Совершенно секретно: Альянс Москва — Берлин, 1920-1933 гг. - Сергей Горлов

Тем временем противоречия в советских правящих кругах достигли своего апогея, и после убийства Кирова в декабре 1934 г. Сталин в ходе «большой чистки» учинил кровавую расправу со всеми своими политическими оппонентами, предав ей и некоторый национальный, антисемитский оттенок. Здесь-то документы по военному сотрудничеству между СССР и Германией, у истоков которого в Москве стояли Ленин. Троцкий, Чичерин, Фрунзе, Склянский, Уншлихт, Розенгольц, Сталин, Ворошилов, Молотов «пригодились» еще раз — для проведения «судебных» политических процессов в 1937–1938 гг.

В январе 1937 г. на открытом судебном заседании по делу о «параллельном антисоветском троцкистском центре» Радек, обвиненный в шпионаже, вредительстве и подготовке заговора, назвал имя Тухачевского, который посылал Путну в Берлин для переговоров с троцкистами. С этого дня судьба «красного маршала» была предопределена. В мае 1937 г. по делу об «антисоветской троцкистской военной организации» Тухачевскому, Уборевичу, Якиру, Корку, Эйдеману, Фельдману, Примакову, Путне были предъявлены обвинения в государственных преступлениях: измена Родине, шпионаж, террор, создание контрреволюционной организации. К 31 мая 1937 г. все арестованные после применения к ним «физических мер воздействия» «признали» свое участие в «военном заговоре». Сталин в течение недели с 21 по 28 мая 1937 г. ежедневно принимал наркома внутренних дел Н. И. Ежова, получал протоколы допросов арестованных. За «тесную групповую связь» с Якиром 31 мая был уволен из РККА начальник ГПУ РККА, зам. наркома обороны Я. Б. Гамарник. Получив извещение о своем увольнении и понимая, что за этим последует, он в тот же день застрелился.

1 — 4 июня 1937 г. в Кремле на расширенном заседании Военного совета Ворошилов сделал доклад о раскрытом органами НКВД заговоре в РККА. 2 июня на Военном совете выступил Сталин. Сославшись на показания арестованных, он сделал вывод, что в стране был

«военно-политический заговор против Советской власти, стимулировавшийся и финансировавшийся германскими фашистами».

Политическими руководителями заговора он назвал Троцкого, Бухарина, Рыкова, Рудзутака, Карахана, Енукидзе, Ягоду, военными руководителями — Тухачевского, Якира, Уборевича, Корка, Эйдемана, Гамарника. «Это — ядро военно-политического заговора, ядро, которое имело систематические сношения с германскими фашистами, особенно с германским рейхсвером». Всех, кроме Рыкова, Бухарина и Гамарника, он назвал шпионами немецкой разведки. О Тухачевском Сталин заявил:

«Он оперативный план наш, оперативный план — наше святое святых передал немецкому рейхсверу. Имел свидание с представителями немецкого рейхсвера. Шпион? Шпион… Якир — систематически информировал немецкий штаб… Уборевич — не только с друзьями, с товарищами, но он отдельно сам лично информировал, Карахан — немецкий шпион, Эйдеман — немецкий шпион, Корк информировал немецкий штаб, начиная с того времени, когда он был у них военным атташе в Германии».

Согласно протоколу заседания Военного совета от 2 июня Сталин заявил:

«Это военно-политический заговор. Это собственноручное сочинение германского рейхсвера. Я думаю, что эти люди являются марионетками и куклами в руках рейхсвера. Рейхсвер хочет, чтобы у нас был заговор, и эти господа взялись за заговор. Рейхсвер хочет, чтобы эти господа систематически доставляли им военные секреты. Рейхсвер хочет, чтобы существующее правительство было снято, перебито, и они взялись за это дело, но не удалось. Рейхсвер хотел, чтобы в случае войны было все готово, чтобы армия перешла к вредительству с тем, чтобы армия не была готова к обороне, этого хотел рейхсвер, и они это дело готовили. Это агентура, руководящее ядро военно-политического, заговора в СССР, состоящее из 10 патентованных шпиков и 3 патентованных подстрекателей шпионов. Это агентура германского рейхсвера. Вот основное».

После предъявления им 7–8 июня обвинения 11 июня состоялся скоротечный закрытый суд, признавший Тухачевского, Уборевича, Якира, Эйдемана, Ягоду, Енукидзе, Фельдмана, Примакова, Путну и других виновными и подлежащими расстрелу 12 июня 1937 г. приговор был приведен в исполнение. Через 9 дней после суда 980 командиров и политработников были арестованы как участники военного заговора[500]. В общей сложности мутная волна репрессий в 1937–1938 гг. захлестнула почти 37 тыс. краскомов[501].

Примерно по тому же сценарию в марте 1938 г. прошел открытый политический процесс, на котором обвинения в связях с райхсвером и германской разведкой были предъявлены Крестинскому, Розенгольцу, Раковскому, Гринько, Бухарину, Рыкову, а также М. А. Чернову, С. А. Бессонову и др. (всего 19 человек). Они были обвинены в заговоре в антисоветском «правотроцкистском блоке», который поставил себе целью расчленение СССР, отрыв от него Украины, Белоруссии, среднеазиатских республик, Грузии, Армении, Азербайджана, Приморья, свержение существовавшего в СССР социалистического Госстроя и восстановление капитализма и власти буржуазии.

В ходе следствия Крестинский «признал», что по заданию Троцкого еще зимой 1921 г. он установил связи с германским генералом Зектом и получал от него денежные средства (по 250 тыс. нем. марок ежегодно) «для ведения троцкистской подпольной работы взамен предоставления троцкистами немецкой разведке шпионских материалов»[502]. Копп же, «старый меньшевик», установил контакт с Зектом еще в июле 1920 г., причем Зект сам обратился к Коппу[503].

В связях с германской разведкой «признались» Розенгольц (начал «шпионскую» деятельность в пользу германской разведки в 1923 г.), Бессонов (будучи зав. торговым отделом советского торгпредства в 1931–1933 гг. и позднее, с 1933 г. — советником советского полпредства в Берлине), Чернов[504]. Они упоминали имена Зекта, Хассе, Нидермайера, Гесса, проф. Хаусхофера, московского корреспондента «Берлинер Тагеблат» П. Шефера и др.[505] Обвиняемые «показали», что по заданию Троцкого Крестинский осуществлял «систематическую связь с Тухачевским», а Розенгольц — с Рыковым и Рудзутаком. Деньги же от райхсвера после отъезда Крестинского из Берлина передавались через Путну, который был тогда военным атташе в Германии[506].

В 1936 г. и в начале 1937 г. Троцкий и Тухачевский «поставили» вопрос о контрреволюционном выступлении и о начале 15 мая 1937 г. военного переворота. В этой связи «предполагалось» ликвидировать Сталина, Молотова, Кагановича, а Гамарник «предложил» начать переворот с захвата здания НКВД. Однако в первых числах мая 1937 г. «начался разгром контрреволюционной организации» и «переворот» был сорван[507].

По итогам «процесса» государственный обвинитель А. Я. Вышинский в своей речи 11 марта 1938 г. потребовал высшей меры наказания всем 19 подсудимым[508]. Суд приговорил их к расстрелу. 13 марта Президиум ВС СССР отклонил ходатайства осужденных о помиловании и 15 марта 1938 г. приговор был приведен в исполнение[509]. Таким образом, военное сотрудничество с Германией в рапалльский период, благодаря которому на территории России до известной степени происходило становление и укрепление советского режима, помогло затем Сталину устранить всех своих политических оппонентов и одержать окончательную победу в борьбе за личную власть.

Подводя итоги военно-политических и военных отношений между Москвой и Берлином в 1920–1933 гг. можно сформулировать следующее. С учетом своеобразия 20 — 30-х годов значимость этого сотрудничества для Советского Союза выходит далеко за рамки утилитарных интересов военного ведомства. С точки зрения наращивания военного потенциала и повышения боевой мощи РККА его эффективность очевидна (обучение руководящего комсостава РККА в германской Военной академии и советских военных специалистов в военно-учебных центрах (школах) райхсвера на территории СССР, помощь в постановке советской военной промышленности и передача передовой по тем временам технологии, посылка военных делегаций и наблюдателей на учения, получение разведданных по согласованной проблематике на основе взаимности и т. д.). Во многом благодаря именно немецкой помощи была в общем успешно проведена начатая в СССР в 1925 г. военная реформа. Тухачевский, Уборевич, Якир, Фельдман, Егоров, Левандовский, Тимошенко, Мерецков, Василевский, Тодорский и др. руководители Красной Армии выросли в профессиональном плане благодаря изучению германского военного опыта. И хотя результаты этого сотрудничества едва ли поддаются точному бухгалтерскому учету (количество обученных советских и германских летчиков и танкистов, отработанных пособий и наставлений по ведению химической войны, танкового и воздушного боя, взаимодействию родов войск, число созданных моделей различных вооружений, запасы химоружия и отравляющих веществ), тем не менее они весьма значительны.