Притяжение страха - Анастасия Бароссо

Юлия давно доела фрукты, допила вино и воду, что оставались на подносе в опустевшей без дона Карлоса спальне. Желудок тоже был пуст, и эта пустота давила на психику не хуже, чем затишье на улице, пугающее скорой бурей.

Она справедливо полагала, что если не кухня, то хоть что-то подобное - если оно вообще есть в этом доме, должно находиться на нижнем этаже. И, стараясь по возможности неслышно ступать босыми ступнями по каменной лестнице, незаметной черной тенью прокралась вниз.

Она пробиралась наугад по одному из коридоров, по периметру идущих вдоль пресловутого бассейна. Который теперь темнел сиреневой подсветкой воды, с опавшими листьями магнолии. Ураган еще не начался, но плотные, словно восковые листья уже плавали на блестящей поверхности сказочными корабликами, катающими ночных эльфов… Вдруг, услышав звуки голосов за дверью одной из комнат, она замедлила шаги в невольном любопытстве.

Там явно ссорились. Женский и мужской голоса переливались друг в друга как ритм фламенко. Нетрудно было догадаться, кому они принадлежат.

Юлия замерла, опасаясь пройти мимо приоткрытой двери. Не хотелось, чтобы они знали, что она оказалась невольным свидетелем этой явно не самой приятной сцены. И в то же время - уйти обратно наверх не было сил… И она слушала, не двигаясь, не дыша. А потом осторожно заглянула внутрь.

Отсюда ей была видна часть комнаты. А точнее - часть просторной белоснежной кровати с изящно изогнутой кованой спинкой в стиле арт-нуво.

Когда мимо довольно широкой щели промелькнула фигура нагого Себастьяна, Юлия, мгновенно покрывшись холодным потом, вжалась в стену коридора… Через какое-то время он прошел в другую сторону, только уже был при этом в узких черных брюках. Видимо, одеваясь, он метался по комнате, словно тигр по клетке.

Все это время он… - нет, не кричит. Скорее рычит, тщетно стараясь унять рвущееся из глубины естества раздражение, гневно размахивая длинными руками. Вот опять, он промелькнул мимо, застегивая белоснежную рубашку. Стефания, стоя на коленях на кровати, умоляюще протягивает к нему смуглые руки. Она о чем-то просит его, то требуя, то заклиная…

Тогда, он вдруг останавливается. Прямо напротив двери.

Юлия видит его спину. Широкие худые плечи под хлопковой тканью угрожающе напружинились, когда он в молчании подходит к постели. Он так медленно поднимает руки с напряженными пальцами, кажется, что сейчас он ее задушит… Но он только резким движением распахивает халат, обнажив прекрасную смуглую грудь с темными сосками. От сильного толчка Стефания опрокидывается на спину, и тогда он склоняется над ней… и Юлия, зажмурившись, отчетливо слышит звук двух коротких пощечин.

А потом он, схватив в руку что-то темное, вскакивает на подоконник. В густых сумерках его силуэт в проеме окна очень напоминает многочисленных андрогинных демонов, виденных ею на сайтах «аниме».

Стефания лежит неподвижно, согнув ноги в коленях, закрыв лицо руками. И он с минуту, обернувшись через плечо, смотрит на нее в нерешительности, словно с чем-то борясь в душе… А потом все-таки срывается с подоконника вниз. Будто решил покончить жизнь самоубийством, рухнув с первого этажа на розовые кусты палисадника.

Сколько минут проходит в тягостной тишине, где только сердце Юлии, разрывая грудь и горло гневом, страданием и бессильной жалостью, грохает в ушах мучительно, невыносимо? Минута? Или полчаса? Потом, только потом становятся слышны другие звуки. Звуки жалобных, совершенно детских рыданий. И Юлия тихо входит в комнату, обставленную в стиле арт-нуво.

Зеркало над кроватью в изящнейшей раме отражает не менее изящную картину. Прямо иллюстрация Обри Бердслея к Уайльдовской «Саломее».

Юлия в черном халате Карлоса, с белыми перышками вместо волос сидит, поджав ноги на пышном, словно облако, покрывале. Рядом с ней, распластавшись на животе, лежит Стефания. И пальцы Юлии рассеянно ласкают шелк тяжелых темных волос.

Плечи Стефании - тонкие, девичьи плечи, такие же, как у нее самой, не переставая, вздрагивают в каком-то неизбывном, неутешном горе. И ядовитое, колкое понимание того, что при всей своей силе и искренности ее сострадание не имеет смысла - потому что она ничем, совершенно ничем не может помочь этой хрупкой девушке, разъедает глаза. Впрочем, так же, как никто не может помочь ей самой… И потому Юлия, впервые за это время, плачет так открыто, горько и безнадежно.

В гуле, все-таки начавшегося урагана, совсем не слышно, как две женщины, понимая друг друга без слов, льют слезы в тягостном предчувствии чего-то неизбежного.

Глава 21

- Ну, что? Ты восполнил силы?

- Боюсь, ненадолго…

- Так, в следующий раз, выпей побольше крови у кого-нибудь!

Он смотрит странно и недоверчиво. Словно младенец вдруг произнес формулу ядерной реакции.

- Ты такая кровожадная?

- Я же тебе говорила, что я чудовище…

- Даже, если это будет сеньор Мигель?

- Что ж… он сам виноват. Надеюсь, он съест перед этим хороший кусок говядины!

Она забыла, кто она. И поняла, что счастье - это когда ты не знаешь, кто ты. Или тебе это все равно.

Родители, Москва, тот, кто остался там, не пожелав разделить с ней эту поездку… дом, работа, друзья, неудачи, надежды - все это в прошлом… Какое сегодня число? Какой день? Сколько она уже здесь - неделю, месяц или несколько часов? Не важно.

Важно, что он сидит здесь, возвышаясь над ней в своем черном халате, широко распахнутом на груди, расслабленно откинувшись в кресле. И что она, совершенно голая, покоится на мягком ковре у его ног. Она задумчиво курит, периодически макая кончик сигары в вино. Оранжевое пламя камина плещется в ее бокале миллионами золотых рыбок.

А еще важно, что ветер все усиливается, с каждой ночью становясь холоднее. Так, что сегодня вечером, даже пришлось затопить камин. И серые облака несутся по темно-фиолетовому небу. И его пальцы, не холодные и не теплые, рассеянно ласкают ее подбородок, шею и рот, влажный от вина.

- Как долго ты живешь?

- По мне - так уже слишком…

Не стоило и надеяться. Ответа не будет. Опять. Как всегда, когда она хочет узнать что-то важное, вокруг чего крутятся ее мысли. От чего, она уверена, зависит и разгадка, и спасение и… жизнь.

- Но ты и вправду - бессмертен?

- Похоже, да…

У Карлоса явно веселое расположение духа. А в таком настроении он склонен шутить над серьезными вещами, обычно вызывающими в людях почтение. Такими, например, как тайны мироздания. Или вечность. Или - бессмертие.

- И тебя никак нельзя убить?

- Хочешь попробовать?!

- Нет… просто интересно. Ведь есть же способы…