Странник - Джейн Гудалл

Тремли не зря заинтересовался, как она вошла. В подвальное пространство вело несколько входов. В конце концов, не мог же он протащить находящегося без сознания Уотерлоу через разломанный пол склада, вниз по шаткой лестнице и через коридоры-туннели. Это было бы сложной задачей даже с маленькой и хрупкой Нелл, которую убийца мог перекинуть через плечо. Почтовый фургон въехал через главный вход.

— Каким путем вы вошли в здание, сэр? — спросила она у Макриди, сидевшего на переднем сиденье, и он в первый раз развернулся к ней полностью, а не просто повернул голову.

— Ах, да, вы же проделали долгий путь вокруг здания, я так понимаю, Уильямс. Есть проход из гаража через туннель, он выводит прямо к той комнате, где Тремли держал своих жертв. Он соорудил целую систему конструкций для спуска тяжелых предметов непосредственно в катакомбы. Мы этим воспользовались.

Она улыбнулась:

— И еще вы воспользовались зонтом, сэр?

— Как и в предыдущих делах. Это идеальное оружие для самозащиты полицейского офицера, которое можно законно держать при себе в любой ситуации, так подсказывает мой опыт. Я вам подарю один экземпляр, Уильямс, поскольку теперь вы его более или менее заслуживаете.

— Я тронута.

— Но вы должны беречь его. Зонт ручной работы, прошитый двойной шелковой нитью, с ручкой из отполированной шотландской сосны — это вам не безделушка какая-нибудь.

— Понятно, сэр.

Брайони снова погрузилась в плывущие мимо мысли, тихо улыбаясь.

— Ты в порядке? — спросил Стив.

— О да, — она попыталась бодро улыбнуться. — Просто все немного кружится. Там внизу столько всего произошло. А что с сержантом?.. Ужасно, но я даже не знаю его имени.

— Я говорил тебе. Сержант Ли, — ответил Стив. — Его везут в больницу.

— Есть надежда?

— Это я тоже тебе говорил. Да. Уотерлоу сделал все возможное, чтобы остановить кровотечение.

— Уотерлоу потребуется нечто большее, чтобы оправдаться, — выдавил Макриди. — Но для начала сгодится. В этом деле у нас было множество неудач, не хватало еще вдобавок потерять хорошего офицера.

— А Донна? Я так беспокоилась за нее. У меня дурное предчувствие.

— У нее нет серьезных повреждений, — заверил Стив. — Но конечно, она просто в шоке.

— Он ее фотографировал. Должно быть, он уже в течение некоторого времени следил за ней. Я знала, что он следит за Нелл, но мне и в голову не приходило, что…

Мысли на мгновение смешались.

— Брошюра… Не надо возвращать ее в библиотеку. Ее нужно сжечь.

— Сие невозможно, — ответил Стив, широко ухмыльнувшись. — Она вернется в Черный музей. И они будут гордиться своими экспонатами, в том числе и дневником Бартоломью Тремли, когда мы его найдем. Кто-то выкрал письма Потрошителя несколько лет назад, но эти материалы послужат им заменой.

— Кто-то выкрал письма Потрошителя? — удивилась Брайони. — У меня такое предчувствие, что они там же, где и дневник Тремли.

Макриди развернулся вперед, к ветровому стеклу.

— У вас слишком много всевозможных предчувствий, Уильямс, — хмыкнул он. — И вы слишком мало спите.

Глава 60

— Это был голос Алека, понимаешь? Я сразу его узнала. У него такой характерный, скрипучий голос? Он просто сказал… сказал, что Гай Уотерлоу хочет поговорить со мной. Якобы Уотерлоу не смог вынести стиль допроса Макриди и ему нужно объяснить кому-то ситуацию тихо и спокойно, потому что все очень запутанно. И поэтому я… — Голос Донны дрогнул, и Брайони почувствовала, что она в любой момент может разрыдаться.

— Вовсе не обязательно рассказывать это прямо сейчас, если не хочешь. Может, прогуляемся? Выйдем на солнышко?

Это предложение вызвало неожиданно агрессивную реакцию.

— Как ты не понимаешь, я испытываю сумасшедшее желание рассказать все это! Мне страшно повезет, если я смогу объяснить все как минимум двадцатью разными способами пятидесяти разным людям, прежде чем состоится суд. И вообще, я думать больше ни о чем не могу. Как я? А как я могу думать о чем-то другом?

Голос ее опять задрожал, и Донна прикусила губу и отбросила волосы с лица, но они тут же скользнули обратно. Брайони заметила, что они не были тщательно вымыты, как обычно.

— Я подумала, что у Уотерлоу есть информация, которая поможет спасти жизнь той девочке, Ее, кажется, Нелл зовут? Мне казалось, что это оправданный риск. Все идут на риск. Я же не думала, что все так ужасно. Я подумала, что этот тип, Алек, всего лишь обычный хам и что он не так уж много знает. А вот Гай в курсе дела.

— Но он же один раз уже обманул тебя. Он сочинил для тебя надуманную историю про аборт своей подружки.

— Что ты выдумываешь! Дело было совсем не так!

— Ладно, ладно! Успокойся. А как?

— Я сказала, что одна девушка рассказала мне историю. Ее зовут Дженни Инглиш. У нее есть подружка Сюзанна. Подразумевалось, что аборт делала Сюзанна, а провел операцию некий Эндрю Майклс. И не надо делать вид, что я путаюсь в деталях. Я снова и снова все прокручиваю в памяти. Я точно помню все имена. Никто тогда не называл имя парня, от которого забеременела Сюзанна. Просто Алек видел, как я говорила с Дженни. Потом он подошел ко мне в баре и спросил: «Дженни рассказала тебе всю эту историю, да?» А я не хотела втягивать в это Дженни, поэтому промолчала. И он тогда сказал: «Понятно». И представился, добавив, что с Сюзанной все в порядке, но он слышал, что я расспрашивала про Невидимых. Спросил, почему я этим интересуюсь. Так что он никогда не говорил напрямую, что был приятелем Сюзанны, но подвел меня к тому, что я сама сделала такое предположение. А потом Алек так странно на меня посмотрел и сказал: «Вообще-то, я кое-что про тебя знаю». Он как-то вычислил, что я коп. Наблюдал за мной и обнаружил массу признаков полицейского в штатском. Я пыталась расспросить Алека об этом поподробнее, потому что никто меня еще не раскалывал, но он не поддавался. А потом заявил, что если я хочу знать про Невидимых, то мне надо познакомиться с одним его другом. Сказал, якобы тот сам хочет со мной поговорить.

— И это был Гай?

— Да. Гай. Так что когда Алек позвонил мне в субботу утром в участок, это было лишь повторением прежней ситуации. Он опять играл роль посредника между мной и Гаем, и мне даже в голову… Ох и балда же я!

Брайони мягко подтолкнула ее к продолжению рассказа:

— И что случилось потом?

— Он сказал мне, что Гай хочет встретиться со мной в пабе, возле станции «Ватерлоо». И я поехала на метро до «Ватерлоо», и вышла с восточной стороны.

— Заглянув предварительно в дамскую комнату.

Донна проигнорировала комментарий.

— Я перешла дорогу, и там был припаркован фургон. Обычный почтовый фургон. Из него вышел Алек, и на долю секунды я подумала, что он решил подвезти меня, понимаешь, как это бывает? А потом я отметила про себя — почтовый фургон. И тут до меня дошло: Алек. Я и подумать не могла, что это Алек. Он был такой… ничтожный. Но тут он посмотрел на меня, и он так гадко улыбался и шел навстречу, я развернулась, чтобы убежать, но Алек схватил меня за шею и поднес к лицу платок, пропитанный какой-то дрянью, и я стала задыхаться. Потом он запихнул меня в фургон, тут я провалилась в темноту, потому что следующее, что я помню… нет, не могу. — Голос Доны сорвался. — Я не могу сейчас об этом говорить.

— Давай пойдем прогуляемся на солнышке, — мягко сказала Брайони.

Донна прекрасно исполнила роль свидетеля. Она была подавленной, но рассказала все честно и ясно. С точки зрения полиции, суд над Максвеллом Тремли прошел гладко. В конце концов, они не испытывали недостатка в свидетелях, а это означало, что у защиты не было повода перенапрягаться и серьезно копать против следствия. Итак, Донна, Нелл, Грег Кендрик и Гай Уотерлоу прошли перекрестный допрос. Тремли приговорили к пожизненному заключению.

Гораздо сложнее оказалось обвинить Уотерлоу в соучастии. Обвинение строилось в значительной степени на том факте, что он сбежал из полицейского участка, заранее договорившись о встрече с Тремли, который готов был забрать его возле здания полиции и увезти. Уотерлоу утверждал, что был почти без сознания из-за применения паров ядовитого вещества — очевидно, формальдегида — и буквально выпал на строительную платформу. Затем его якобы затащили в фургон, стоявший внизу с открытыми дверями. Но Уотерлоу был слишком крупным мужчиной, чтобы его можно было с такой легкостью переносить против воли, используя хлипкую, качающуюся конструкцию. В этой истории концы с концами явно не сходились. С другой стороны, доктор действительно находился без сознания, когда уже был в фургоне. И зачем ему понадобилось покидать безопасный полицейский участок? Чтобы отдаться во власть человека, которого он имел все основания бояться и которому не доверял?