Залечишь мои раны? - Мария Акулова

С каждым словом, улыбка на лице Снежаны становилась все шире, а глаза блестели все ярче. Кажется, на этот смех у нее уйдут последние силы.

— А сейчас? — Марк с жадностью впитывал этот блеск, направленный целиком и полностью на него. Хотя ему сейчас казалось, что даже залепи она ему в очередной раз пощечину, он тоже наслаждался бы ей. Он блуждал взглядом по лицу напротив, останавливаясь на глазах, искрящихся зеленью, на растянутых в улыбке губах, на возникших на щеках ямочках. Сейчас, их было две.

И Снежана не могла не видеть этот взгляд. Полные немого обожания и жадности. Она увидела, и улыбка как‑то померкла.

— А сейчас я жутко хочу спать, Марк, — испугалась. Снова испугалась. — Я устала так, что мне кажется, даже до кровати не дойду.

Точно не дойдет. Девушка попыталась усилием воли приподнять руку, не поддалась даже она, будто приклеенная осталась лежать на колене мужчины, а голова снова опустилась на его плечо.

— Бедная, — а потом ее макушку накрыла ладонь Марка, провела по волосам. Раз, второй, третий… Баюкая, успокаивая, усыпляя окончательно. — Спи.

Вряд ли он рассчитывал, что она тут же послушается, но его слова прозвучали слишком убедительно, чтоб у Снежаны остались силы упираться. Как хорошо было заснуть вот так. Уплыть куда‑то вдаль, не думаю о том, как у него получится выпутаться, как придется устроить ее прямо здесь на диване, как он будет бесшумно покидать квартиру. Было просто хорошо и все. Без задних мыслей.

Снежана не знала, долго ли они сидели вот так, только чувствовала мерные поглаживания. Кажется, даже несколько поцелуев в висок. Стоило чуть склонить голову, слышала какие‑то отрывки фраз, слова, он что‑то говорил, а что — уже не важно, потом девушка почувствовала толчок — ее оторвали от мягкой поверхности дивана, но не от его плеча, куда‑то понесли.

— Тихо, спи, — кажется, она даже попыталась протестовать, но осознав, что живой, теплый бок не собирается никуда пропадать — смирилась.

А потом была уже прохлада покрывала в спальне, касание теплыми губами ее лба и попытка Марка отстраниться.

— Нет, — не размыкая век, Снежана придержала его на расстоянии вдоха, перехватив за шею. Знала, он собирается уйти и как ни странно… не хотела отпускать.

— Спи, Снежка, спи…

— Нет, — она притянула его к себе еще ближе, прикладывая нечеловеческие усилия заставила себя подвинуться, освобождая место рядом с собой.

— Посидеть с тобой? — мужчина понял все не совсем так. Решил изобразить из себя хранителя снов… Благородно.

— Куда ты пойдешь? Ночь на дворе, просто ляг, — хорошо находиться в состоянии между сном и явью. В такие моменты легко принимать глупые решения.

— Я не хочу создавать неудобства, — он еще и сопротивляться пытался. Странный. Они оба странные. Им будто вечно нужно, чтоб один добивался внимания другого, а другой сопротивлялся.

— Ты создал их, ввалившись ко мне без спросу, а теперь спи, я прошу тебя, — видимо, у нее получилось очень жалостливо, потому что кровать прогнулась под весом мужчины, какое‑то время он потратил на то, чтоб снять пиджак, галстук, туфли, а потом опустил голову на подушку, не спеша закрывать глаза. Лежал и смотрел перед собой. На нее. Смотрел так пристально, что девушка ощущала скользящий по лицу взгляд.

— Снежка, — кажется, слышать этот оклик, ей было уже не положено. Очень тихий, но такой нежный и трепетный.

Отвечать на него девушка не спешила. Во всяком случае, словами. Придвинулась к мужчине вплотную, провела по кромке ремня на брюках, достала полы рубашки, взялась за пуговки на ней, расстегивая их одну за другой. Раз уж она почти спит, можно заснуть так, как ей нестерпимо хочется, чувствуя его близко — близко, тесно — тесно.

— Что ты делаешь?

— Мы должны правильно проснуться, Марк, — более ясных объяснений мужчина не требовал. Обвил талию девушки, прижимая ее к себе, зарылся носом в белые волосы, втягивая в себя ее запах, а потом наконец‑то закрыл глаза, чувствуя, что она так и заснула, застыв в его объятьях.

Кажется, он только что получил очередной шанс. Шанс, который потратить зря уже никак нельзя.

— Снежка… — тихий оклик над самым ухом, потом слегка колючее касание щеки к коже на скуле, еле уловимые движения где‑то под одеялом, совсем не способствующие тому, чтобы у девушки возникло желание открыть глаза.

Ночью они вместе как‑то решили, что спать в узких джинсах Снежане абсолютно неудобно. Впрочем, как и в блузке, да и его рубаха, если быть совсем уж честными, не лучший наряд для спокойного сна, а может, дело совсем даже не во сне… Утро пришло неожиданно, застав их в состоянии и положении совсем не таком, в каком они засыпали.

Марк перекочевал куда‑то за спину девушки, сейчас совсем уж по — хозяйски исследую «объект», мешая спать и даже делать вид, что спишь.

— Доброе утро, Марк, — извернувшись, Снежана оказалась лицом к лицу с мужчиной, открыла один глаз, отмечая, что он очень даже доволен и смотрит как‑то лукаво, потом второй, убеждаясь в том, что права. Однозначно доволен и точно лукаво. Этому конкретному коту ночью перепало слишком много сметаны. А если учесть, как он вел себя вечером, то сметана перепала вообще чудом, или по глупости. Той, которая бабская.

— Доброе утро, — теперь улыбаясь совсем уж бесстыже, «кот» потянулся к лицу девушки, чтобы поцеловать что‑то протестующе мычащую «сметану».

— Это не значит, что я буду терпеть подобное впредь, — когда Марк снова отстранился, Снежана ткнула пальцем в твердую грудь, бросая на него взгляд с прищуром. Ночью поговорить им больше не удалось, да и не хотелось особо… разговаривать, зато сейчас можно было если не выяснить все, то хотя бы правильно расставить акценты.

— Нечего будет терпеть, Снежана… Как вас по батюшке? Запамятовал.

— Дмитриевна.

— Да, простите. Нечего будет терпеть, Снежана Дмитриевна. Мы будем учиться раз — го — ва — ри — вать. — Последнее слово было произнесено по слогам, будто так она бы не поняла… Хотя она таки не поняла. Вопросительно приподняв бровь, Снежана ждала объяснений. — Мы больше не сбегаем и не сбрасываем вызовы друг друга. А вместо этого — говорим, выясняем и все решаем. Хватит вести себя как два глупца.

Не давая девушке время ответить, возмутиться или на худой конец согласиться, Марк резко приподнялся, нависая над Снежаной, приблизился, поцеловал, а потом снова отстранился.

— Начнем, пожалуй, с самого простого… — он прошелся взглядом по лицу напротив, будто сканируя, а потом озвучил свой первый вопрос. — Утром ты пьешь чай или кофе?

— Дурак, — Снежана не смогла удержаться от того, чтобы еще раз тыкнуть его в грудь. А ведь так смотрел, будто собирается душу вывернуть, и вдруг чай или кофе… — По утрам я пью воду. С лимоном. Очень полезно.