Жена на два дня - Диана Рымарь

что никакого изнасилования не случилось. Если бы она пришла к нему с хорошими новостями в такое время – он был бы счастлив. И она будет.

Он поговорит с Яной, разъяснит ситуацию, извинится за то, что не поверил ей, и она обязательно его простит. Ведь любит! Чтобы доказать ему свою невиновность, даже поехала в Америку искать ублюдка, который ее опорочил. Это ли не доказательство ее сильных чувств?

Давиду очень хотелось поскорее помириться с женой.

Интересно, она спит? Может и не спать, вдруг просто ворочается в кровати, мучается бессонницей?

Давид натянул на еще немного влажное после душа тело белый махровый халат и вышел в гостиную. Решил просто – если малышка Яна спит, он не станет ее тревожить. Разговор вполне мог подождать до завтра. До шести утра, так уж точно, дольше он вряд ли выдержит.

Давид подошел к двери ее спальни, хотел постучать, но вовремя спохватился. Если она спит, от стука точно проснется. Решил осторожно приоткрыть дверь и посмотреть. Уже было потянулся, но отдернул руку. Что если Яна проснется из-за света, который попадет из гостиной в спальню? Нет, нет, он вообще никак не хотел тревожить ее покой, поэтому выключил свет и только тогда снова подошел к двери. Открыл и понял – из-за света точно не стоило волноваться. У Яны на прикроватной тумбочке горел ночник.

Жена спала, лежа на спине. Во сне скинула с себя одеяло, явила его взору свое божественное тело, одетое лишь в черные кружевные шорты и топ. Ее живот оголился, а грудь так бесстыже топорщилась вверх, что у Давида аж дыхание сперло от восхищения.

Да, обещал себе, что немедленно уйдет, если Яна будет спать. Но как тут уйдешь?

Он полюбуется на нее всего минуту. Одну маленькую минуту, и все!

Давид пробрался в ее спальню так тихо и осторожно, как может только вышедший на охоту хищник. Беззвучно приблизился к ее кровати, залюбовался прекрасным лицом. Черты лица жены всегда казались ему идеальными. Но во сне она была особенно красива.

И почему ему так не понравилась ее стрижка? Теперь, когда волосы немного отросли, смотрелось неплохо. К тому же короткие пряди подчеркивали совершенство лица: высокие скулы, прямой нос, пухлые губы.

О, что бы Давид только ни отдал, чтобы коснуться волос любимой, почувствовать их мягкость, провести рукой по губам, сунуть между ними указательный палец. Можно не палец. Можно не в рот.

Где-то внутри прошла сладкая дрожь, а член как по команде налился кровью.

«Спокойно, Давид, спокойно…» – постарался он охладить свой пыл.

Скоро заметил, как лицо любимой напряглось, лоб наморщился, а глаза под веками забегали так, будто ей снился какой-то кошмар.

Давид помнил, как Яна любила к нему прижиматься во сне раньше. Как говорила, что с ним ей спалось в разы лучше, спокойнее. Что когда он рядом, она ничего не боялась. Стопроцентно, знай она, что он тут, с ней, сон ее был бы во сто раз качественнее.

Минута давно прошла, но уходить Давиду решительно не хотелось. Да и как он мог уйти от такой красоты? К тому же вполне очевидно, что девчонка в нем нуждается. Если почувствует его рядом, гарантированно будет лучше спать.

Давид скинул халат, выключил свет, чтобы не мешал, и улегся рядом. Благо размеры кровати позволяли.

Делать ничего не собирался. Они просто поспят рядом – все.

Однако находиться на расстоянии от любимой женщины оказалось совсем непросто. Осторожно, чтобы, не дай бог, не потревожить, Давид переместился к Яне максимально близко, почувствовал аромат кокосового геля для душа и ее сладкой кожи. Подушечки пальцев аж защипало от желания прикоснуться.

Теперь, когда он знал, что любимая его не предавала, Давида снова тянуло ее приласкать, поцеловать, подарить удовольствие. Нестерпимо захотелось хоть какого-то контакта с ней.

«Просто обниму, и все…» – наконец решил Давид.

В объятии нет ничего плохого.

Он просунул одну руку Яне под шею, а вторую положил на живот. Немного не удержался, пальцы соскочили и совершенно случайно забрались под кружево шортов, продвинулись к мягкому, гладкому лобку. Но он ничего никуда не совал! Плохого не сделал! Совершенно не понял, отчего жена подскочила, как ошпаренная.

Яна, словно кошка, встала на дыбы и соскочила с кровати. Он даже не смог схватить ее за руку.

– Стой! – только и успел заорать. – Стой, я сказал!

Но куда там, она моментально бросилась вон из комнаты.

Секунда, и в гостиной послышался женский визг, а потом на пол шмякнулось что-то тяжелое.

Давид похолодел, нервно сглотнул и поспешил в гостиную.

Вспыхнул свет, и он увидел жену, лежавшую на паркете без движения. Рядом возвышался обалдевший Геннадий.

Давид бросился к Яне, как был голый, опустился перед ней на колени, стал осторожно ощупывать. Она прерывисто дышала и почему-то не двигалась, веки оставались закрытыми.

– Яна? Милая… Что случилось?

– Шеф, я не виноват! – заговорил телохранитель, выпучив глаза. – Я… я думал, вор! Вы так заорали…

– Какой, на хрен, вор? – взвился Давид, моментально зверея. – Ты ее вырубил, что ли?

– Извините, шеф! Она просто выскочила из ниоткуда, побежала прямо на меня, я как раз выходил из туалета. Вокруг темень, вот я и выставил локоть… Я не понял, что это Яна Игоревна!

– А по росту и комплекции не судьба определить? – гаркнул Давид, вскакивая на ноги.

– Так говорю же, темно было… Я подумал, вор вырубил свет. Извините меня!

Это было последнее, что успел сказать телохранитель, перед тем как кулак Давида врезался ему в челюсть.

Часть 3. Танцы на углях