Осколки судеб - Белва Плейн

Внезапно Пол впал в панику. Ноги у него подкосились и, чтобы не упасть, он был вынужден ухватиться за край стола. Господи, что же он наделал?! Господи…

Когда он, ухватившись за край стола, наклонился, лицо его оказалось в нескольких дюймах от раскрытого рта и черных, расширившихся в шоке зрачков Штерна.

– Вы поняли мои слова правильно, – проговорил Пол, выпрямляясь. – И если вы их кому-нибудь повторите, я убью вас, а затем покончу с собой. Вы меня слышите?

– О Боже! – прошептал Штерн.

– Я не смогу с этим жить. Не знаю, что на меня нашло. В первый раз за все эти годы… Все эти долгие, долгие годы!

Вернер упал в кресло и закрыл лицо руками. Где-то в дальних комнатах пробили часы. На стоянке перед клиникой гудел автомобиль… Как мог он до такой степени утратить над собой контроль и дать этому совершенно незнакомому человеку, сидевшему сейчас по другую сторону стола, возможность все разрушить?! Айрис… Анна…

Послышался скрип отодвигаемого кресла, звук шагов по ковру, и в следующее мгновение рука Штерна коснулась его плеча.

– Пол, Пол! Взгляните на меня. Я хочу дать вам бренди, но одной рукой мне с этим трудно справиться.

Он поднял голову и увидел перед собой встревоженное лицо врача. Послушно взял со стола бутылку и стакан, которые принес Штерн, и налил себе немного бренди.

– Как раз то, что мне нужно, – задыхаясь, проговорил он, сделав глоток.

– Выпейте еще, – приказал Штерн. – Оно расширяет сосуды. Давление у вас сейчас, должно быть, подскочило до потолка.

– Да. У меня кружится голова. И я боюсь. Рука Штерна с силой сжала его плечо.

– С вами все будет в полном порядке, поверьте мне. И вам нечего бояться, ни удара, которого у вас не будет, ни того, что я передам кому-либо ваши слова. Посмотрите мне в глаза. Бог мне свидетель, Пол, что никогда, ни при каких обстоятельствах я не расскажу о нашем разговоре ни одной живой душе. Клянусь вам в этом.

В глазах, смотревших на него с явной тревогой, были ум и сострадание. Он благородный человек, подумал Пол. Я должен ему доверять. К тому же ничего другого мне и не остается.

И все же он не удержался и сказал:

– Вы понимаете, что будет означать для них обеих раскрытие этой тайны?

– О да, – поспешно проговорил Штерн. – Для любого в таком возрасте это было бы настоящим потрясением. Но Айрис… Он покачал головой. – Айрис подобная правда просто убьет. Никто не знает этого лучше меня.

– Вы хотите услышать от меня всю правду?

– Да, если вы в силах говорить сейчас об этом. Штерн вновь опустился в свое кресло, устремив на Пола спокойный, внимательный взгляд, и Пол почувствовал, как страх его постепенно исчезает.

– Все довольно просто, – начал он. – Я был обручен и собирался жениться, когда мы с Анной влюбились друг в друга. У меня недоставало мужества расторгнуть помолвку; вместо этого я разбил сердце Анны и свое собственное. Несколько лет спустя мы с Анной встретились совершенно случайно, и результатом этой встречи стала Айрис.

– И это все?

– Мне кажется, этого достаточно. Но с тех пор, – быстро добавил Пол, – между нами ничего не было. Я хочу, чтобы вы это понимали. Она была верна своему мужу. Он так никогда и не узнал ничего об этом.

– Все эти годы, что я жил в этой семье… Непостижимо! Анна, с ее красотой и безмятежностью… Я мог бы поклясться, что брак их чрезвычайно удачен и она вполне счастлива. – Штерн выглядел совершенно растерянным.

– Может, так оно все и было. С годами постепенно смиряешься. Существует много способов… – Голос Пола внезапно прервался, и он умолк…

Неужели все это действительно произошло, и здесь, в этой комнате, он только что открыл другому самое сокровенное? На мгновение ему показалось, что все это он увидел в каком-то кошмарном сне.

– Тесть был замечательным человеком и необыкновенно добрым отцом. Айрис его боготворила, – задумчиво произнес Штерн, словно напоминая самому себе о давно забытых вещах. – Просто удивительно, хотя, вероятно, так и должно быть: сколько потаенного в человеческой жизни, даже в твоей собственной, как, например, в моей по ту сторону океана. Есть ли на свете вообще что-нибудь, что в действительности является тем, чем кажется?

– К счастью для нас всех, да.

– Я теперь не знаю, чему верить. В роковой вечер я обвинил ее в том, что она встречается с другим мужчиной, и тут же подумал, насколько все это смешно. Она не из тех женщин, которых можно в чем-то подозревать. Но сейчас, когда я узнал такое о ее матери… Не знаю, что и думать. Возможно, никогда этого не знал.

На сердце Пола лежала огромная тяжесть. Наконец-то он получил то, на что никогда не рассчитывал: свободу говорить об Айрис, но сейчас он не знал, что ему делать с этой свободой.

Внезапно вспомнив о чем-то, он спросил:

– Значит, как вы сказали, я вызвал у нее неприятное чувство?

– Ну, это было бы преувеличением. Скорее, неловкость.

– Так мало встреч за все эти годы! Вероятно, я был в тот вечер слишком нетерпелив.

– Айрис чувствует все необычайно тонко. Она не пропускает ничего, даже самой, казалось бы, незначительной детали.

Да, подумал Пол, точно такой же была и Мег. Жестокий, равнодушный мир крушит таких людей, и если они вам дороги, спасать их приходится вам, как однажды он и спас Мег, потому что сами они спастись не могут.

– Надеюсь, вы все-таки помиритесь?

– Не знаю. – Губы Штерна сжались в тонкую некрасивую линию.

Деловая жизнь Пола проходила в переговорах, и он научился тонко чувствовать атмосферу, понимая, когда необходимо было сменить тему разговора. Похоже, Штерн не желал больше говорить об Айрис. И все же Пол позволил себе еще одно замечание:

– Что бы там между вами ни было, мой вам совет поговорить с ней обо всем откровенно. Скажите друг другу правду, ничего не скрывая. Не мне, конечно, – он криво усмехнулся, – давать вам подобный совет, и все же я его даю.

Он вновь был полон энергии. Как всегда, ему просто не терпелось тут же взяться за дело и решить то, что поддавалось решению. Из внутреннего кармана пиджака Пол достал чековую книжку из тюленьей кожи с золотыми углами. Книжка была старой – последний подарок его матери ко дню рождения – и вид у нее был несколько претенциозный. Сам он, конечно, никогда бы не купил себе такую, тем не менее он сохранил ее, решив не приобретать другую, пока эта вконец не истреплется.

– Я всегда хотел что-нибудь сделать для Айрис и никогда не имел такой возможности. За всю жизнь я не истратил на нее и десяти центов. Вы можете представить себе, что это значит для отца? Я дам вам лишь столько, сколько вам нужно, чтобы вновь обрести почву под ногами. Просто назовите сумму.