Агент Соня. Любовница, мать, шпионка, боец - Бен Макинтайр

у него информации”. В своих мемуарах Юрген писал: “Клаус, само собой, обратился ко мне как к политическому лидеру в Англии”. В ядерной физике Юрген совершенно не разбирался, но своих шансов не упускал. Он немедленно связался с Иваном Михайловичем Майским, советским послом в Британии и своим другом. Из-за служебных разногласий с резидентом НКВД Анатолием Горским посол, не поставив его в известность, передал информацию генералу Склярову, руководителю советской военной разведки в Лондоне. Скляров телеграфировал в Центр, где получил указание завербовать Фукса, доверив эту задачу своему заместителю – полковнику Семену Кремеру.

Кремер командовал танковыми войсками Красной армии перед тем, как его откомандировали в военную разведку и отправили в 1937 году в Британию под прикрытием советского военного атташе. МИ-5 установила за Кремером слежку: соглядатаи видели, как он “ходит взад-вперед по Чаринг-Кросс-роуд, покупает последние номера Jane 's Fighting Ships[8] и любые книги по современной военной тактике, какие ему только попадались”. Но 8 августа 1941 года, когда Кремер вошел “в частный дом к югу от Гайд-парка”, сотрудники МИ-5 за ним не следили. Несколько минут спустя здесь появился Фукс и постучал в дверь, которую открыл “Александр Джонсон”, тот самый человек, с которым он познакомился четыре месяца назад во время вечеринки на Лоун-роуд. Кремер произнес пароль: “Привет от Кучински”.

К тому моменту Фукс уже два месяца работал с Пайерлсом, занимаясь проблемами газовой диффузии и проектируя завод по производству обогащенного урана – ключевого компонента ядерного оружия. Фукс передал Кремеру шесть страниц заметок, где он изложил все, что ему было известно о создании атомной бомбы, в том числе основные пункты меморандума Фриша – Пайерлса и подробности процесса обогащения урана. Это была первая партия разведданных, поступившая из будущего рога изобилия.

– Почему вы решили передать эти сведения Советскому Союзу? – спросил у него Кремер.

– У СССР тоже должна быть своя бомба, – ответил Фукс, отказавшись при этом от любых денег и настаивая лишь на том, чтобы разведданные “попали на стол Сталину”.

Скляров отправил заметки в Москву с дипломатической почтой и зашифрованным сообщением в Центр с пометой “Срочно. Очень важно”.

БАРЧ провел встречу с немецким физиком Клаусом Фуксом, который работает в составе специальной группы в Бирмингемском университете над теоретическими аспектами создания урановой бомбы. Предположительно, при высвобождении по меньшей мере одного процента атомной энергии одна десятикилограммовая бомба будет эквивалентна 1000 тонн динамита. БРИОН.

Москва отреагировала незамедлительно: принять все меры для получения сведений об урановой бомбе. Фуксу присвоили кодовое имя Отто.

Советская военная разведка недавно получила новое название – и новое начальство. По приказу Сталина 4-е управление превратилось теперь в Главное разведывательное управление, или ГРУ. Новый руководитель военной разведки генерал Алексей Панфилов дал свою оценку поступившего из Британии материала. Если новое оружие эффективно, оно “откроет перед человечеством дорогу в ад”.

За следующие полгода Фукс передал Кремеру множество научных секретов – всего около 200 страниц информации из самого сердца британской программы по разработке атомного оружия. Как правило, они встречались по выходным на людной автобусной остановке, заходили вместе в один автобус и, не говоря друг другу ни слова, садились рядом на верхней площадке. Фукс выходил первым, оставляя на сиденье конверт с бумагами. Иногда они садились вместе в одно такси и обменивались информацией на заднем сиденье. Фукс не слишком разбирался в тонкостях шпионского дела. Нарушая все принципы конспирации, он не раз звонил Кремеру на работу, а однажды, если верить одному русскоязычному источнику, даже заявился без предупреждения в советское посольство с заметками на сорок страниц. Кремер тоже не отличался педантизмом в соблюдении шпионского протокола. Он все время оглядывался, проверяя, нет ли хвоста, – верный способ вызвать подозрение. “Он раздражал Фукса требованиями подолгу ездить по Лондону на такси, постоянно петляя, чтобы сбить с толку любого соглядатая”.

Кремер не мог в должной мере оценить попадавшие к нему разведданные: он бы с гораздо охотнее вновь воевал в танке, чем встречался с этим чудаковатым молодым ученым на верхней палубе автобуса. Много позже Фукс называл дом Юргена Кучински своим “тайным жилищем” – так часто он гостил на Лоун-роуд. Советское посольство находилось под наблюдением, его телефоны прослушивались; с Кучински не спускали глаз; Кремер был известным офицером советской разведки. У МИ-5 были все шансы обратить внимание на происходящее, но ни одним из них служба не воспользовалась.

После одной встречи с Фуксом Кремер вспоминал: “Он дал мне большой блокнот, размером сантиметров 40 на 20, исписанный формулами и уравнениями. Сказал: «Здесь все, что нужно знать вашим ученым об организации производства ядерного оружия». Весь материал был отправлен в Москву, откуда последовало указание не терять контакта с Фуксом. Но, как обычно, ничего не было сказано о ценности полученных материалов”.

Эти материалы были не просто ценными – они были бесценны. В августе 1941 года еще один советский шпион, британский госслужащий Джон Кернкросс, передал своему куратору копию рапорта комитета “Мод”, где сообщалось о целях ядерной программы. Фукс предоставлял подробную текущую документацию о производстве бомбы, шаг за шагом, опыт за опытом: проекты диффузионного завода, оценка критической массы взрывчатого вещества – урана-235, расчеты по расщеплению атома урана, сведения о расширении сотрудничества Британии с американскими физиками-ядерщиками. В конце 1941 года Фукс стал соавтором двух важных статей по разделению изотопов урана-235 – и передал полученные результаты Кремеру.

Летом 1942 года Кремер исчез из жизни Фукса столь же внезапно, как и появился в ней, – без предупреждения и объяснений. Советский офицер неожиданно вернулся в Москву, после чего ему снова было доверено командование танковой бригадой на Восточном фронте, где он дважды получил ранение и был повышен до генерал-майора. Удивительным образом ни сам Кремер, ни Москва не дали никаких распоряжений относительно поддержания связи с Клаусом Фуксом. Никакого внятного объяснения этого таинственного перерыва так и не появилось. Кремеру не терпелось вернуться к настоящим сражениям, к тому же он не ладил с коллегами в посольстве. Он мог просто уволиться в сердцах. Но, каковы бы ни были на то причины, Фукс лишился куратора в самый неподходящий момент: они с Пайерлсом только что совершили важный прорыв в расчетах времени, необходимого для производства обогащенного урана, и он хотел рассказать об этом Москве. Фукс вновь обратился к Юргену Кучински, который решил на сей раз не связываться с посольством и передать информацию своей сестре.

В июле, когда в Хэмпстеде собралась вся семья, Юрген, отведя Урсулу в сторонку, сообщил ей, что “физик по фамилии Ф. утратил связь