Прогулка по висячему мостику - Екатерина Трубицина

— Ира, хоть убейте, не могу понять, зачем все это, если результат будет такой же? — торжественно изрек Рябоконь первую фразу, имеющую общедоступный смысл.

— Нет, не такой же. Незаметные глазу искривления плоскостей заметны телу, которое в одном случае устает быстрее, а в другом способно функционировать в оптимальном режиме гораздо более длительное время, при этом испытывая приятные ощущения бодрости.

— Ира, я, как Вы понимаете, знаком с эргономикой, и для соответствия ее требованиям подобные чрезмерно утонченные изыски абсолютно ни к чему. Я знаю, — не давая Ире вставить слово, спешил выказать свою компетентность Рябоконь, — Вы сейчас скажете, что коль уж новейшие разработки обладают такими техническими показателями, значит, в них есть практическая необходимость, так? Но я Вам отвечу, — вновь не давая Ире вставить слово, спешил выказать свою компетентность Рябоконь, — что любое оборудование делается с запасом возможностей и прочности.

— Именно на это я и рассчитывала. Видите ли, до сегодняшнего дня я совершенно не следила за новинками оборудования для мебельной промышленности, а потому, не имея достаточных знаний, могла только надеяться, что отвечающие моим требованиям функции в образцах нового поколения все ж имеются. А то, о чем я говорю, это не совсем эргономика, точнее совсем не эргономика, вернее эргономика, но совершенно иного порядка. В данном случае учитываются не только особенности строения человеческого тела, и не столько. В гораздо большей степени имеет значение организация пространства в принципе.

— Вот теперь я вообще ничего не понимаю! — окончательно вышел из себя Рябоконь.

— Короче, Вам когда-нибудь приходилось сидеть на пеньке, с виду совсем обычном, и чувствовать себя гораздо более комфортно, чем в самом удобном, самом совершенном, с точки зрения эргономики, кресле? — пытаясь сохранять дружелюбный тон, спросила Ира.

Радный пронзил ее взглядом:

— Мне приходилось, — медленно проговорил он.

— Где, если не секрет?

— В Сибири. В тайге. В избушке старухи-знахарки.

— Спасибо, — поблагодарила его, слегка кивнув, Ира. — Любой объект определенным образом организует пространство. Этим можно управлять за счет искривления плоскостей и изменения наклона и соотношения их осей.

— Ира, а Вам не кажется, что это нечто из области мистики? — спросил Белоконь.

— Нет, не кажется. Я точно знаю, что это из области мистики, если термин «мистика» понимать как практику, направленную на непосредственное единение с Абсолютом, то есть на существование в согласии с Глобальными Законами Вселенной. Просто нет ничего удивительного в том, что параметры — в данном случае пространственные — можно просчитать и задать для определенного объекта.

— Вы уверены, что неграмотная старуха из тайги способна к подобным вычислениям? — усмехнувшись, съязвил Рябоконь.

— Нет. Она это просто знает. Чувствует.

— Каким же образом?

— Точно таким же, как вы чувствуете, знаете скорость приближающейся машины, когда переходите дорогу. Для практического владения знанием совсем необязательна вербализация информации или перевод ее в какие-либо другие, например цифровые, символы.

Генка отрешенно улыбался. Радный перестал сверлить взглядом Ирину и направил его в неведомую даль. Его глаза искрились. Рябоконь переводил дух и готовился к новым нападкам, а Белоконь ринулся в атаку:

— Ладно, предположим, Вы меня убедили, но есть еще один вопрос, который вообще-то должны задать, как мне кажется, Станислав Андреевич и Геннадий Васильевич, — он посмотрел на них.

— Интересно, интересно… — Генка уже предвкушал нечто, притом зная, что именно.

— Так вот, вопрос: как мы объясним доступным образом потребителю, что наша новая коллекция прям вся такая распрекрасная и нужно непременно покупать только ее, а? Как мы построим рекламную кампанию?

— Да-да, Ирина Борисовна, как? — Генка откровенно веселился.

— Точно так же, как и любую другую, — бесстрастно ответила Ира.

— Ирина, но ведь на производство ее будут затрачены значительные средства, и она, по вашему мнению, будет обладать прямо-таки фантастическими свойствами — это ведь нужно как-то отразить, ведь обидно, если мы тут так постараемся, а покупатель пройдет мимо.

Ира улыбнулась:

— Во-первых, мы, само собой, придадим ей привлекательный внешний вид…

— Вот!!! Так может, только им и ограничиться? И не морочить себе голову?

— …а во-вторых… — продолжала Ирина, не обращая внимания на едкое замечание, — если перед Вами, как перед дизайнером, поставить два внешне абсолютно одинаковых стула, один из которых будет выполнен с не фиксируемыми глазом искривлениями плоскостей и изменениями наклона и соотношения их осей, и попросить найти «десять отличий», Вы их вряд ли обнаружите. Вы скажите, что эти стулья одинаковы. Но если Вы просто зайдете в помещение, где будут стоять оба эти стула и Вам предложат сесть, Вы инстинктивно, не задумываясь, сделаете выбор в пользу стула, пространственно более удачно организованного. То есть, специальные свойства нашей мебели мы рекламировать не будем, они в этом не нуждаются, а, следовательно, не будем оповещать о них конкурентов. За редким исключением люди прекрасно видят и чувствуют такие вещи, хоть и не отдают себе отчета в этом.

— Браво, Палладина! — Генка зааплодировал. Радный присоединился к нему.

— Хорошо, ну а как мы будем делать эти расчеты? По какой методике? — вступил в бой Рябоконь.

— Неужели Вы думаете, что я сегодня измывалась над менеджерами и инженерами, не представляя, что мне нужно во всех тонкостях? Как только цеха будут готовы к выпуску, я представлю всю необходимую документацию по технологическому процессу. Естественно самих методик расчетов Вы не получите на том основании что это мое know how.

— Ирина… — что-то было начал Белоконь, но Радный оборвал его.

— Всё! Хватит! Завтра тяжелый день — всем спать.

Изрядно уставшая Ира испытала приступ благодарности Радному, потому что собрание проходило в ее комнате, лишая возможности свалить самой. Генка хотел задержаться, но Радный и его уволок.

Следующие два дня пролетели в достаточно напряженном, но спокойном рабочем режиме. Рябоконь, отчасти благодаря частично обретенному пониманию идей Иры, но в большей степени подчиняясь воле босса, стал более полезен, чем в первый день, когда ничего, кроме раздражения, от него не исходило. Впрочем, раздражение пёрло из него и теперь, и даже с удвоенной, если не с утроенной силой. У Иры вообще закралось подозрение, что «главные кони» ее тихо ненавидят.

Генка и Радный по очереди сопровождали Иру на втором этаже, каждый по-своему, но с одинаковой интенсивностью воздействуя на представителей заводов-изготовителей оборудования своим присутствием. Иру удручало лишь одно: с главным разработчиком более всего приглянувшейся ей техники переговорить никак не удавалось. Юный менеджер с намертво приклеенной улыбкой клялся и божился, что этот самый инженер-разработчик сам изо всех сил хотел пообщаться с Ирой и как привязанный вот буквально только что торчал в павильоне, но каждый раз, как Ира туда заглядывала, буквально перед самым ее появлением случалось нечто, что вынуждало его срочно покинуть свой пост. При этом, в эти самые моменты его мобильник с пугающей целеустремленностью умудрялся напрочь выпадать из зоны действия сети.

На четвертый день работы выставки Ира с утра, уже в гордом одиночестве, еще раз обошла второй этаж, в очередной раз не сумев поймать неуловимого инженера. Во время обеда она предложила Генке и Радному собраться на совет. День стоял превосходный — такой теплый сентябрьский денек — и совет решили устроить в небольшом сквере около выставочного центра. Ира открыла свой ноутбук и последовательно представила на выбор три варианта, отражавших комплектацию, необходимые площади, примерные сроки монтажа и наладки, стоимость оборудования и затраты в целом. Объяснила плюсы и минусы каждой раскладки.

— Ирчик! Когда ты успела все это наваять?!

— Ген, я ж сюда не прохлаждаться ехала!

— В принципе, мне все понятно… — Радный немного помолчал, задумавшись, затем усмехнулся. — Ира, предложение возглавить производственный отдел фабрики все еще в силе, — он в упор посмотрел на Иру. Она что-то хотела сказать, но он перебил. — Знаю. Не пойдете. Свобода превыше всего!

— Истинно! Но, боюсь, что в этот раз мне все же придется малость пожертвовать своей свободой и провести изрядное количество времени у Вас на фабрике, непосредственно участвуя в процессе монтажа и наладки.

— Ирчик! Зачем тебе это? — удивился Генка. — Толя с Жорой ребята, конечно, не без упрямства и гонора, но специалисты они крепкие. Ирчик, я думаю, тебе не стоит напрягаться по этому поводу.