Узкие улочки жизни - Вероника Иванова

— Привет экзаменующимся!

Ева скорчила недовольную рожицу и раздражённо пробурчала:

— Тебе бы всё издеваться...

— Я искренен и доброжелателен, как никогда.

— То-то и оно.

— Ты вняла моей просьбе?

Фроляйн Цилинска кивнула:

— Да. Хотя... А, сам увидишь потом.

— Уверен, не разочаруюсь.

Пальцы Евы, теребящие шарф, вздрогнули, на мгновение успокоились и с удвоенной энергичностью пустились в пляску святого Витта.

— Ты хотел мне что-то объяснить.

— Да, и не отказываюсь от своих намерений. Но для начала хотелось бы где-нибудь прислонить задницы... Зайдём в холл?

Девушка посмотрела на здание Коллегии с тем же выражением, с которым юные барышни обычно смотрят на пауков, червяков и лягушек.

— А это... обязательно делать раньше времени?

— Я хочу кое-чем тебя угостить.

— Оно сладкое?

— Не совсем. Но тебе понравится, обещаю.

Ева недоверчиво поджала губы:

— Ну ладно, уговорил.

Конечно, я предпочёл бы провести время перед экзаменом на свежем воздухе, но к сожалению, ройменбургские медиумы получили в своё распоряжение местечко в районе офисных новостроек, на оживлённой Нойштрален штрассе, аккурат между Общественным комитетом охраны правопорядка и Фондом защиты дикой природы. Такое расположение выглядело мистическим совпадением и одновременно было объектом многочисленных шуток: мол, одни соседи желали бы перенести медиумов в список вымерших представителей фауны, да вторые не дают.

Стекло, бетон, сталь: максимум практичности, минимум уюта. Огромные окна в холле первого этажа и не менее огромные подоконники. Они-то мне и нужны.

— Присаживайся.

— А это удобно? — усомнилась Ева, осторожно поглядывая в сторону листающего спортивный журнал охранника.

— Жестковато, но сойдёт.

— Я не о том! Вдруг здесь нельзя сидеть?

— Можно, не волнуйся. Доброе утро, герр Тохе!

Дородный мужчина оторвал взгляд от красочного фоторепортажа и приветственно махнул рукой:

— Доброе, Джек. Пропуск-то не забыл сегодня?

— Нет, всё при мне.

— Ну и славно. — Он перевернул страницу и снова углубился в чтение.

Глаза Евы, без краски выглядящие совсем светлыми и беззащитными, изумлённо расширились.

— Ты его знаешь? Откуда?

— Правильнее было бы спросить, откуда он знает меня.

Девушка не поняла намёк:

— И?

— Присядем?

Фроляйн Цилинска поёрзала по пластиковому щиту подоконника и выжидательно уставилась на меня. Я сел рядом, раскрыл сумку, которую прихватил с собой из дома, и стал извлекать на свет божий предметы, уместные разве что на загородном пикнике.

— Что это? И... зачем?

— Термос. Тебе нужно успокоиться, а для достижения этой цели нет ничего лучше чая с молоком. Правда, не всякий чай подойдёт.

— Ты ещё скажи: не всякое молоко! — фыркнула Ева.

— Вы совершенно правы, фроляйн, не всякое. На мой вкус, лучше брать пожирнее.

— Издеваешься?

— Ни в коем разе. Вот, держи, — я протянул девушке кружку с дымящимся бурым настоем. — Понюхай сейчас, потому что после добавления молока все ощущения изменятся.

Фроляйн Цилинска послушно поднесла чайную посудину поближе к лицу, вдохнула поднимающийся пар и сморщилась:

— Фуууу, какая гадость! Пахнет землёй и чем-то гнилым.

— Всё верно. Этот чай выдерживают в земле до достижения зрелости.

— Я не буду это пить.

— А вот так?

Я долил в кружку молока.

— Нууу...

И цвет, и вкус стали намного мягче, это мне было известно наверняка. Конечно, к пу-эру нужна привычка, а главное, не стоит пить его слишком часто, потому что... Уходит очарование прикосновения к целительным тайнам древности, а вместе с ним ослабевают и целительные силы чая, не в последнюю очередь основывающиеся на вдохновенной вере.

— Можешь не пить всё, но хотя бы попробуй.

Ева зажмурилась и сделала отчаянный глоток, после которого довольно надолго замолчала, задумчиво крутя кружку в ладонях.

— Очень гадко?

— Терпимо.

— Скорее, терпко, и что ещё важнее, сытно, но не давит на желудок. А тебе сейчас нужно чувствовать себя бодрой.

— А почему ты раньше не поил меня таким чаем?

— Потому что для него нужны особенные ситуации, вот как сегодня, к примеру.

— Даааа, сегодня... — Она снова пригубила чай и, словно набравшись решимости, спросила: — Так что ты хотел мне объяснить?

Нисколько не хотел, девочка, но есть слово «надо», и от него никуда не спрячешься.

— Через несколько минут тебе предстоит пройти экзамен, и я хочу, чтобы ты не думала о его возможном результате, ни плохом, ни хорошем.

— Как же можно не думать, ведь после него... — Ева взволнованно осеклась.

Представляешь себе, что всё в твоей жизни бесповоротно изменится? Правильно. Но это только одна сторона монеты, а сейчас я покажу тебе другую.

— Давай просто рассмотрим два варианта: провал и успех, хорошо?

Как и все молодые люди, фроляйн Цилинска хотела получать решения всех задач сразу и в полном объёме, не напрягая разум логическими цепочками, но поскольку знала, что со мной подобный номер не проходит, покорно вздохнула:

— Ну давай.

— В случае успеха ты получаешь статус сьюпа и, если у тебя ещё не присмотрено места постоянной работы, становишься на учёт в Коллегии и получаешь пособие до тех пор, пока не начнёшь зарабатывать сама. В случае провала ты всего-навсего продолжаешь жить, как жила, и остаёшься в салоне, пока он тебе не надоест. Всё понятно?

— Да, но... Ты говоришь о званиях, должностях, деньгах. А как же я сама?

— А что ты?

Девушка стиснула кружку в побелевших от напряжения пальцах.

— Ты не сказал, что случится со мной внутри, если я...

— Проиграешь или выиграешь? Я не могу этого сказать.

— Врёшь. Ты не хочешь.

Заявление несколько безапелляционное, но впрочем, справедливое. Я могу предположить правдоподобное развитие событий и по тому, и по другому сценарию, но если заранее рассказать, какие имеются обходные пути, никто никогда не проложит прямые.

— Перед экзаменом тебе важнее знать совсем другое.

— Что, например?

— Как поступать, чтобы добиться успеха.

— А если я хочу проиграть? — Она впилась в меня немигающим взглядом. — Ты можешь меня научить?

Проигрывать? Эх, глупышка, об этом охотно и совершенно бескорыстно позаботятся другие.

— Откуда у тебя взялось такое желание?

— Я...

«Не могу, мне нельзя, слышишь, нельзя! Я натворю одних только бед, потому что...»

— Думаешь, ты не готова?

Ответом мне послужило молчание, в данном случае означающее полное и беспрекословное согласие с вопрошающим.