Кофе в постель - Ольга Горовая

— Мою звезду эти тучи погасить не смогут, — тихо пробормотал Слава, так, что ей пришлось напряженно вслушиваться даже в тихом и пустом дворе. А потом, Наташа опять ощутила касание его губ к своему запястью, туда, где едва слышно позвякивал колокольчиками браслет.

— Слава, — она опустила лицо, уже не обращая внимания на то, что одна предательская слезинка сорвалась с ресницы, упав на его щеку. — Холодно, пошли в квартиру.

— Плохая идея, Ната, — хрипло ответил он, зажмурившись. — Возвращайся домой, нечего тебе ночью на улице торчать.

— Не пойду, — покачала она головой. И еще две слезинки упали Славе на щеки. — Или ты пойдешь со мной туда, где тепло, или я буду сидеть с тобой здесь, где холодно.

Он стиснул зубы, но Наташа все равно услышала, как Святослав выругался.

Вдруг, совершенно неожиданно, она ощутила, что он расцепил, наконец, свои пальцы, и крепко обхватил ее за бедра, притянув к себе. Ната почувствовала холодное, немного колючее касание щек Святослава, когда он уткнулся лицом ей в живот, между курткой и коротким топиком от пижамы, которую она не успела сменить на что-то более теплое, увидев его во дворе.

Наташа даже не вздрогнула от этого касания. Только кожа ее покрылась мурашками, а воздух перестал попадать в легкие, когда Слава резко вдохнул и издал какой-то низкий, сиплый звук, и не стон, и не ругательство, осознав, что касается губами ее обнаженного живота.

— Не плачь, солнышко, пожалуйста, не надо, — отрывистым, надломленным голосом попросил он, еще крепче сжав руки, чтобы прижать ее к себе. — Только не плачь. Я так хочу, чтобы ты всегда улыбалась.

— Невозможно радоваться всегда, Слава, — Наташа и сама, обняв его затылок, наклонилась, шепча слова Святославу в волосы.

— Но я хочу, чтобы ты была счастлива, — с непробиваемым упрямством выпившего человека, заявил он.

Она усмехнулась от такого требования, вытирая глаза пальцами.

— Это сложно, Слава. Как я могу быть счастлива, если ты даже кофе со мной выпить не хочешь? — спросила она, второй рукой погладив его щеку.

Он открыл рот, чтобы что-то ответить.

Замер. И глубоко вздохнул, потершись щекой о теплую кожу Наташи.

— Мне не стоит пить с тобой кофе, солнышко, и мое желание роли не играет. Это не добавит тебе счастья, — тихо произнес Святослав ей в живот.

Она хотела бы возмутиться. Хотела бы резко и непримиримо сказать ему, насколько он неправ. Но одно Наташа поняла — этого мужчину невозможно переспорить, если тот что-то вбил себе в голову. Только незаметно, исподволь показывать, что и его точка зрения не всегда оказывается верной.

— Может быть, ты позволишь и мне участвовать в принятии решения? — стараясь сделать свой голос ровным, спросила Наташа, раз за разом проводя по его волосам пальцами. Словно в попытке приручить лаской дикого зверя. — В конце концов, это же мое счастье. И я могу определить те факторы, которые дарят его мне.

Святослав снова замер.

Сжал свои пальцы на ее бедрах так, что Наташе даже стало немного больно и, подняв голову, как-то растерянно, едва ли не испуганно посмотрел на ее лицо. Было в его глазах что-то. То ли сомнение, то ли надежда. Наташа не смогла бы с уверенностью различить ту смесь эмоций, которая отразилась на уставшем любимом лице.

От этого взгляда она забыла о том, что они находятся в ее дворе. Забыла о холоде, и коварном ветре, пробирающем до костей. Все, что Наташа чувствовала — это его руки на своем теле, его дыхание на голой коже своего живота под полами куртки. И такую надежду, что сердце заходилось ударами едва ли не в горле, мешая соображать ясно.

— Но ты даже не представляешь, чего это будет стоить, — неясно для Наташи, после долгого молчания, прошептал Святослав, опять уткнувшись губами ей во впадинку пупка. — Совершенно не знаешь…

Она не поняла. Но и переспросить побоялась.

А в сознании мелькнула странная идея, что возможно сейчас, когда Слава довольно сильно выпил, ей будет проще узнать, что же с ними случилось…? Однако и продолжать сидеть на улице — не хотелось. Она действительно волновалась о здоровье этого упертого и непримиримого мужчины. Слишком много он значил для нее. Слишком. Практически все…

Наташа поежилась. Специально. С удовлетворенной радостью в душе отмечая, что его объятия после этого ее движения становятся крепче.

Плевать на все, что он говорил. Она ему совершенно не безразлична. И ее единственный шанс — сыграть на этом.

Достаточно громко вздохнув, она попыталась отступить на шаг.

Слава не пустил, даже на миллиметр не ослабил своего захвата.

«Поразительная непоследовательность», довольно отметила Ната.

— Подвинься, — обратилась она к Святославу. — Я сяду рядом.

— Ты с ума сошла?! — Слава возмущенно вскинул голову, а потом, уперевшись одной рукой в скамейку, оттолкнулся, постаравшись выпрямиться.

Его немного повело, но Слава быстро восстановил равновесие. Все это заняло не больше пары секунд. И вот теперь, он уже стоял, нависая над ней, но так и продолжал обнимать Наташу.

— Ты не будешь сидеть здесь на холоде в одной пижаме, — отрезал Слава, и обнял Наташу так, чтобы укутать полами своего пальто. Она испытала почти блаженство, ощутив тепло его тела и вдохнув такой любимый запах его кожи, пусть и смешанный с нотками алкоголя. — Я запрещаю!

Ей показалось, что указывать на неуместность подобного заявления со стороны Славы будет неправильным стратегическим шагом.

Потому Ната только сдержанно улыбнулась куда-то, в район его груди, и передернула плечами.

— Но ты же сидишь?

— Я — не тот, на кого стоит равняться, — Святослав так же передернул плечами, говоря о себе так, словно о чем-то неважном. — Ты тут сидеть — не будешь!

Наташа вскинула голову, глядя в его напряженное, волевое лицо.

— Тогда, тебе самому придется отвести меня домой, — она вздернула бровь с насмешкой и некоторой долей вызова. — Одна я не пойду. Буду сидеть здесь, с тобой.

Он тряхнул головой, бормоча проклятия. И тяжело вздохнул. Один раз. Второй.

— Это, действительно, плохая идея, солнце, — все с той же горечью, прошептал Слава. — Совершенно нелепая. Я не смогу отвести тебя домой и… уйти, — он замолчал, опять передернув плечами.

Его руки сильнее обняли ее, прижимая Наташу к себе крепко-крепко.

Она знала, что он ощущал. Просто потому, что сама испытывала то же самое. И не собиралась его отпускать. Этот разговор начинал ей напоминать детскую игру в «гляделки». Вот только, вместо немигающих взглядов, они пытались «переглядеть» один другого словами и собственным упрямством.