Женский заговор. Любовь на спор - Лидия Лукьяненко

появилась после предупредительного звонка, пришла сразу после работы.

– Как это ты не занята сегодня? – несколько ревниво поинтересовалась у нее Уля.

– Улька, не злись! – Лека обняла подругу и крепко расцеловала. – Каюсь. Я была не права. Но мне так стало обидно за Влада!

– Влюбилась?

– По уши! – счастливо засмеялась Лека.

– А он?

– Тоже.

– Не врет? Он же совсем пацан.

– Это он так выглядит. Мы с ним одногодки. Он уже и в армии отслужил, и диплом в этом году защищает.

– Чего ж это его крутой папочка не смог его от армии отмазать?

– Не захотел. Он у него принципиальный. – Лека ходила по квартире, оценивая отделку. – Считает, что мужчина должен и в армии послужить, и с азов карьеру начинать.

– Что ж, он прав, – пожала плечами Уля. – А то сколько у нас инфантильных мужиков развелось, ужас!

– И не говори!

– И что ж, он тебе вот так сразу и понравился? Как только увидела?

– Не сразу, а когда ему кофе принесла. Увидела, как он работает. Обожаю, когда мужчина умеет все делать. Как мой папа.

– Значит, культ отца у девушек не такой уж миф?

– Наверное. А как у тебя дела? Рассказывай…

Лека осталась у нее ночевать. Они проговорили до поздней ночи. Обсудили подробнейшим образом ситуацию с внезапно образовавшимися родственниками, посовещались по поводу меню на новоселье.

– Маму с дядей Колей обязательно позови.

– Само собой. Пусть увидят, на что его деньги пошли.

– Конечно, Людка твоя с Вовой будут. А еще кто?

– Вику позову и Дениса.

– А Валерку?

– Если Валерку, то надо и Генку. Придется маме все объяснять. Не позову.

– Валерка может от Людки о новоселье узнать. Нехорошо получится. Обидится.

– Ладно. Я позову. Но ведь ты же с Владом будешь. А он к кому клеиться станет? Он же один не любит?

– Инку зови. Он ей в самый раз!

– А что? Ты права.

Валерка позвонил сам. Утром.

– Ульяна? Привет! Записывай телефон и адрес.

– Что такое?

– На собеседование пойдешь. Представительство иностранной компании. Начальник отдела рекламы. Тебя устраивает? Все остальное выяснишь на месте. Спросишь Рогожина Валерия Петровича. Место отличное. И зарплата соответствующая.

– Спасибо, Валера.

– Генку благодари, его рекомендация. Не подведи там.

– Не подведу. Да, у меня в субботу небольшая вечеринка, вроде как новоселье.

– И твоя рыженькая подружка будет?

– Да. Но… со своим парнем. Но у меня еще одна подружка есть, блондинка. Ноги – от ушей!

– Ну если от ушей… Ладно, буду. Морозову с мужем позвала?

– А как же!

– Подарить что?

– Что хочешь.

– Нет, ты заказывай!

– Может, картину на стенку? Натюрморт. Цветы. Только самую маленькую, ладно?

– Понял.

* * *

Когда среди ночи прозвенел дверной звонок, Уля даже не особенно удивилась. В последнее время с ней то и дело происходят совершенно необычные вещи. Не раздумывая, она бросилась открывать. На пороге стоял Генка. Он был абсолютно пьян. Настолько, что едва держался на ногах. Она еще никогда его таким не видела и удивленно попятилась, пока он ценой невероятных усилий перешагивал через порог.

– Уля-а-а, – протянул он. – Какая ты кра-а-асивая в этом пеньюаре… Как невеста… в первую брачную ночь…

Он тяжело привалился к двери:

– Ужас! Как я напился… Я спросил маму… У отца была женщина… В то время… Все правильно…

Он поднял голову. Остекленевшие глаза его смотрели печально:

– Я тебя люблю, Улька… Что будем делать?

Она нутром почуяла его боль, да и ей было не легче. Но она уже пережила первый шок и почти смирилась, поэтому понимала, каково ему.

– Пойдем, – она подхватила Генку за талию, забросив тяжелую мужскую руку себе на плечо, и повела его в комнату.

Усадила мужчину прямо на разобранную постель, сняла куртку и стала стаскивать обувь. Генка пьяно смотрел, как она расшнуровывает и стягивает с него ботинки, и бормотал:

– Сестра. Кошмар какой-то. Сестра…

– Зачем ты так набрался? С горя? – усмехнулась она.

– А ты рада?

Уля стянула с него свитер и толкнула, укладывая на диван.

– Да чему уж тут радоваться! Давай двигайся под стенку.

– Я что, буду спать с собственной сестрой? – попытался воспротивиться он.

– У меня нет другого дивана.

– Тогда я лягу на пол.

– И матраца тоже нет. Вот тебе плед. Лежи и не дрыгайся!

Она набросила на него мохнатый клетчатый плед.

– Брюки снимай. Тебе же завтра на работу.

– Мне к десяти.

– Мне тоже. На собеседование. С твоей подачи, между прочим.

Генка послушно стянул брюки.

– И отворачивайся к стенке, – Уля легла рядом. – А то от тебя несет, как…

– Уля, – пьяно заныл он, – давай устроим этот ин… инцест…

– Ага. Сейчас. Поворачивайся, говорю, – она развернула его лицом к стене и обняла за талию. Генка покорно вздохнул и сжал горячей ладонью ее предплечье. Так, обнявшись, они и уснули.

Утром Генка мучился головной болью. Уля, не зная, чем ее облегчить, приготовила лимонный сок с водой и дала таблетку анальгина. Это средство постепенно помогало. Во всяком случае, выражение его лица уже было не таким страдальческим и боль понемногу отпускала. Генка лежал, закрыв глаза. А Уля собиралась на встречу.

– Мне нечем тебя накормить, – сказала она, присев на постель и подав ему чашку кофе.

– Спасибо, – он сел на постели, обнажившись по пояс.

У него была отличная мускулатура. Уля ценила атлетическое сложение у мужчин. Она сожалеюще улыбнулась, любуясь квадратиками на его животе.

– Кофе в постель, – блаженно улыбнулся он. – Всю жизнь мечтал! Из тебя получится отличная жена.

– Увы, не тебе, – вздохнула она.

Он выпил кофе, поставил чашку с блюдцем на постель и потянулся к ее руке. Уля отклонилась и погрозила ему пальцем. Генка снова лег, укрывшись пледом.

– Улька, я тебя люблю. Я вчера уже, кажется, говорил это. Это правда. Я тебя люблю. И я тебя хочу.

– Любить можешь, – забрала она чашку. – Хотеть не должен.

– А я хочу! – капризно возразил он.

– Ты еще не протрезвел, – засмеялась Уля. – Давай в душ, а то я на собеседование опоздаю.

– А давай плюнем на наше родство! – Генка лежал и мечтал вслух совершенно по-детски. – Подумаешь, родственники! Мы же не совсем родные. А кузенам вступать в брак не возбраняется. Можно пойти к врачу и выяснить, сколько у нас родственной крови? Хотя я и так уже созрел на кровосмесительство.

– Кровосмешение, – поправила она. – Иди в душ, а то я за себя не ручаюсь!

Она с угрозой подняла подушку, намереваясь запустить в него.

– Все-все, иду, – уже не стесняясь, он выбрался из-под пледа и в одних трусах пошел в ванную.

После душа он выглядел значительно лучше. Надел пиджак, тщательно