Пиранья. Война олигархов - Александр Бушков

Когда прошли лестницу до конца, то очутились в коротком освещенном коридоре, с еще одной дверью, настежь распахнутой. Следом за Асланом Мазур и Стробач шагнули внутрь…

Под потолком горели две мощные лампы в металлической оплетке. Они освещали довольно просторное помещение с бетонными стенами, полом и потолком. Возле дальней стены стоял верстак с большими слесарными тисками, рядом с ним – сверлильный и токарный станки. Наверное, помещение используют и как мастерскую. Но не только: то-то на полу заметны подозрительные пятна, которые явно пытались замывать, а в результате размазали по бетону еще больше.

Здесь сногсшибательно и аппетитно пахло жареным мясом. Не удивительно. У дальней стены находился стол, за которым в вертящемся офисном кресле с высокой спинкой сидел еще один джигит – довольно молодой, с гладко зачесанными назад черными волосами, с тяжелым подбородком и сломанным носом. Перед ним стояло блюдо с дымящейся грудой жареного мяса. В мясо был воткнут охотничий нож. Сей натюрморт на столе дополняли раскрытый ноутбук, настольная лампа, короткоствольный автомат (похоже, «узи»), чайник и пиала. Между прочим, наряду с ароматом жареного мяса Мазур уловил еще и сладковатый запашок анаши.

Аслан подошел к столу, присел на его край и, показав рукой на пленников, что-то сказал. Человек за столом, который сидел, откинувшись на спинку кресла, и поворачивался на кресле влево-вправо, коротко кивнул и бросил что-то отрывистое, односложное.

Один из стоявших за спиной у Мазура и Стробача конвоиров направился к стене, вдоль которой стояло несколько стульев, взял два и поставил их напротив стола. В четырех шагах от стола, автоматически отметил Мазур. Далековато, конечно. Будь ты даже спринтером-рекордсменом – не успеешь допрыгнуть быстрее, чем потребуется джигиту за столом, чтобы схватить со стола автомат и срезать тебя очередью. Потому как этот дух за столом меньше всего похож на растяпу, а более всего похож на человека, который с автоматом не расстается никогда, даже в туалете и уж тем более во время сна. Ну да, ему примерно около двадцати пяти, стало быть, дите войны, лет с двенадцати нигде ничему не учился, только убивать и выживать. И уж эту науку освоил в совершенстве, раз все еще жив. А не успеет выстрелить сам – поможет кто-нибудь из подельничков…

– Садись туда, шакал. А ты туда, – Аслан, продолжавший сидеть на краю стола, показал рукой, кому из пленников на какой из стульев садиться. Будто это имело какой-то смысл.

Стул с металлическими ножками, механически заметил Мазур, опускаясь. Сгодится для оглушающего удара, можно метнуть, заставить рефлекторно уворачиваться и выиграть на этом сотую долю секунды. Но не это главное, конечно. Главное, что их пока вроде бы не собираются приковывать к батареям и не собираются снова вязать им ноги. Это шанс. Недооценивают? Не знают, кто перед ними?

А что, пожалуй. Они видят перед собой двух немолодых людей в гражданском, испуганных и ни с какой стороны на Стивена Сигала не похожих…

Видимо, чтобы получше вглядеться в пленников, человек за столом подался вперед и поставил локти на стол… «Час от часу не легче», – с тоской подумал Мазур. На человеке за столом была только футболка с короткими рукавами, волосатые руки в следах уколов, живого места нет. Ну да, и впридачу – расширенные зрачки… Значит, он еще и наркоман, причем сидящий на игле давно и прочно. Тогда все намного хуже, чем казалось минутой ранее. Человек за столом, продолжая переводить взгляд с Мазура на Стробача и обратно, подцепил ножом кусок мяса, откусил от него, по-собачьи мотнув головой, принялся неторопливо пережевывать. Повисла крайне неприятная тишина. Слышно было только чавканье.

– Ты кто такой, собака? – человек за столом показал ножом, на кончике источало дымок недоеденное мясо, на Стробача.

– Я тот, кто не понимает, что он здесь делает, – ответил Стробач.

Человек за столом что-то сказал, оглянувшись на стоявшего за спиной Стробачу джигита. Тот подошел к Тимошу, вынимая нож из ножен. Спокойно, несуетливо и без всяких эмоций он запустил пальцы Тимошу под волосы, взмахнул ножом и бросил на пол отрезанное ухо. Со стороны все выглядело столь буднично, что Стробач не сразу осознал, что случилось и что это валяется на полу прямо перед ним. Тем более, нож у чечена наверняка был заточен до бритвенной остроты, а боль еще не пришла.

– Не отвечаешь, будем сразу отрезать от тебя кусок, – сказал человек за столом, снова откусывая от ароматного дымящегося куска. – Как от этого мяса. Еще раз. Кто ты такой, собака?

– Стробач. Тимош, – сквозь зубы проговорил украинец, бледнея от накатившей боли и ярости. Лицо его покрылось бисеринками пота.

«Только бы сдержал гнев и не рванул со стула к этому выродку, – заклинал Мазур про себя. – Все испортит. Но не должен, не должен, все-таки человек опытный и не в одной переделке побывавший…»

– Где работаешь и кем? – без всякого выражения в голосе и на лице продолжал допрос чечен за столом.

– Работаю на того, кто платит. Сейчас – на финансовую группу «Приоритет», заместителем по общим вопросам, – сказал Стробач.

– Был на корабле «Русалка», когда его захватили?

– Не был, – сказал Тимош.

– Меня зовут Руслан Хадашев, – снова воткнув нож в мясо и вытирая руки комком твердой бумаги, сказал человек за столом. – Знаете, собаки, кто я?

Бли-ин…

– Догадываюсь, – сказал Мазур. – Ты – родственник Тракториста?

– Правильно, собака. Я брат Заурбека Хадашева, которого все знают как Тракториста. Брат человека, которого ты убил.

«Бля и еще раз бля! – Мазур готов был завыть от отчаянья. – Ну надо ж, глупо-то как! Строишь сложные комбинации, перебираешь колоду на уровне олигархов, а потом является какой-то вайнах со своим законом гор и кровной местью, которую учесть было никак невозможно, и все летит к чертям…»

Вот так оно происходит: в четко спланированную, безупречную операцию вдруг вмешивается какой-то случайный фактор, мелкий, незначительный, который и спрогнозировать-то нельзя – и все идет кувырком…

– Ты убил моего брата, собака. И ты умрешь, – Руслан Хадашев взял чайник и, запрокинув голову, принялся жадно пить прямо из горлышка. Кадык у него при этом ходил вверх и вниз, как поршень.

Твою мать… Давненько не доводилось оказываться в столь паскудной ситуации. Шансы выбраться отсюда живыми примерно – пятнадцать на восемьдесят пять. И то шансы такие высокие только за счет того, что не связаны ноги. Были в связаны – шансы сразу бы упали до каких-то сотых долей процента.

Можно на что-то надеяться, кроме рывка напролом? А если блеф? И на чем тут можно выстроить блеф в игре с мстительным кавказцем, да еще и наркоманом? Разве что на знакомстве с Зелимхановым… Или убедить, что за меня и Стробача дадут огромный выкуп? Кровная месть кровной местью, но чего ж от денег отказываться… В конце концов, на этом можно выиграть время.

Конечно, Мазуру следовало задаться и такими вопросами, как: «Откуда духи узнали, что это именно он убил Тракториста? И в первую очередь – от кого узнали? Как вышли на меня? Уж не при помощи ли некоего Зелимханова, любителя кофе и миниатюр?» А запросто, между прочим. Что стоило Зелимханову продать неверного…

То, что он помогал консультациями и картинки дарил, не значит ровным счетом ничего. А про события на яхте от кого могли узнать? Продал кто-то из людей Малышевского? Или Больного, или Кахи Георгиевича?..

Но это все потом, потом, после разбираться будем. Сейчас не это главное…

– Сперва я хотел тебя просто убить, – Хадашев поставил чайник на стол, утер губы тыльной стороной ладони. – Тогда я бы не потащил тебя сюда. Я бы не стал поганить дом уважаемого человека твоей собачьей кровью. Но я подумал: столько сил тратил, когда искал тебя, тратил деньги. Мои люди ехали сюда издалека. Им было нелегко ехать, нелегко здесь. Тогда я подумал, что надо получить с тебя пользу. Как с поганой овцы… Слушай, Аслан, – Хадашев повернул голову, – я только не пойму, зачем притащили вот этого, почему не убили? – Хадашев показал пальцем на Стробача.

– Они ехали вместе, вот и прихватили, – пожал плечами Аслан, сидя на краю стола и покачивая ногой. – Про второго им ничего не говорили, а сами они испугались решать. Они подумали: пусть Руслан решает, что делать с каждой русской собакой.

– Раз прихватили, надо тоже взять с него пользу, правильно думаю?

– Правильно, – сказал Аслан.

Хадашев выдернул нож из мяса и вонзил его в стол.

– Вы – две русские собаки, – сказал он, – но вы служите богатым хозяевам. Значит, чего-то знаете. Секреты ваших хозяев – где у них что, как туда попасть, что они скрывают, кого боятся, почему боятся, как с них взять денег, кто у них дети, где живут, сколько денег заплатят за детей, – Хадашев рассмеялся. – Можете сразу начинать с того, как с них взять денег. Это самое главное. Будете хорошо рассказывать, я буду доволен, и мы быстро закончим…