Лекции о Шекспире - Уистан Оден

Всех в мире ненавидь,

Всех проклинай! Забудь о состраданье,

И, прежде чем ты нищему подашь,

Пусть мясо у него сойдет с костей

Акт IV, сцена 3.

Приход Флавия — самое тяжелое испытание для Тимона, ведь Тимон не выносит жалости.

Пришедших с мольбами о помощи сенаторов Флавий уверяет, что Тимону, по правде, нет до них дела:

Поверьте, говорить с ним безнадежно;

Так занят он собою, что ему

Противны все другие.

Акт V, сцена 1.

Сенаторы просят Тимона вновь стать собой и возвратиться с ними в Афины. Тимон отказывается. Заметьте, что он не совершает самоубийства. В последнем монологе Тимон велит сенаторам "сказать афинянам", что:

вечное жилище

Воздвиг себе Тимон на берегу,

Который каждый день прилив соленый,

Шумя и пенясь, кроет. Приходите

Туда, и пусть надгробный камень мой

Послужит прорицаньем вам. — Уста,

Излив всю горечь, смолкните навек.

Пускай чума исправит зло! Пусть люди

При жизни создают одни гробы

И смерти, как награды лучшей, ждут.

Затмись, о солнце, больше не свети,

Конец приходит моему пути.

Акт V, сцена 1.

Алкивиад говорит, что люди будут скорбеть о Тимоне несмотря на его запрет, что его будет оплакивать величественная природа, "соленый морской поток":

Хоть ты на скорбь людей смотрел с презреньем,

Пренебрегал потоком наших мыслей

И каплями скупыми слез людских,

Но мощный ум твой подсказал тебе,

Как вынудить Нептуна самого

Неутомимо на твоей могиле

Оплакивать прощенные проступки.

Акт V, сцена 4.

Так или иначе, но его могилу увидят и другие, не знавшие его люди, — увидят и прочтут эпитафию, в которой говорится, что Тимон не любил их.

Тимон много говорит с посетителями. Апемант — тень Тимона на протяжении всей пьесы. Вначале он испытывает щедрость Тимона. Он приходит на пир и говорит: "Но всех предупреждаю: / Сюда явился я для наблюдений" (1.2). Вознося благодарность за трапезой, он советует Тимону никому не доверять:

Я денег, боги, не люблю

И об одном лишь вас молю —

Чтобы не стал глупцом я низким,

Что верит клятвам иль распискам,

Иль девкам уличным, гулящим,

Иль псу, что притворился спящим,

Или тюремщика словам,

Иль нужным в час беды друзьям.

Аминь! Богатый пусть грешит,

А я и кашей буду сыт.

Акт I, сцена 2.

Кроме того, Апемант высмеивает представление "с дамами, которые замаскированы и одеты как амазонки":

Видали! Ну и суета! Как скачут

Рехнувшиеся бабы! Эта жизнь

Трескучая и пышная — безумье

В сравнении с моей трапезой скромной

Из масла и кореньев. Мы способны

На дурь любую, только бы развлечься.

Мы льстим тому, за счет кого пируем,

А постарев, завистливо и злобно

Его же осуждаем за попойки.

Найдется ль человек неразвращенный

Или других людей не развративший?

Акт I, сцена 2.

В чем разница между Тимоном и Апемантом? Призвание Апеманта — проповедовать самодостаточность, греческую идею бога как самодостаточного существа. Тимон, с другой стороны, сам хочет быть богом, от которого зависят другие. Однако Апеманту, как проповеднику, необходимы слушатели, он не может удалиться в лес, как позже поступает Тимон. Отвращение связывает Апеманта с другими людьми. Ницше говорил, что "Презирающий самого себя все же чтит себя при этом как человека, который презирает"[166]

В сцене у пещеры Апемант и Тимон упрекают друг друга ^вполне справедливо. Апемант исполнен зависти. Он не хочет, чтобы с ним соперничал другой проповедник, и поносит Тимона, утверждая, что тот стал отшельником только из-за разочарования в людях. Апемант понимает, что Тимон не ищет самодостаточности и утверждает, что природа не станет ему служить. При этом он признает: "Ты нравишься мне более, чем прежде". На что Тимон отвечает:

Тимон

А ты теперь мне более противен.

Апемант

Но чем же?

Тимон

Льстишь ты нищете.

Апемант

Неправда, Я просто говорю: ты — трус.

Тимон

Зачем

Ты отыскал меня?

Апемант

Чтоб побесить.

Тимон

Забава подлецов и дураков.

Акт IV, сцена 3.

Апемант замечает Тимону — и вполне заслуженно:

Когда бы жизнь суровую ты выбрал,

Чтоб гордый нрав смирить, сказал бы я:

Весьма похвально это. Но ведь ты

Так не по доброй воле поступил.

Не будь ты нищим — вновь бы стал вельможей.

Акт IV, сцена 3.

Тимон говорит Апеманту, что, будь он богат, ему бы не пришлось становиться проповедником, так как ему:

Вселенная кондитерской являлась:

Так много языков, сердец и глаз

И уст служили мне, что я не знал

Куда девать их.

Акт IV, сцена 3.

Такие преимущества, считает Тимон, он извлекал из положения щедрого дарителя. Апемант возражает ему:

Ты в жизни никогда не знал золотой середины, тебе ведомы лишь крайности. Когда ты ходил в надушенных, расшитых золотом одеждах, люди смеялись над твоей чрезмерной изысканностью. В лохмотьях ты потерял ее — и теперь тебя презирают за ее отсутствие.

Акт IV, сцена 3.

В последней адресованной Апеманту бранной тираде Тимон сетует, что самодостаточностью не обладают даже дикие звери.

Интересным персонажем мог бы стать Алкивиад. Тимон, отвергнутый людьми, которым всегда помогал, порывает с обществом. Алкивиад, воин, также оказавший обществу выдающиеся услуги, требует, чтобы к его друзьям относились по-особому. Общество перед ним в долгу. Он ходатайствует перед сенаторами за друга, убившего человека, — за друга, который храбро сражался за государство. Когда ему отказывают и изгоняют из Афин, Алкивиад не порывает с обществом, но отвечает ударом на удар. Общество, в котором дозволено такое особое отношение, было бы невыносимым, но цивилизация без него невозможна, коль скоро стоящие вне закона институты, такие как государство, своими действиями доказывают, что цивилизация несовершенна. Сенаторы осуждают человекоубийство, так как оно их не соблазняет, — но их соблазняет ростовщичество. Обратное справедливо в отношении Алкивиада. Испытав метаморфозу, подобную тимоновской, Алкивиад желает стать тираническим богом:

Сенатом недовольные войска

Я подниму и во главе их встану.

Бить сильных — честь. Обидчикам своим

Мы, воины, богам подобно, мстим!

Акт III, сцена 5.

Для мятежа Алкивиаду нужны деньги, и Тимон отдает ему найденное в лесу золото. Однако в последней сцене Алкивиад, без предупреждения, превращается в справедливого судью, сенаторы берутся за ум, и все говорят верные слова о смысле жертвования и воздаяния. Сенаторы приглашают Алкивиада в город, предлагают ему казнить "каждого десятого" (v. 4) и уговаривают воздержаться от бессмысленного кровопролития. Алкивиад соглашается:

Из всех врагов Тимона и моих

Падут лишь те, которых сами вы

Прикажете подвергнуть наказанью, —

И более никто. Чтоб вас вполне

В моих благих намереньях уверить,

Я объявляю: ни один солдат

Покинуть своего поста не смеет

Или нарушить жизни ход в Афинах;

Клянусь вам, что ослушник будет призван

К строжайшему ответу по закону.

Акт V, сцена 4.

Главную тему пьесы образуют отношения между "жертвованием" и "приобретением". В работе "Как читать страницу" Айвор Ричарде рассуждает о понятиях "жертвования" и "приобретения" о единстве категорий "отдавать" и "получать":

<… > в слове агапе, которое хочется определить как собственно христианскую концепцию любви. Нам, однако, не следует этого делать, так как уже с ранних дней христианства это слово находилось в средоточии титанических попыток примирить противоположные, на взгляд большинства людей, значения понятий отдавать и получать. История христианского догмата представляет собой летопись этого интеллектуально-нравственного противоборства. Ортодоксия всегда колебалась между разными толкованиями, а бесчисленные ереси можно охарактеризовать с точки зрения их тяготения к одной или другой противоположности…