Парейдолия - Константин Владимирович Вершинин

перемещение чего-то, что шло из одной руки в другую и наоборот. Анатолий, нагнувшись к экрану, так и не смог понять, что же там, пока не применил экранную лупу, которая увеличила доселе плохо различимые детали. Взгляду майора предстали вереницы всевозможных предметов, в которых можно было различить оружие, деньги, какие-то свёртки а также людей, странным образом свёрнутых в калачик. В середине сплетения рук-корней, выделялась одна структура, которая непосвящённому могла показаться непривлекательной, но Горчаков тут же заметил в ней очертания новенькой мечети на Рязанском проспекте. И все эти сосуды-потоки пролегали сквозь неё. Дальнейшее рассматривание картины выявляло ещё больше деталей, ещё больше знакомых лиц государственных деятелей и чиновников, отношения между которыми могли бы стать предметом отдельного изучения, но весь этот мелкий калейдоскоп сцен и образов неумолимо вёл к центральной сцене, с наиболее крупными, во всех смыслах, фигурами, но которые красовались почему-то у края стены, рядом с Беклемишевской башней.

В центре сцены, с расставленными в стороны руками стоял человек. Каждая его рука сжимала что-то напоминающее огнестрельное оружие, и эти орудия были направлены в разные стороны, в направлении двух групп людей: одна из групп была абсолютно бесформенная, разнородная и большая, другая, значительно меньше, но более упорядоченная, в которой просматривались очертания, напоминавшие военную форму и знаки отличия. Из этой малой группы, вытягивались нити, напоминающие сосуды-корни, тянувшиеся в направлении большой группы и проникали в неё. Из той же малой группы, корни тянулись к веренице людей, которые в ряд окружали человека в центре композиции и обходили его над головой, создавая что-то в виде купола. Из горл людей тянулись трубочки, напоминающие то ли соломинки коктейлей, то ли жало комара. Они тянулись к центральной фигуре и проникали ему аккурат в голову. Изо рта центрального человека так же тянулись нити, и переплетаясь, проникали в животы людей над ним. В самом краю, справа, стояли две одинокие фигуры в каких-то бесформенных серых одеяниях, а их головы и лица были покрыты капюшонами. У одного из них в руках была петля-удавка, которая тянулась в сторону человека в центре, у другого, длинный, но кривой и извилистый нож. Петля и нож подходили совсем близко к человеку в центре, и казалось, он их совсем не замечает. Ноги двух странных людей превращались в спутанные корни, которые сплетались вместе, и уходили в сторону большой, аморфной массы людей внизу, и распадаясь на множество мелких и мельчайших ответвлений вплеталась в неё. В то же самое время, рука одного из людей в капюшоне тянулась к этой же массе людей, сжимая в ладони горящий факел, словно готовый поджечь её, как сухую солому. Рука другого человека, того, что с петлёй, вытягивалась вдоль куполообразной вереницы людей над центральным человеком и словно обнимала их. Её же ладонь была сжата ладонями людей из вереницы, которые добровольно протягивали свои руки к этой длинной, опутывающей их конечности, исходящей от фигуры в капюшоне.

В эту минуту, Горчаков даже не пытался придать увиденное анализу, а просто ощутил полотно всецело, воспринимая его исключительно эстетически, буквально на собственной шкуре прочувствовав это запечатлённое в образах нарочито явное и гротескно-выпуклое взаимовлияние «всех на всех».

Тишина, окутавшая кабинет во время созерцания картины, продолжилась и после того, как Горчаков закрыл крышку ноутбука. Оцепенение и растерянность словно застыли в воздухе, и казалось, отбили всякое желание диалога между присутствующими. Анатолий демонстративно встал и громко закашлял.

– Ну что расклеились, все за работу! Делаем, что и делали раньше, поудивлялись, и хватит, всем разойтись по своим отделам!

Люди стали потихоньку покидать кабинет. Зазвонил служебный телефон и Горчаков взял трубку.

– Да, товарищ полковник, сейчас подойду.

Анатолий в буквальном смысле попал «на ковёр» к полковнику, так как в кабинете была устлана новенькая ковровая дорожка, и теперь он выгладил совсем по-генеральски. Впрочем, присутствие генерала Ватутича только лишь подчёркивало атмосферу этого места и автоматически заставляло майора вести себя более официально и стоически.

– Ну что, Горчаков, какие оправдания на этот раз, а? Может быть, жалобы на плохую организацию мероприятий, подготовку личного состава? Или может быть, это банальный непрофессионализм? – полковник Уманец стоял около своего стола сверля глазами Анатолия, и занимался тем, чем обычно занимается в присутствии высшего начальства – отчитыванием подчинённых. Горчаков понимал его и не сильно обижался, вероятно, на его месте он бы поступал так же, тем более, в данной ситуации, когда потребность в мальчике для битья и в козле отпущения была как никогда высока. Ватутич смотрел на эту сцену исподлобья, затем закряхтел и прервал полковника своим хриплым голосом:

– То есть, товарищ Горчаков, совсем ничего по этому делу?

– Не совсем так, Олег Андреевич. У нас есть уже много данных, и они продолжают расти. Для того, чтобы они сработали, нужна критическая масса, тогда мы будем знать точно, кто за этим стоит и где его искать.

– Вы сколько уже времени носитесь с этими фактами, кружитесь на одном месте, и…

– …столько, сколько нужно. – спокойно прервал начинающего орать полковника Анатолий и продолжил, уперев взгляд в стену перед собой. – Напомню, следствие, это не выпечка пирожков и не колка дров, это иногда долгое, кропотливое собирание фактов и их анализ, чтобы потом сделать мгновенный бросок. Отвечая на ваш вопрос, товарищ генерал, мы сужаем кольцо подозреваемых и уже примерно представляем, с кем эти люди были в контактах и какие шаги надо предпринимать дальше.

– Вы видели эту сегодняшнюю картинку?.. – спросил генерал, явно подступив к самому главному вопросу.

– Конечно. Я понимаю ваше недовольство, но поймите, преступник действует быстро, он может таких наснимать хоть десятки и выкладывать каждый день, а следствие дело небыстрое.

– Вы же можете взломать его почту, или что там? Раз он заходит в интернет, как-то можно ухватить его за хвост?

– Можно, это и делаем. Что касается аккаунта в Твиттере, то уже взломали, в почтовом ящике пусто. Отследить выход пока не получается, анонимная сим-карта, анонимные устройства которые включаются на очень короткое время, очевидно, что человек умеет пользоваться средствами сокрытия своего пребывания в сети, но, как видно по косвенным признакам, всё же не профессионал, и может допускать ошибки, что хорошо.

– Горчаков, как на счёт заблокировать его аккаунт в Твиттере?

– Категорически против, Олег Андреевич, я уже говорил об этом полковнику. Тогда следствие значительно осложнится. Нам необходимо следить за ним постоянно и рано или поздно он попадётся.

– Горчаков… – генерал медленно и грузно встал со стула и пошёл в направлении стоящего майора. – Горчаков, вы же понимаете масштаб сегодняшнего изображения? Вы видели, кто