Общество должников - Николай Константинович Дитятин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он сел за девятый компьютер. Тот ждал, разлепив тусклое око-квадрат. Образы бесконечно сношающихся людей, отпечатались в его электронной сетке, а чугунные внутренности износились еще до рождения матушки Фитцвиль.
Детектив ввел данные Сэта и стал ждать, пока машина прогремится, прощелкается и выдаст все свои тоскливые «бипы» и «бапы». Где-то за фанерной перегородкой закричал лонгат. Судя по возгласам электроны кинули его, не дав насладиться заросшими прелестями гарзонской богини. Вопли в таких обстоятельствах были понятны и даже простительны, но потом безутешный дрочила принялся избивать машину. Это уже было преступлением.
Охранник мгновенно согнул посетителя в рог и выкатил на улицу, как следует пересчитав головой ступени.
«Подтвердите, что вы не отсталый». Чтобы получить окончательный доступ к аккаунту нужно было решить уравнение с одной неизвестной. Своего рода шутка, придуманная программистами Тенебрия Нумерис для развлечения пользователей.
«Доступ в верхний интернет — … … … … …
— Давай же, милый.
… … … … … …
— Сколько же на тебе пятен.
… … … … … …
— Ту-ту-ту. Тап-та. Ву-упи!
… … … открыт».
Якоб тщательно нащелкал адрес и попал в Тенебрия Статус: популярную площадку для социальных вбросов. Здесь среднерожденные палочники вели странную войну-общение, создавая страницы-крепости и ведя атакующие блоги. Все фотографии и картинки сопровождались провокационными фразами. Все открытые письма обязательно кого-нибудь критиковали, либо превозносили автора строк. Любимым развлечением в этом жутком кибергороде было информационное убийство. Невнимательных палочников, пропустивших очередную культурную повестку, низводили до состояния парии, и вышвыривали в нижний интернет. Для медийных личностей это было равносильно изгнанию за городскую черту и твердой почвой для суицида.
Последний месяц на повестке была яростная критика ресурсодобывающей корпорации ЭкоКаптив за введение усиленной техники безопасности и сопутствующее замедление добычи. Часть совета директоров выдвинула инициативу более аккуратной вырубки лесов, что помогло бы не допустить полное опустошение Немоса лет через сорок-пятьдесят. «Что будут делать наши дети на мертвом континенте?» — спрашивали они. Это был интересный вопрос. Большинство разгневанных специалистов, (жителей Немоса, что характерно) писали, что после окончания добычи, всех чистокровных тенебрийцев с паспортами — вернут домой. А добычу нужно вести теми же темпами, чтобы предупредить внезапное возвращение штормовых времен. Нужно успеть выкачать из Немоса все. ВСЕ. Как говорится «пока не началось».
В этом свирепом гвалте пробивались слабоумные коммантарии навроде:
«А что, если штормовые времена вернуться лет, скажем, через сто? Двести? Триста? Немос к тому времени превратиться в пустошь. Мы не хотим жить на пустоши. Никто не хочет жить на пустоши. Даже фуги. Тенебрийцев тогда просто линчуют. Быть может нам следует оставить хоть немного деревьев на возобновление?».
Таких умников немедленно отменяли, и отвечали сами себе:
«Нас всех вернут на родину, за могучие стены Периметра. Вы что, блять, тупые?».
Тогда находились другие умники.
«Прошу прощения, а что, если я не хочу возвращаться за могучие стены Периметра? Мне и здесь хорошо. Подумайте сами, в Тенебрии почти не используется труд отсталых, а все «чистые» должности, вплоть до кассира, передаются чуть ли не по наследству. В то же время на Немосе по самым общим прикидкам уже проживает тридцать миллионов чистокровных тенебрийцев. Какую нишу мы займем по возвращению? Вольёмся в касту низкорожденных и будем чистить уборные? И потом. Как же свобода?».
Свобода.
Немос был, — хоть и не без оговорок, — тем редким местом, где ТСБ не мониторило твою жалкую жизнь двадцать четыре часа в сутки. Можно было смотреть местные и гарзонские телеканалы, вызывающе одеваться, читать и слушать, все, что удавалось достать. В известных пределах, разумеется. Можно было дружить с отсталыми, и даже «совать и принимать» с ними.
На патриотов железного континента нападали корчи.
«Тенебрия — самый свободный континент. Опровергни меня».
Когда у них спрашивали, почему в местном домене Статус Тенебрия так мало людей, действительно проживающих на исторической родине, и что означает существование у них отдельной площадки, все оканчивалось информационной отменой распоясавшегося дурачка.
Забавно было и то, что на гарзонской площадке того же толка, под названием «ФэйсДеск», что дословно переводилось, как… доска-лицо… общая атмосфера была совершенно иной. Там царил мир, спокойствие и всеобщее братание. Очевидно, это было связано с уставшим от войны менталитетом гарзонцев. Морской народ довел их до такого состояния, что в интернете они искали только скромных развлечений и ненапряжного общения по интересам. Даже те гарзонцы, кто родился на Немосе, и никогда не участвовал в битвах, перенимал этот сигнал общей усталости и стремился к пацифизму.
Что, конечно, не касалось лонгатских обезьян. Но их прощать было нельзя.
Какой из этого следовал вывод? Люди ищут в сети то, чего им не хватает, только и всего. Если общество заинтересовано в скандалах, склоках и взаимных обидах, значит им слишком хорошо живётся в реальности.
Якоб заметил, что уже десять минут читает сообщения в общем чате и шлепнул себя по бороде. Черт побери, да возьми же ты себя в руки. Давай еще запустим какую-нибудь игру, у тебя же полно времени.
Щелк-щелк-щелк.
Ладно, что тут у нас в общем доступе на страничке Тутмоза? Фотографии реплик, внутренности дорогих квартир. Глубоководные бассейны и мотивационные надписи. Как оригинально. Кулинарный блог? Ну этот, наверное, любит запекать и жарить своих подчиненных. А еще варить и тушить на медленном огне.
Ретро откинулся на стуле, почесывая обнаженную грудь.
Так, счистим шелуху. Вот подборка с пометкой «Я»: коротко и ясно, что-то личное. Посмотрим: Господи, сплошные буровые установки и нефтяные вышки. Помешался он на них что ли? А подписи-то, подписи. «Берем Немос». «Черное золото». «Бурим все». «Родина — жди огня».
Якоб усмехнулся, прочитав последнее. Ну и пророчество. Так, где тут общий вид?
Фитцвиль снова не выдержал и отвлекся на текстовую сноску, под названием: «Друзья и враги». В ней Тутмоз Гисбуди рассказывал о своей борьбе с тяжелой формой легочной эмболии: распространенным у палочников заболеванием. В ту же корзину, что постоянные разрывы аорт, и общие проблемы с кровоснабжением. Там он рассказывал о том, что свой вклад в противостояние с врагом (в виде болезни), могут внести даже самые незначительные соратники (в виде домашнего животного).
По-видимому, имелся ввиду Эхсин.
Тутмоз писал, что, как только у него появился этот замечательный зверек, самочувствие палочника улучшилось и удалось легко перенести две операции по извлечению тромбов.
Так-так.
А что у нас на
