Громкая история фортепиано. От Моцарта до современного джаза со всеми остановками - Стюарт Исакофф

Впрочем, все это лишь отсрочило неизбежное. По мере того как компьютеры и электронные инструменты становились все сложнее и «умнее», сразу несколько композиторов решили расширить возможности обыкновенного фортепиано, добавив в его акустическую палитру некоторые недоступные прежде звуки. Первым из них был, по-видимому, Карлхайнц Штокхаузен (1928—2007) со своей «Мантрой» 1970 года для двух фортепиано, подключенных к усилителям и частотным модуляторам. Затем Марио Давидовский (р. 1934), в прошлом директор Центра электронной музыки в Принстоне, получил Пулитцеровскую премию за свои «Синхронизмы № 6» для фортепиано и магнитной ленты. За ними последовали и другие. Милтон Бэббитт (1916—2011) в 1972 году написал «Отражения» для фортепиано и магнитной ленты, а видный итальянский композитор Луиджи Ноно (1924—1990) использовал фортепиано и ленты в 1976-м в композиции, написанной для пианиста Маурицио Поллини и называвшейся «… безмятежно страдающие волны…».

Краткая история электропиано. Альден Скиннер

В 2004 году мир традиционных фортепиано пошатнулся: впервые истории продажи электропиано превысили продажи обычных инструментов. По состоянию на 2008 год электропиано составляют до 70 % фортепианного рынка США, и не видно, чтобы ситуация в ближайшее время изменилась. Электронные инструменты никогда полностью не заменят акустические, однако много откуда уже их вытеснили. В чем же секрет этих новомодных приспособлений, позволивший им поставить под сомнение трехсотлетнее господство обыкновенных акустических фортепиано?

Электропиано появилось в 1983 году, когда Yamaha представила свою модель YP-30 с синтезированным цифровым звуком и активной клавиатурой, имитирующей обыкновенный акустический инструмент. Год спустя Рэй Курцвейл предложил электропиано К250, звучание которого основывалось на сэмплах акустического фортепиано, и гонка стартовала. Сравните сегодня звук среднестатистического электропиано и простейшего акустического — последнее, скорее всего, проиграет.

Для многих электропиано обладает целым рядом преимуществ по сравнению со своим старшим братом. Эти инструменты не нужно настраивать, за ними гораздо проще и дешевле ухаживать. Хотите поупражняться глубокой ночью? Вставьте в электропиано наушники. Решили записать композицию, которую сочиняете? Подключите инструмент к компьютеру и используйте музыкальный редактор, чтобы сохранить результаты вашей игры. Хотите услышать, как звучала соната Скарлатти при жизни композитора? Активируйте на своем электропиано старинный строй, опустите частоту звука до отметки в 415 герц, переключитесь на звук клавесина или сами загрузите в инструмент семпл старинного фортепиано, и история оживет. Настоящее ли это фортепиано? Если главный критерий для вас — это то, как управлять инструментом, а не то, как он звучит, то, конечно, нет. Но если вы ставите во главу угла роль, которую, по идее, призвано играть фортепиано — позволить исполнителю играть фортепианную музыку в фортепианном звуке, — тогда электропиано — это просто еще одна разновидность того же самого инструмента, ни больше и ни меньше.

К 1980-м электрические разновидности фортепиано могли похвастаться звуками, сэмплированными из акустических моделей, — это позволило им звучать как никогда аутентично. Такие производители инструментов, как Yamaha, Bösendorfer и Steinway, выпускали осовремененные варианты механических фортепиано, в которых старые механизмы заменили цифровые диски и компьютерная память. Yamaha даже организовала так называемые «е-конкурсы», в которых музыканты играли на специальной цифровой клавиатуре, а жюри, находившееся в другом городе, слушало, как второе такое же фортепиано в режиме реального времени воспроизводило тот же самый звук вплоть до малейших тональных и исполнительских нюансов. А американец Тод Маковер (р. 1953), работавший вместе с Пьером Булезом в Парижском IRCAM («Институте исследования и координации акустики и музыки»), сконструировал «гиперпиано» — высокотехнологичный дисклавир[86], звук которого рождается с помощью тщательного компьютерного программирования.

Действительно, все стремительно менялось. В 1946 году The Musical Times опубликовал статью «Будущее фортепиано», в которой задавались такие вопросы, как, например, «почему мы зациклились на этом деревянном ящике?». «Я легко могу представить, например, прекрасные металлические инструменты, оригинально расписанные целлюлозной краской», — дальновидно провозглашал автор. Кроме того, «почему нельзя один инструмент научить звучать по-разному? Почему возможности клавесина XVIII века с его двумя клавиатурами не востребованы современными фортепиано?» С появлением электронных инструментов все это стало возможно.

К концу века новые разновидности фортепиано предлагали музыкантам поистине немыслимый набор тонов и тембров. Электропиано процветали в джазе, поп- и рок-музыке. Они даже привели к появлению на свет совершенно нового жанра, который окрестили прогрессив-роком или просто прог-роком. Отталкиваясь от обыкновенной песенной структуры, прог-роковые музыканты зачастую работали в более крупных формах и достигали небывалого доселе уровня композиционной сложности; им было свойственно заимствовать элементы из джаза и академической музыки, а также производить на свет «концептуальные альбомы» с эпической разверткой сюжета. В частности, Кит Эмерсон из группы Emerson, Lake & Palmer вдохновлялся произведениями Бартока, Баха, Яначека и Сибелиуса и порой вставлял отрывки из них в собственные композиции. А Дэйв Стюарт из группы Egg представлял так называемую кентерберийскую сцену — с подачи кентерберийцев прог-рок освоил методы академического авангарда и сюрреалистской поэзии. Что до истоков жанра, то их можно проследить в творчестве Фрэнка Заппы и его группы Mothers of Invention, а также в поздних работах The Beatles. Пика своей популярности жанр достиг в середине 1970-х — среди его наиболее ярких представителей можно назвать такие группы, как Yes, Pink Floyd, Genesis, Liquid Tension Experiment и Jethro Tull.

В пространстве джаза ярче всех эти новые звуки использовал на своих «фьюжн»-альбомах Майлз Дэвис. Главным событием здесь стала пластинка Bitches Brew, на которой в традиционную для творчества Дэвиса загадочную, мистическую звуковую среду добавилась нотка мощного современного рока. В результате получился сложный, многослойный, великолепно спродюсированный концептуальный альбом, на котором два или три электропиано, две бас-гитары и несколько ударных установок звучали одновременно, и это не считая традиционных соло-инструментов. Поворотной вехой в истории современного джаза эту запись сделало совершенно гульдовское по духу использование возможностей звукозаписывающей студии: большое количество склеек и наложений, электронных петель, эффектов «эхо» и «дилей». Традиционалисты были в ярости, но пластинка стала первым золотым диском Дэвиса и разошлась тиражом более полумиллиона экземпляров.

К электропиано обратились и некоторые из сайдменов Дэвиса, например Херби Хэнкок и Чик Кориа. Кориа даже использовал в качестве соло-инструмента легкую клавиатуру, переброшенную через плечо на манер рок-гитаристов. Это было не просто модное поветрие, но серьезный культурный сдвиг: в наши дни лишь немногие джазовые пианисты по старинке ограничиваются обыкновенными акустическими инструментами.

Технологический прогресс на этом не остановился. В 2009 году интернет-гигант YouTube устроил онлайн-кастинг нового оркестра — после изучения тысяч заявок был сформирован оркестр YouTube Symphony, в который вошла без малого сотня музыкантов из тридцати разных стран; ансамбль с аншлагом выступил в нью-йоркском «Карнеги-холле». Планируются и другие подобные пробы мультимедиапродукции и сетевые мастер-классы, а также создание своего рода онлайн-места встреч для музыкантов. Арт-директор проекта, дирижер и пианист Майкл Тилсон Томас, так объясняет цель всей этой активности: «Мы пытаемся выяснить, как именно 1200-летняя традиция классической музыки может взаимодействовать с высокими технологиями и как они могут помочь в сохранении и приумножении ее наследия». Это доказывает, что искусство, которым с такой любовью занимались Кристофори, Бах или Моцарт, несмотря на радикальные технологические изменения, по-прежнему живее всех живых. Пожалуй, это удивило бы даже Гленна Гульда.

Глава 16. Все новое — это хорошо забытое старое

Дождливым октябрьскими вечером 2010 года пианист Менахем Пресслер (р. 1923) ехал в такси по бетонному лабиринту нью-йоркского района Гринвич-Виллидж мимо кофеен, лотков с фалафелем, дешевых этнических забегаловок и полуразвалившихся кабаков. Это место издавна считалось средоточием артистической жизни, тут собирались поэты и художники, интеллектуалы и авангардисты. Боб Дилан впервые встретился здесь с Алленом Гинзбергом, отсюда стартовало фолк-возрождение 1960-х, а призраки Джека Лондона, Генри Миллера, Джеймса Болдуина и Джека Керуака по-прежнему бродят по местным узким улочкам.