Спасенный любовью - Дженнифер Эшли

Судя по всему его спаситель понятия не имел о том, кого спас. Полагал, что богача, не более того. И следовало сделать так, чтобы он и потом ничего о нем, Харте, не узнал.

Понаблюдав немного за ребенком, герцог приподнял угол сети. Вытащив из тонких нитей медный пенс, он бросил его мальчику.

— Вот это ты пропустил.

Мальчишка схватил пенс, посмотрел на него и бросил в общую кучу. Он уже нашел несколько монет, жестяную банку, ожерелье из ракушек и оловянного солдатика. Харт указал на солдатика:

— Этот парень — из Хайлендского полка.

Мальчик кивнул и тут же спросил:

— А вы шотландец?

— Само собой, — ответил Харт. — Кто же еще мог затеряться в канализационных тоннелях в килте?

— Папаша говорит, что вниз не спускаются, если не знают дороги.

— Согласен, — отозвался Харт.

Когда папаша вернулся с кружкой кофе, накрытой носовым платком от дождя, Харт добавил в коллекцию мальчика еще одну ракушку, полпенса и сломанную сережку.

Вместе с мужчиной из каюты вышла его жена, дородная женщина в бесформенном свитере и с черными волосами, убранными под кепи рыбака. Она принесла с собой миску с водой и полотенце. Присев, начала промывать рану на голове Харта.

Голова все еще болела, но не так сильно, как в подземелье. Такую боль вполне можно было терпеть.

— Ну, так кто же вы? — спросил мужчина.

Харт уже решил, что ничего им не скажет. Во всяком случае — пока. Нарочито поморщившись — словно от боли, — он пробормотал:

— В этом-то все и дело… Я не помню…

Мужчина взглянул на него, прищурившись.

— Совсем ничего не помните?

Харт со вздохом кивнул:

— Совсем ничего. Может, меня ограбили, ударили по голове и сбросили в люк. Ты ведь сказал, что у меня не оказалось с собой денег, верно?

— Да, это правда.

— Скорее всего так оно и было. — Харт пристально взглянул на собеседника — как бы давая понять, что лучше не задавать дальнейших вопросов.

Мужчина надолго задумался, держа руку на рукоятке кинжала. Наконец кивнул и пробормотал:

— Да, согласен. Так оно и было.

Женщина подняла на мужа глаза.

— Но если он не помнит, кто он, то как же нам заплатит?

— Рано или поздно вспомнит. — Мужчина достал из куртки трубку, сунул ее в рот и добавил: — Чем позднее вспомнит, тем больше заплатит.

— Но у нас нет места, — заметила женщина с беспокойством.

— Ничего, как-нибудь поместимся. Сэр, вы останетесь у нас, но будете отрабатывать свое содержание. И не важно, что вы — лорд. Вернее — лэрд. Кажется, так зовут вас шотландцы.

— Это не одно и то же, — сказал Харт. — Лорд — это титул, который дает монарх. А лэрд — землевладелец, тот, кто заботится о своих людях.

— Да?.. — Хозяин лодки достал кисет с табаком и спрятался под навес каюты, чтобы дождь не капал на табак, пока будет набивать трубку. — Как можно помнить об этом, не помня своего имени.

Харт пожал плечами:

— Как-то само собой вспомнилось… Может, и имя мое так же вспомнится.

Хозяин набил трубку и снова сунул ее в рот. Затем достал коробку спичек, зажег одну о стену каюты и поднес огонь к трубке. Затянувшись, выдохнул дым, потом снова затянулся и снова выдохнул. Перехватив взгляд Харта, сказал:

— У меня есть еще одна трубка, если хотите курить.

— Пока хватит кофе. — Харт отхлебнул из кружки. Кофе был горький, но, к счастью, довольно крепкий.

Тут лодочник достал из кармана фляжку и плеснул бренди себе в кофе, затем — в кофе Харта.

— Меня зовут Рив, — сообщил он. — А того парня — Льюис.

Харт кивнул и хлебнул кофе.

— У меня тут надо кое-что сделать, — сказала миссис Рив Харту и указала на каюту. — Нужно вынести два отхожих ведра с ночи.

— Два отхожих ведра? — переспросил герцог.

— Да, два. — Синие глаза миссис Рив сверлили его с вызовом.

«Отрабатывать свое содержание», — подумал Харт и со вздохом поднялся на ноги.

Нырнув в каюту, герцог взял указанные ведра, прошел с ними по лодке и, шагнув на берег, осмотрелся. Итак, герцог Килморган, один из богатейших и влиятельнейших людей империи, выносил отхожие ведра, полные английского дерьма.

Поиски Харта Маккензи, герцога Килморгана, еще некоторое время продолжались, но и полиция, и журналисты уже пришли к выводу, что его не было в живых. Полагали, что он остался где-то в тоннелях, промываемых дождевой водой, и, следовательно, рано или поздно его тело всплывет в Темзе.

Только Йен Маккензи не сдавался. Он уходил каждое утро на рассвете и зачастую не возвращался до вечера. Потом молча ел, спал несколько часов и снова уходил из дома. Когда же его расспрашивали о поисках, он заявлял, что непременно найдет Харта, но больше ничего не сообщал.

А Дэвид Флеминг тем временем стал лидером коалиционной партии. Предвыборная кампания набирала силу, и даже без Харта коалиция крепла. Как сообщали газеты, мистер Флеминг не сомневался, что соберет большинство голосов. «Жаль только, что герцог уже не порадуется победе, но так уж устроен мир», — писали газеты.

Газеты также сообщат, что жена герцога стоически отказывалась надевать траур, так как еще не получила доказательств смерти мужа. Какая стойкая леди!..

Элинор отказывалась сидеть дома и рыдать, заламывая руки. Каждое утро она гуляла в парке на Гросвенор-сквер и неизменно направлялась к дереву в самом центре парка, где сходились все извилистые тропинки. Когда же не находила в условленном месте цветок, ее сердце болезненно сжималось.

Здравый смысл подсказывал ей: если бы Харт смог прийти в парк, чтобы подать сигнал, то и домой вернулся бы. Но Элинор все равно продолжала туда ходить каждое утро. А затем, после обеда, надевала перчатки и шляпку, садилась в ландо и ехала в Гайд-парк. Там, спешившись, снова шла к условленному месту — и снова ничего не находила.

Она знала, что ничего не обнаружит. В конце концов, Харт мог и забыть об их тайном сигнале.

Но этот ритуал давал ей утешение и надежду на то, что в другой раз, когда она придет в условленное место, непременно найдет цветок. И она держалась за надежду. Надежда придавала ей силы.

Тем временем трагическая смерть герцога и скорбь его семьи отодвинулись на последние полосы газет, уступив место ужасным новостям о генерале Гордоне и Судане. «Журналистам нет дела до Харта, — с грустью думала Элинор. — Им нужны лишь занимательные истории».

Вся семья решила вернуться в Килморган, и Элинор тоже просили поехать вместе со всеми. Камерон же постоянно был мрачен и неразговорчив.

— Отцу, наверное, придется стать герцогом, — проговорил Дэниел перед самым отъездом, во время семейного собрания в гостиной Харта. — Но он не хочет.