Дети Эдгара По - Питер Страуб
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Администрация отказывается комментировать слухи о том, что женщина ещё находится в частной палате больницы, где постоянно сидит на своём яйце, за исключением небольших промежутков, когда её сменяет муж.
Анонимный источник сообщает:
— Вообще-то нам нельзя об этом говорить. Я могу потерять работу. Но, если честно, то да, она всё ещё там, пытается высидеть эту штуку, и вот ещё что я вам скажу: по-моему, не очень-то она счастлива, эта леди, и хочет уйти с яйцом домой, потому что доктора от нее просто не отходят и вовсе не из-за неё самой. Понимаете, о чём я? Ну, помните ту овцу, которую клонировали? Так это же ещё интереснее: женщина откладывает яйца! По-моему, её будут уговаривать проделать то же самое ещё раз. А это неправильно. Она ведь женщина. Будущая мама. А не какая-нибудь самка в зоопарке. Только имя моё не называйте, ладно? Мне ещё нужна моя работа.
Иногда она засыпает прямо на яйце. Моя Леда, некогда столь прекрасная. Почему это случилось с ней? Почему это случилось с нами? Я беру её на руки. Она снова стала лёгкой с тех пор, как снесла эту штуку. Я кладу её на кровать. Веки, дрожа, поднимаются над фиалковыми глазами.
— Моё яйцо, — говорит она, отталкивая меня, — мой ребёнок.
— Шшш, — отвечаю я, — спи. Я посижу на нём, — и сажусь. Я сижу на яйце, ещё хранящем тепло похожего на перевёрнутое сердечко лединого задика, который я, бывало, сжимал в ладонях и называл своей любимой валентинкой, и думаю, какой непонятной кажется мне теперь жизнь, как перепуталось в ней всё знакомое.
Леда спит, чуть похрапывая. Я меняю позу. На яйце не слишком удобно. Даже во сне вид у неё измученный. Я замечаю синеву прожилок, новые морщинки на её лице. Я никогда не верил в то, что её изнасиловали. Тем более — лебедь. И вот, откуда ни возьмись, эта непостижимая штука. Значит, она ничего не выдумала? Если так, то я предал её. И как мне загладить вину? Если нет, и Леда всё же наставила мне рога — старомодное, но такое подходящее в данных обстоятельствах выражение, — то она просто делает из меня посмешище. Слышали бы вы, что говорят парни на работе. Женщины, те просто смотрят и ничего не говорят.
Мне снится ружьё, которого у меня нет. Я целюсь из него туда и сюда. Иногда я охотник в красно-чёрном костюме и подстерегаю лебедей. Иногда я прихожу с ружьём на работу и поливаю пулями офис. Иногда целюсь в зеркало. Иногда я вижу фиалковый глаз Леды. Она не кричит. Её теперь вообще ничего не волнует. Кроме яйца.
Он снимает меня с яйца и несёт к кровати.
— Моё яйцо. Мой ребёнок. — Я посижу на нём, говорит он и садится. Я проваливаюсь в сон. Мне снятся перья, которые падают, как снег. Росчерк крыльев в небе. Бледная белая луна. Розы в моём саду, закрывшиеся на ночь. Свист крыльев. Огромная белая птица. Белая. Мне снится белое. Молчание и пустота. Внутренности яйца. Идеальный мир.
Когда я просыпаюсь, он всё ещё сидит на яйце.
— Ты что, плачешь? — спрашиваю я.
— Да, — отвечает он, точно это подвиг какой.
— Слазь, — говорю я, — теперь я на нём буду сидеть.
— А ты не хочешь знать, почему я плачу? — говорит он.
— Слазь. Не хочу, чтобы ты портил ребёнку настроение своей негативной энергетикой, ему и так уже досталось.
— Леда, прости меня, — продолжает он.
— Слазь! — кричу я. — Слазь! Слазь!
Он встаёт.
В комнату влетает кучка медперсонала.
— Оставьте нас в покое! — ору я.
Он поворачивается к этим медикам, по щекам слёзы катятся, и говорит:
— Нам надо побыть одним.
— Нет! — ору я. — Ты тоже проваливай! Оставьте меня и моего ребёнка в покое! — Тут я хватаю яйцо.
Все так и ахнули.
Яйцо очень тяжёлое. Я прижимаю его к груди.
— Забудьте, что я сказала. Я сама уйду, — говорю я.
Тут эта сестра Хайет делает ко мне шаг, но доктор Хоган, ветеринар, поднимает руку, вроде школьного учителя, который помогает детям переходить дорогу, и она останавливается.
— Мы не хотим, чтобы она повредила яйцо, — говорит он.
Сразу видно, что он ничего не понимает. Повредить яйцо? С какой бы стати? Это же мой ребёнок. Что бы ни натворил его отец, ребёнок за него не отвечает.
Все пятятся назад. Даже мой муж, а значит, его хвалёная любовь была не ко мне. Он любил ту, которую выдумал. Ту гадину, которая могла бы уничтожить ребёнка, чтобы кому-то что-то доказать. Я очень крепко держу яйцо. Выхожу из больницы. Я не ждала, что на улице будут фотографы.
ЖЕНЩИНА-КУРИЦА УБЕГАЕТ ИЗ ГОСПИТАЛЯ С ЯЙЦОМ! ЭКСКЛЮЗИВНЫЕ ФОТО
Я-то думала, они художники или кто-то в этом роде. И очень удивилась, узнав, что он просто страховой агент. Вообще-то я мало что могу сказать наверняка. Дом у них стоит на отшибе, в стороне от дороги, и большую часть года скрыт листвой. Зимой я его видела, издали. Уютненький такой, похож на бунгало. У меня есть подруга, так вот её знакомая ходила туда на вечеринку ещё до того, как они его купили, и рассказывала, что там очень мило. Сама я с ними не сталкивалась, не считая того случая, две весны тому назад, когда я зашла в цветочный магазин Флормин, и она была там, рассматривала розы. Я так ясно это помню, потому что таких красавиц, как она, мне редко видеть доводилось. У неё глаза — фиолетовые, очень необычные, кожа бледная, волосы светлые, потрясающая фигура. На неё все обращали внимание. Когда я гляжу на эти фотографии, мне трудно поверить, что на них та же женщина. Что с ней случилось? Она как будто испугана, правда? Про яйцо я говорить не буду. Это же очевидно. Не знаю, как она одурачила докторов, но снести его она точно не могла. Она ведь обыкновенная женщина. И, судя по всему, ей нужна помощь. Лучше бы все забыли поскорее эту чушь и просто помогли ей.
Когда он явился домой, мне пришлось впустить его, ведь я иной раз так устаю, что засыпаю, а когда просыпаюсь, то наполовину сползаю с яйца, вот я и впустила его, чтобы он сидел на нём иногда вместо меня, а он заладил своё: «Леда, я люблю тебя», но это я уже слышала, болтовня одна. «Леда, прости меня, пожалуйста», твердит. А я ему: «Садись на яйцо. У меня нет сил тебя прощать, и не знаю, будут ли когда-нибудь». Поднимаюсь на второй этаж и смотрю из окна на сад, который теперь совсем зарос, и думаю, что одного «прости» мало.
Мы с ним занимались любовью, а потом он уснул, как всегда, а я подумала, что хорошо бы пройтись среди роз под огромной бледной луной, и надела своё кимоно со стрекозами, оно шёлковое и такое приятное коже, и ночь была такая красивая, розами пахло совсем чуть-чуть, и я подумала, что счастлива, и тут появился лебедь, и я только подумала, что это добрый знак, ведь я никогда раньше не видела лебедя в своём саду, вообще не видела, как они летают, и тут он сел прямо на меня. Он был куда тяжелее, чем казался, и когда врезался в меня, я упала, и я представить себе не могла, кругом были перья, крылья, когти, клюв, и я колотила по нему, пыталась вырваться, и в то же самое время думала, с чего это птица на меня напала, и я не хотела сделать ему больно, только вырваться и убежать, и вдруг, о, Господи, я почувствовала это, ну, понимаете, и я не могла, у меня в голове не укладывалось… лебедь делал со мной это. Я била его, царапала, и он клевал и царапал меня, и всё время хлопал крыльями и… И вот теперь люди насмехаются над этим, надо мной. Я не дура. Я знаю. И не рассказывайте мне про женщину, которой так жаль меня, потому что она на самом деле не верит в то, что это случилось. Мне плевать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});