Прутский Декамерон - Алекс Савчук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Только не делай мне больно, пожалуйста, Савва, – опять шепчет она.
– Ты в моих руках, и я буду делать то, что хочу… и чего хочешь ты, – голос мой был хриплый и прерывистый от возбуждения.
– Нет, милый, нет, не надо, – шепчет Лека, и ее лицо высовывается из-под фанеры. Контролируя положение ее тела, я позволил ей на самую малость выбраться из шкафчика, предоставляя девушке возможность полюбоваться моей напряженной и раскрасневшейся физиономией, и в ту секунду, когда наши глаза встретились, я медленно, но неумолимо опустился на нее всем своим телом – другого такого шанса, я знал, мне не представится, глядя ей в глаза я просто не смогу этого сделать. Ольга вскрикнула от боли, пронзившей ее, и обняла, порывисто обхватила меня руками за спину. Это было так неожиданно – это ее движение – оно говорило о доверии и вызвало во мне огромную волну радости, нежности и восторга. И я стал целовать ее руки, лицо, грудь, живот и шептать всякие милые глупости – такое было со мной впервые в жизни. Это была нежность, восторженно-возвышенная. И благодарность. Первой в моей жизни девственнице.
Захлебнулся женский вскрик,И рассыпался, растаял,Стала женщиной ты в миг,В лоно я твое проник…Я люблю тебя, родная!
(авт.)После этого мы некоторое время лежали, приходя в себя, причем я в этом нуждался не меньше своей партнерши; без конца я говорил Леке ласковые и нежные слова, затем мы оделись, я бережно обнял ее и мы направились в бар.
Сладкая парочка – Кондрат и Ирка – мирно посапывали в угловой кабинке бара, где устроили себе постель из матраса и подушек – настоящее любовное гнездышко. Когда мы вошли, Ирка открыла глаза, приподняла голову и посмотрела на нас, сразу все поняла, и с размаху треснула спящего Кондрата по спине.
– Ну вот, я так и знала, что эти двое влюбятся друг в друга, – воскликнула она. – Кондрат, посмотри, как тебе нравятся эти голубки?
Кондрат разлепил один глаз, поднял свою длинную руку и, закрыв Ирке рот, ловко, одним движением уложил ее обратно на матрас.
– А ведь какая девушка была! – не успокаивалась Ирка, барахтая голыми ногами в воздухе и порываясь встать. – Никто не мог найти к ней подхода.
Лека, смутившись от ее слов, прижалась ко мне. Я обнял ее и нежно поцеловал.
– О, ненасытные! – продолжала Ирина, в голосе ее слышалась еле скрываемая зависть.
Мы решили, что для девчонок на случай ночной проверки будет лучше оказаться под утро в студенческом лагере; часы показывали без четверти четыре утра, когда мы пробрались туда сквозь дыру в заборе, и я повел их по территории лагеря; Кондрат остался дожидаться меня в машине. Над входом в барак, в котором жили наши девчонки, горела слабосильная желтая лампочка, а внутри виднелся край стула и нога в женской туфле – на стуле кто-то сидел.
– Старший преподаватель кафедры математики Алевтина Борисовна, – пробормотала Ирка. – Она дежурит сегодня ночью и не спит, дура набитая.
– Может, как-нибудь можно отвлечь ее? – предложил я.
– А как? – Ирка с нетерпением поглядывала на вход.
В это время послышался шум отодвигаемого стула, затем легкие шаги, и я рискнул сунуть голову внутрь. По коридору медленно шла женщина, удаляясь от входа направо.
– С какой стороны ваша комната? – спросил я девчонок.
– Налево, – мгновенно ответила Ирка.
– Тогда вперед! – сказал я, и они шмыгнули в здание, я еле успел поцеловать Ольгу на прощание. Однако незаметно проскользнуть в свою комнату моим девчонкам не удалось. Преподаватель, видимо, уловила движение у себя за спиной, и до меня донесся ее голос:
– Девушки, немедленно подойдите сюда! Ольга Ко… – Дальше фамилию я не расслышал, но хорошо понял, что это именно мою Оленьку она имеет в виду.
Настало время вмешаться. Не хватало Леке из-за меня проблем еще и с руководством университета. Я переступил через ступеньку и оказался внутри.
– Алевтина Борисовна! – сказал я громко и властно, увидев в нескольких шагах от себя высокую женщину в очках на вид лет 35 с тугим жгутом собранных наверх волос, она шагала по коридору мне навстречу.
Женщина замедлила шаг, подойдя ближе она остановилась.
– Да!?. – сказала она, близоруко вглядываясь в мое лицо, пытаясь, видимо, определить, знакома она со мной, или нет.
– Задержитесь на секундочку! – сказал я, добавляя в свой голос как можно больше металла, а левой рукой в это время у себя за спиной махнул девушкам, чтобы они уходили.
– Что вы?.. Кто вы, собственно? – спросила она, щурясь на меня сквозь свои очки с сильными диоптриями.
Я шагнул к ней.
– У меня к вам просьба… – начал я, еще не зная, как закончу это предложение. – Я очень прошу вас, не надо записывать этих девушек в опоздавшие…
Женщина смерила меня взглядом сверху вниз (на каблуках она была несколько выше меня), затем толкнула рукой ближайшую к ней дверь, на которой висела табличка «Завхоз». Пошарив за дверью рукой, она на ощупь извлекла на свет какой-то журнал, по-видимому, прямо у входа в комнату стоял стол.
– Чего вы от меня хотите? – строго спросила меня женщина, я шагнул к ней, и тогда она заслонилась от меня журналом, словно он мог защитить ее от неизвестного, возникшего из ночи.
– Я хочу, Алевтина Борисовна, – сказал я, забирая из ее рук журнал и мягко ладонью подталкивая женщину к приоткрытой двери полутемной комнаты, – чтобы в эту прекрасную ночь никто не был обижен.
Женщина не нашлась что сказать на это, а секундой позже мы оказались внутри помещения, где я быстро огляделся и понял, что кроме нас в нем никого нет. Правой рукой я положил журнал, который держал в руке, на стол, а левой взял женщину за кисть руки и легким движением вывернул ее так, что она оказалась ко мне спиной. Женщина, как ни странно, не закричала и не стала сопротивляться, и прежде чем она дернулась, я еще успел снять с нее очки, а в следующую секунду схватив ее обеими ладонями за грудь, прижал к себе. Собственно, я уже сам не соображал, что делаю, все происходило на одних инстинктах.
– Вы не посмеете!.. Я сейчас!.. – наконец пришла она в себя, пытаясь вырваться из моих рук. Без очков женщина выглядела растерянной и совсем не строгой, а наоборот, какой-то беззащитной. Я ладонью прикрыл ей рот и сказал строго:
– Не надо никаких слов, Алевтина!
Шагнув вместе с ней назад, как в танце, я закрыл дверь на защелку, затем мы шагнули вперед, теперь уже по направлению к кушетке, и Алевтина, увлекаемая мной, уселась на нее, затем, продолжая движение, опрокинулась навзничь. Я стал расстегивать на ней юбку, и женщина задышала учащенно, пытаясь выпрямиться и помешать мне, и тогда я сказал: «Давай, милочка, быстренько разоблачайся, у нас в городе проходит месячник борьбы с одеждой», после чего она неожиданно опустила руки и, прекратив всякое сопротивление, позволила снять с себя юбку. Когда я потянул с нее через голову легкий джемпер вместе с блузкой, она сделала еще одну попытку встать с кушетки, и ее крупные тяжелые груди в одно мгновение сами прыгнули мне в ладони.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});