Клетка для эгоиста (СИ) - Светлова Грушенька

— Правда думаешь, что справишься? — прорычал Лука, резко притягивая к себе, заключая в сети своих объятий и осторожно покачивая в танце под размеренные звуки менуэта. Вся переполнившись дорогим мужским ароматом и как всегда тая от желания, Кристина позволила себе расслабиться и насладиться этим танцем. Тайком разглядывая из-под длинных ресниц очертания мужественного мужского подбородка и соблазнительно сочных губ, вновь почувствовала себя той глупой наивной девочкой, попавшейся в ловушку искусного соблазнителя. Закусила губу, слизывая вкус его мимолетного поцелуя. Провела ладошкой по шелковому лацкану его смокинга вверх, обвив Луку за шею и поднимая на него взгляд. Серебро его глаз, казалось, зашипело, плавясь и закипая.

— Тоже вспомнила тот танец на свадьбе наших родителей? — Совершенно не смущаясь огромным количеством людей и камер, мужчина отодвинул за спину шелковое полотно ее волос, склонился и жадно прошелся носом по женской шейке от ключицы к ушку. Его пальцы стиснули нежную кожу на ее обнаженной спине и бесстыдно пробрались под край глубокого выреза сзади, заставляя затвердеть соски. Острые болезненно-возбужденные бутоны невольно потерлись о плотную ткань его смокинга сквозь тонкий шелк платья. — Никогда не забуду, как вылизал тебя тогда на свадьбе наших родителей, — продолжил сводить с ума этот дьявол-искуситель. — Даже вкус твой помню… и запах… и цвет твоих промокших трусиков тоже… А еще — какой красивой ты была, когда насаживалась на мои пальцы…

— Прекрати… — в отчаянии выдохнула девушка, пытаясь остановить обрушившийся на нее поток воспоминаний, от которых, совсем как тогда, задрожали колени, закружилась голова, и по коже врассыпную бросились полчища охваченных паникой мурашек.

— А то что? — обжег тлетворный мужской шепот. — Чего ты так боишься, Кристина? Или теперь предпочитаешь контролировать свои желания?

— С тех самых пор как ты дважды меня предал, — вдруг помрачнев и потеряв ощущение волшебства, прошептала она. На глазах навернулись горючие слезы, пальцы сами сжались в кулаки, которые тут же обрушились на мужскую грудь ударом сопротивления. — Пусти… Нам лучше пройти на свои места, держаться на расстоянии и не поддаваться ненужным порывам, когда чувств уже давно не осталось.

— Правда? — съязвил он, вдруг весь загораясь от ярости. — Если бы чувств не осталось, ты бы не стала выслеживать меня. Не так ли, солнышко? Нас обоих влечет друг к другу, и даже ты ничего не можешь с этим поделать. Не отрицай.

— Я не… — в панике попыталась защититься она, еще сильнее упираясь в его грудь.

— Нанятый мной детектив следил за тобой в тот день. — Его пальцы больно сомкнулись на ее плечах, не выпуская. — И я не спал с той девицей, с которой пришел в ресторан. Хотел ее трахнуть, но не смог. Я никого не хочу в последнее время, кроме тебя. Будто сам не свой с тех пор, как тебя встретил. В это ты можешь поверить?

Ее глаза расширились, пытаясь осмыслить сказанное. Горло перехватило спазмом. Хотела возмутиться фактом слежки, но что она могла ему предъявить, если сама поступила ничем не лучше. Этот красивый эффектный мужчина, которой являлся ей в самых откровенных и сладких снах, всегда вызывал одинаковую реакцию — смешанное со стыдом желание, волнующую боль безответных чувств и гнев от кипящей в груди несправедливости.

— Извини… Я хочу, но уже не могу, — выдохнула она и как-то разом поникла, ответив на его последний вопрос.

Мужские руки разжались, Кристина высвободилась из сладко-ядовитого плена и тут же отпрянула, как от адского пекла, не в состоянии выдерживать его упрекающий, темный взгляд серых глаз, в которых она всегда боялась увидеть полное безразличие. Он не стал ее останавливать, когда Кристина поспешно сбежала в дамскую комнату, не стал ее дожидаться, не стал преследовать и спорить. Просто вернулся на свое место за столом, с мрачным видом зависнув над стаканом виски и выкуривая сигарету. Сменили несколько блюд. Лица гостей раскраснелись от обильной еды и выпивки. Клавесин стих, ему на смену пришла более современная музыка из динамиков. Инициативу в свои руки взяла модная ведущая, сыплющая пошлыми шуточками и весело флиртующая с гостями, и вечер постепенно перетек в официальную часть.

— Как все вы знаете, — задушевно и с придыханием вещала ведущая с огненным каре и в алом сверкающем платье в пол, — благотворительный фонд Доброе Сердце сегодня будет проводить аукцион ювелирных изделий, которые нам любезно предоставил наш спонсор, ювелирный дом Золотая Империя. Будут классические торги, так что, думаю, многие дамы рассчитывают сегодня пополнить свои коллекции драгоценностей, а мужчинам придется существенно раскошелиться, дабы не разочаровать своих прелестных спутниц. В общем-то мы женщины любим вас бескорыстно! Как говорится, дарите, что хотите, главное, чтобы мех красиво отражался в серьгах с бриллиантами! Напоминаю, что деньги от аукциона пойдут в фонд помощи детям, страдающим от сердечно-сосудистых заболеваний. И это прекрасно! Красота спасет мир!

Вместо музыкантов на круглой сцене теперь была установлена небольшая изящная стойка для ведущего аукциона. Девушки модельной внешности в коротких белоснежных платьях, усыпанных кристаллами, приготовились выносить лоты. На многочисленных развешанных по залу экранах высветился первый предлагаемый шедевр, и торги начались. Гости беспокойно заерзали на стульях, глаза загорелись, щеки раскраснелись, губы расплылись в предвкушающих азартных улыбочках.

Кристина с каждой минутой все более явно ощущала, что ее пребывание здесь неуместно. Она уже практически была готова встать и уйти, когда предусмотрительно бросила взгляд на своего спутника. Лука мрачно и сосредоточенно курил, откинувшись на спинку стула и наблюдал за этой вакханалией сквозь презрительный и циничный прищур. За весь остаток вечера он больше не проронил ни слова. Благо, окучивавшая его актриса настолько оскорбилась его выходкой, что больше не вернулась за их столик. Первый порыв сбежать без предупреждения у Кристины прошел, когда она поймала на себе ответный мужской взгляд, темный, жесткий, пригвождающий к месту. Девушка сглотнула и все же слегка наклонилась к Луке, чтобы он расслышал.

— Ты не считаешь, что мы могли бы уйти? Мне не нравится это место, — произнесла она холодно и отстраненно, и вновь получила хлестким взглядом по лицу, будто пощечину.

— С чего бы вдруг? — отчеканил он в ответ, приподняв бровь. — Ты знаешь цель моего присутствия.

Кристина нахмурилась, затем набрала в грудь больше воздуха.

— Ты правда считаешь, что это и есть благотворительность? — наконец не выдержала она.

— Это мир больших денег, моя хорошая. И в нем ими распоряжаются, как считают нужным. Тут всем похер, что я думаю по поводу этого балагана. Так что мы останемся здесь, — отрезал он и отвернулся.

— Но… — вновь попыталась возразить она.

— Три миллиона, — перебил Лука, подняв руку.

— Три двести, — тут же ответили из другого конца зала.

— Три пятьсот!

— Четыре миллиона!

Девушка взглянула на ближайшую цифровую панель, на которой сейчас красовался роскошный комплект из рубинового ожерелья в виде тончайшей нити, на которую были нанизаны мелкие капли, усыпанные бриллиантами, и крупные цельные капли рубина чистейшей воды, а также удлиненных серег того же стиля. Она облизала губы, откинувшись на спинку стула, и стала в недоумении наблюдать, как местные толстосумы с веселым и упрямым азартом доводили цену за комплект до абсурда.

— Двенадцать миллионов триста раз. Двенадцать миллионов триста два. Двенадцать миллионов триста три, — торжественно отсчитал аукционист и ударил молоточком по отбойнику. Продано джентльмену за девятым столиком за двенадцать миллионов триста тысяч. — Аукционист указал молоточком в сторону Луки. Кристина тяжело вздохнула, но не успела прийти в себя, когда Лука поднялся и подал ей руку.

— Теперь пошли, раз больше не хочешь здесь оставаться.

Девушка подняла на него тяжелый взгляд и поджала губы, скрестив руки на груди. Затем оглядела присутствующих, некоторые из которых бросали на них любопытные и недоуменные взгляды. Видимо, уходить раньше окончания торгов все же было здесь не принято. Поразмыслив с полминуты, она встала самостоятельно, проигнорировав руку Луки, и мимо него прошла к выходу. Когда они оказались в пустом холле, почувствовала крепкую хватку на правой руке чуть выше локтя, а затем легкий рывок, заставляющий развернуться и упереться в мужскую грудь.