Русская Америка: слава и позор - Александр Бушков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А вдобавок Стекль, неведомо с какого перепугу, стал стращать Петербург нашествием в Русскую Америку… мормонов. Якобы у него есть достовернейшая информация, что мормоны всем своим многотысячным коллективом собираются покинуть штат Юта (благодатнейшее место, райский климат, богатые угодья!) и зачем-то переселиться в холодные аляскинские края…
Александр II не отправил этот бред в мусорную корзину, а, наоборот, наложил резолюцию: «Это подтверждает мысль о необходимости решить вопрос о наших американских владениях». Ну хоть бы задумался: какого черта мормонам покидать идеальные для сельского хозяйства равнины Юты и скопом переселиться на Аляску ловить каланов и песцов?!
Начали зондировать почву в Вашингтоне. Но тут-то и разразилась гражданская война, Штатам в этих условиях было не до покупки Русской Америки. Тем временем главный инициатор продажи колоний великий князь Константин строчил во все инстанции объемистые меморандумы, ставя Российско-Американской компании всякое лыко в строку. Вот образчик высочайшей беллетристики: «Самовластное управление монополии имело еще последствием, что туземцы не получили ни малейшего убеждения в том, что над ними и самой компанией есть высший и праведный судья в лице русского государя, к которому последний из подданных может обращаться в крайних случаях с просьбой о защите и покровительстве». Отсюда делался вывод: раз так, колонии следует немедля продать…
Правда, совершенно непонятно: если вся беда в «тирании» Компании и установленных ею порядках, то почему непременно продавать Русскую Америку? Почему не устроить там нормальную губернию с чиновниками, гарнизоном, государственным финансированием и прочими атрибутами? Благо пример имелся: англичане только что «изъяли» Индию из монопольного владения Ост-Индской компании и превратили в «заморскую территорию», принадлежащую отныне государству: с чиновниками, гарнизоном, финансированием и прочими атрибутами…
Великий князь Константин этим простейшим вопросом отчего-то не задавался — зато написал, что Компания с ее монополией якобы стала виновником «гибели» частного торгового флота на Тихом океане. Тут уж не выдержал даже осторожный адмирал Врангель — направил в Государственный совет возражения на великокняжеский меморандум, где писал, что Компания не только не «убила» флот, наоборот, осуществляет связи с «Калифорнией, Сандвичевыми островами, Китаем и С.-Петербургом на русских исправно управляемых мореходных судах, и тем прежде заслужила общее одобрение даже со стороны иностранцев, имевших случай на этих судах плавать и видеть верфи и мастерские в Новоархангельске». Он же указывал, что все рассуждения об «убыточности» Компании истине не соответствуют.
Константин, сохраняя хорошую мину, поблагодарил адмирала за принципиальность — а сам пробил направление в Русскую Америку двух правительственных ревизоров. Ревизоры, некие Костливцев и Головин, опять-таки оказались людьми принципиальными, несмотря на ярко выраженный «заказ». Имевшие место недостатки и недочеты в работе Компании отметили, но в то же время подчеркнули, что РАК все же прибыльная контора, а кроме того, принимала участие в полезных государственных проектах: содействовала освоению Амура и Сахалина, экспедиции графа Путятина в Японию, во время Крымской войны уберегла русские колонии от разрушений и захвата неприятелем.
Пикантность в том, что оба ревизора принадлежали к военно-морскому министерству, которым управлял как раз Константин. После чего великий князь поступил незатейливо: никому не стал устраивать выволочку и открыто негодовать. Он просто-напросто не включил в очередной свой доклад для царя «неудобное» заключение ревизии… Как будто его и не было…
Одновременно Константин огласил еще одну причину, по которой Аляску необходимо продать: дескать, высвободятся средства и силы, благодаря которым можно будет развивать Дальний Восток, где «предстоит России будущность». Запомните этот аргумент, мы к нему вскоре вернемся…
В декабре 1866 г. у императора собрались участники «особого заседания» по продаже Русской Америки: Константин, Горчаков, Стекль, министр финансов Рейтерн и временный начальник военно-морского министерства Краббе. Практически единогласно приняли решение: продавать…
Голос протеста последовал один-единственный. Но его никто не услышал, а на заседание автора противоположного мнения не позвали — потому что не вышел летами и чинами…
Барон Федор Романович Остен-Сакен, тридцати четырех лет от роду, занимал тогда не особенно большую должность в Азиатском департаменте МИД, как раз и занимавшегося Русской Америкой. Должность небольшая, зато у занимавшего ее молодого человека было гораздо больше государственного мышления и практичного ума, чем у всех сановных участников «особого заседания»…
Остен-Сакен тогда же составил записку по начальству, где привел доводы сторонников продажи Аляски и выдвинул свои возражения. Доводов числилось три:
«1. Совершенная для России бесполезность этих колоний.
2. Опасения, что рано или поздно они будут у нас отняты.
3. Выгоды получить за них довольно значительную сумму денег».
А вот как молодой дипломат разносил эти доводы в пух и прах.
«По первому доводу: в состоянии ли мы в настоящее время составить себе определенное понятие о том, могут ли эти колонии быть полезны России или нет?… Из бесполезности Компании можно ли выводить заключение о бесполезности самой земли, которой она заведовала и о которой мы положительно ничего не знаем, за исключением отрывочных сведений, дошедших до нас большей частью через руки той же самой несостоятельной Компании».
Касательно опасений, что «усилившаяся Америка» рано или поздно отберет у России Аляску, Остен-Сакен справедливо указывал, что этого не произойдет просто-напросто из-за соперничества в тех регионах меж Англией и Америкой. Именно противоречия меж означенными державами, писал Остен-Сакен, все предшествующие десятилетия и позволили Компании с ее слабыми силами уцелеть близ «могучих соседей». «Пока существует нынешний порядок вещей в Северной Америке едва ли основательно опасаться захвата наших колоний другой державой».
Кстати, эта мысль Остен-Сакена блестяще подтвердилась позже, во времена гражданской войны в России: на оставшиеся временно как бы ничейными дальневосточные земли претендовали и Япония, и США — но едва во Владивостоке высадились японские войска, туда немедленно нагрянули и американские, и английские. Вся эта орава не столько с красными воевала, сколько бдительно следила друг за другом: как бы кто-нибудь один не укрепился… Ну а потом набравшиеся сил красные вышибли из Владивостока всех…
И, наконец, Остен-Сакен камня на камне не оставил от уверения, будто бы продажа Русской Америки принесет выгоды: «Если бы сумма, которую мы получим за наши колонии, была так значительна, что могла бы покрыть известную часть нашего государственного долга, то, конечно, приманка была бы сильная. Но несколько миллионов и даже десятков миллионов рублей едва ли имеют государственное значение в империи, имеющей около полумиллиарда ежегодного дохода и расхода и более чем полтора миллиарда долгу».
И заканчивал он так: «Что касается до положительных выгод, то действительно они принадлежат только будущему, но казалось бы, что нынешнее поколение имеет святую обязанность сохранить для будущих поколений каждый клочок земли, лежащей на берегу Океана, имеющего всемирное значение».
Никто из сановников записки Остен-Сакена не увидел, ее вообще не рассматривали! Остен-Сакен, искренне желая что-то изменить, передал ее заместителю директора Азиатского департамента для передачи директору — но она легла в архив. Нет свидетельств, что заместитель передавал ее директору, что вообще кто-то из облеченных властью хотя бы бегло пробежал документ…
А ведь Остен-Сакен был человеком незауряднейшим — стал впоследствии известным путешественником, ученым-географом, автором научных работ, почетным членом Императорского Русского географического общества и Петербургской Академии наук. Кстати, немецкие предки Остен-Сакена поселились в России лишь в первой четверти XVIII века — но «немчура» барон болел душой за будущее России сильнее, чем Рюриковичи и Горчаков…
И ничего уже нельзя было остановить. Машина закрутилась. Стекль договорился в Вашингтоне о продаже Русской Америки за 7 200 000 долларов…
Самое смешное, что в США нашлось немало людей, протестовавших против покупки! И некоторые видные политики, и журналисты, буквально навалились на государственного секретаря Сьюарда. Аляску называли «причудой Сьюарда», «морозильником Сьюарда» и даже только что изобретенным словечком «Мор-жеруссия» — Walrussia, от английских слов «walrus» — «морж» и «Россия».
