие политические задания Мудрова, избивая «дерьмократов», на которых указывал генерал-майор, до полусмерти.

Не совсем понимая, какие изменения происходят вокруг, Юлин принялся заниматься тем же, чем он занимался и до отсидки. Причем теперь он занимался отчуждением собственности с утроенной энергией — нельзя было не заметить, что бардака стало намного больше, чем прежде. Сейчас, пожалуй, он смог бы и «отмазаться», если бы повторилась ситуация трехгодичной давности.

Но он не отдавал себе отчета в том, что беспорядок, «беспредел», воцаряющийся вокруг, есть следствие некоего взрыва, начало которого он не заметил. Конечно, Юлин ко всему подходил с мерками чисто практическими — он подзадержался на несколько лет, опоздал к дележу пирога. Но наличие столь сильного покровителя дает ему шанс наверстать упущенное.

То, что не понял Юлин, понял Мудров, довольно посредственно игравший в шахматы. Мудров понял, что ситуацию в стране уже практически невозможно контролировать. Ему было наплевать на то, куда катится эта страна, надо было срочно застолбить место для себя в новой жизни. Он вместе с коллегами недоумевал по поводу не слишком решительных действий своего самого высокого шефа и тезки Крючкова в глубине души осознавал: «Процесс пошел», и даже начало этого процесса нельзя было определить, не говоря уже о возможности предвидеть его.

Меньше чем через год все рухнуло окончательно. Использовав все имеющиеся связи, Мудров смог переквалифицироваться из генерала сверхмогущественной когда-то организации в достаточно обеспеченного бизнесмена.

На материальную обеспеченность жаловаться не приходилось, что и говорить. Если раньше он спокойно брал дефицитные, недоступные подавляющему большинству населения продукты, доставленные его подчиненными из специального распределителя, то теперь уже другие подчиненные доставляли ему столь же недоступные — в силу своей цены — для широких масс вещи из магазинов, где все продавалось открыто. Большинство его бывших коллег, бывших гэбешников, вплоть до младших офицеров, тоже устроились подобным образом.

Но!..

Не было у него уверенности, что при очередном повороте событий не отожмут его на обочину, не заставят прозябать в нищете. Относительной нищете, конечно, уж на кусок хлеба с икрой он всегда заработает.

Что и говорить, раньше тоже была борьба за существование, жестокая борьба. Но если бы его тогда столкнули на обочину, то столкнули бы с солидной пенсией, со спецраспределителем, спецбольницей — ты проиграл, и самое большое наказание для тебя заключается в том, что ты больше не у дел, что ты больше ничего не можешь решать.

А сейчас Мудров решал явно меньше, чем ему хотелось бы решать. Попыток для обретения права решать все за всех сейчас вроде бы дается сколько угодно. Но это только на первый взгляд. Вон на самом верху как колода тасуется — вчера раскатывал человек за казенный кошт по заграницам, десяток лимузинов в служебном распоряжении имел, охрану численностью в полуроту, две правительственные дачи занимал, на телеэкране мелькал постоянно, а сегодня он уже вроде бы и никто, и прокуратура им интересуется.

Власть, реальная власть, а не показное царствование — действенное условие, способное обеспечить возможность достойного существования.

8

Мужчина, стоявший по колено в воде и очень сноровисто метавший спиннинг, был поджар, жилист, седовлас и, следовательно, напоминал моложавого профессора из какого-нибудь западного университета. Сходство это — возможно, сознательно — усиливалось клетчатой рубашкой, вытертыми джинсами и бейсбольным кепи.

— Михаил Сергеевич! — окликнули мужчину с берега.

Он оглянулся — трое незнакомцев стояли и смотрели на него.

— Вы — Лихарев? — спросил один из них, стройный, загорелый, с аккуратными черными усами.

— Ну, Лихарев, — без особой радости ответил мужчина. — Чем могу служить?

Незнакомцы быстро спустились к реке.

— Здравствуйте, — вежливо приветствовали они его вразнобой.

— Добрый день, — Лихарев посчитал, что нет особой необходимости повторять свой предыдущий вопрос. Небось не глухие, слышали.

— Михаил Сергеевич, у нас просьба — уделите нам полчаса вашего времени, — очень вежливо попросил человек, напоминающий офицера с фотографий времен первой мировой войны.

Лихареву понравилось обращение. И лица этих троих понравились, хотя он только окинул их взглядами. Уж лиц-то он насмотрелся, мог определить сразу, что за человек перед ним, чего от него ожидать можно.

— И зачем же я вам понадобился? — уже гораздо более миролюбиво спросил Лихарев. Сейчас он работал консультантом в одном частном юридическом бюро и решил, что эти трое навели справки о нем и разыскали его даже здесь. Значит, очень людям нужно.

— А понадобились вы нам, Михаил Сергеевич, для получения некоторой информации, — это произнес мужчина постарше, примерно одного с Лихаревым возраста.

— Вот как? — весело переспросил Лихарев. — Даже для получения информации? У меня что информация, что консультация — все денег стоит. Раз отношения рыночные, значит, за все платить надо.

— С этим никаких проблем не будет, Михаил Сергеевич, смею вас уверить, — сказал все тот же мужчина. — Только информация-то нам нужна не по нынешней вашей специализации, а по предыдущей.

— Что-о? — Лихарев повернул свой облупившийся нос в сторону говорившего. — А кто вы, собственно, такие, мужики?

— Моя фамилия — Бирюков, а вот это, соответственно Клюев и Ненашев…

— Извините, — перебил его Лихарев, — фамилии ваши мне совершенно ни о чем не говорят. Почему вы интересуетесь моей прошлой деятельностью, в силу каких таких служебных полномочий или необходимости?

— Полномочий у нас никаких нет, а необходимость — самая настоятельная, — весело и беззаботно улыбнулся черноусый, — потому что в недавнем прошлом мы — беглые преступники.

— А вы вообще-то оригиналы, мужики, — заметил Лихарев.

— Да, мы за собой это замечаем, — развел руками третий, до сих пор молчавший визитер, блондин с волнистыми волосами.

— Ну-ну, и кто же вас ко мне направил? — поинтересовался Лихарев.

— Направил, можно сказать, ваш коллега, но имени его называть мы не можем. Мы ему пообещали, — с обезоруживающей прямотой заявил черноусый.

— И что же вас интересует? — спросил Лихарев, решивший, что отослать этих троих куда подальше он сможет в любой момент без особой грубости — неглупые вроде мужики, сами поймут.

Нас интересует дело Юлина, которое вы вели в конце девяносто первого года, — просто сказал черноусый.

— Ого, — сказал Лихарев, но произнес это достаточно вялым тоном. — А почему, собственно, это дело?

— Михаил Сергеевич, — вежливо предложил блондин,

— может быть, мы все же в тень отойдем. Дело-то — «бутылочное».

— A у вас, стало быть, с собой имеется? — для проформы спросил Лихарев, знавший, что наверняка имеется. Вон у этого длинноносого седоватого сумка тяжелая через плечо перекинута, да и черноусый пакет полиэтиленовый держит, чем-то набитый.

— Имеется, Михаил Сергеевич, имеется, — дружно заверили все трое.

— Лады, идите вон туда под деревья, а я пока тут все подберу.

Когда он, смотав спиннинг и собрав донки, вернулся под деревья, где раньше сам оставил свой рюкзачок, его уже ждала скатерть-самобранка: две бутылки «Столичной», нарезанный крупными ломтями окорок, вяленая рыба, зеленый лук, помидоры, петрушка.

— Лихо начинаем, мужики, — одобрительно сказал Лихарев, — но все же для начала пусть кто-нибудь из вас документ свой покажет. Я скрывать не стану — буду наводить справки о вас, раз вы утверждаете, что беглые преступники, хотя и бывшие. Не официальным путем, не в лоб, конечно, буду действовать. И заявлять не стану, что встречал вас, если вы все еще в розыске.

Документ показал Клюев, сразу же уточнивший, чем конкретно он занимался в столь грозном учреждении. Лихарев документом остался очень доволен.

— Хорошо, ребята, давайте, хлопнем по первой, а там видно будет.