127 часов. Между молотом и наковальней - Арон Ральстон

Устало улыбаясь, я невольно постанываю. После паузы меняю курс: есть ряд финансовых вещей, с которыми семье предстоит разбираться.

— Еще немного логистики. У меня есть акции «Компусерв» и «ЮбиЭс ПэйнУэббер», в портфеле под вешалкой в Аспене лежит вся информация о них. Я избавился от акций «Делфи», но сохранил акции «Дженерал моторс». Они могут отойти к Соне или к родителям, если вы найдете им другое применение. Я думаю, что уместно будет сделать пожертвование в пользу тех людей из поисково-спасательной службы, которые найдут мое тело.

Я доволен — сказал практически все, что может облегчить моим родителям распоряжение моим небольшим имуществом. Но все это не важно. Что действительно не выходит у меня из головы, так это еда и питье. Охлажденные соки, фрукты, замороженные десерты — и все это влажное, сочное, вкусное.

— Люди, я все время думаю о грейпфрутовом соке, о «Маргарите», об апельсиновом соке, о холодной газировке — как бы я хотел сейчас получить все это. Апельсин, мандарин. Ох, нельзя об этом думать. Я думаю, что в самом лучшем случае кто-то уже связался с родителями в этот момент, что вы уже знаете, что я пропал. Ну, в общем, не знаю…

Я хочу, чтобы родители знали: когда к ним пришло известие о моей пропаже, я был еще жив.

Минут сорок спустя, около четырех часов дня, я вытаскиваю последний кусок буррито из пластиковой обертки. Белая маисовая лепешка высохла вокруг фасолевой начинки. Никакого намека на влажность. Тот кусок, который я съел в полдень, походил на картон и вобрал в себя все жалкие остатки жидкости из моего организма. Снова размышляю: не получится ли так, что последний кусок высосет из организма столько воды, что это перевесит пользу от питания? Я не знаю. Я голоден. Информация с обертки говорит мне, что за последние семьдесят два часа я потребил в общей сложности пятьсот калорий, и предположительно в последнем куске буррито осталось еще около пятидесяти калорий. В дни активных нагрузок я потребляю в два раза больше суточной нормы — от четырех до пяти тысяч калорий в день. С субботы я не восполнял затраченную энергию, и мой организм сжирает сам себя. На самом деле все это уже не так важно. Осталось так мало, что без разницы, съем я этот кусок буррито или нет. Но в любом случае я хотя бы закину что-то съестное в желудок.

Я засовываю кусок буррито в рот и жую его секунд двадцать, после чего смачиваю получившееся месиво глотком мочи из налгеновской бутылки. Ё-о-о-о! Гадость редкостная! Я жую еще несколько секунд, корча ужасные рожи, после чего все-таки глотаю эту мерзкую кашу, сопровождая еще одним горьким глотком мочи. Возможно, нужно было сначала окунуть буррито в мочу, а потом глотать с помощью остатка слюны, это избавило бы меня от второго глотка мочи. Но в любом случае второго раза не будет, ведь еды у меня тоже больше не осталось. Я подобрал крошки из упаковки, облизал упаковку от шоколадок, прикончил буррито — вот теперь действительно все. Теперь моя диета — моча, и только.

Я опять беру камеру — займу себя тем, что документирую этот факт: я съел последнюю еду. Говорить тяжело, я часто моргаю и делаю между словами большие паузы. Кроме того, голос становится с каждым разом все выше. Интересно, не оттого ли это, что обезвоживание делает мои голосовые связки жестче?

— Вторник, четыре часа дня. Градусов восемнадцать-девятнадцать. Просто перебираю цифры в голове. Похоже, этому мальчику надеяться не на что. Я только что съел последний кусок буррито, пришлось размочить его глотком верхней, самой чистой, части моей мочи, такие дела. Да, оно чуть почище, чем то, что на дне, но далеко не молочный коктейль по вкусу. А я бы выпил стаканчик. И еще, не хочу уйти, не попрощавшись с бабушками и дедушками. Я люблю вас — обе пары, Андерсоны и Ральстоны. Дедушки, я скоро увижу вас. Бабушки, я люблю вас, мои славные матриархи. Все мои родственники в Огайо — я тоже люблю вас. Это большая честь для меня — быть частью вашей семьи.

Я тоскую по родным, но знаю, что ступил на длинный и мрачный путь. Пошел обратный отсчет моей смерти. Ночь будет трудной.

ГЛАВА 10

Зачатки поисков

dum spiro, spero

Часть девиза штата Южная Каролина. Дословно: «Пока дышу, надеюсь». Или, более приблизительно: «Там, где есть жизнь, есть надежда».

В субботу днем, после того как мы расстались, Кристи и Меган отправились вверх по Западному рукаву каньона Блю-Джон, а потом сели пообедать. Девушки отдыхали и трепались около получаса, затем собрали свое барахло и продолжили путь вверх по руслу. Вскоре они уткнулись в тупик под пятиметровой скалой, перегораживающей каньон, и целый час не могли сориентироваться. Они возвращались назад, потом опять шли вверх по каньону, топтались вокруг да около этой скалы, пытаясь понять, что им делать. В описании было сказано, что скалу надо обходить по правой стороне каньона.

— Справа — это надо будет идти в правое ответвление каньона. Я не думаю, что выход там. — Кристи показала на точку выше по каньону, где сливались два ответвления. — И этот путь выглядит сомнительно, особенно вот то пересечение скального выступа, чтобы попасть в левый каньон.

— Н-да. Через нависание я не полезу в любом случае. Но как еще мы можем туда добраться?

Песчаниковая глыба перед Меган была слишком уж крутой и даже с нависанием на самом верху. Раскрыв путеводитель, Меган нашла закладку на странице с описанием каньона Блю-Джон:

— Ага, вот. Здесь написано: «Идите вдоль правой (восточной) стороны каньона по узкой тропинке, затем маршрут сворачивает вниз по двум крутым склонам». Мы уверены, что эта сторона восточная?

— Я не думаю, что это восточная сторона. Восточная — ниже по каньону, откуда мы пришли. Мы же идем вверх по Западному рукаву, то есть на запад, никакой восточной стороны тут нет. Ничего не понимаю, можно еще раз карту посмотреть?

— Ага, точно — вот тут.

Меган передала Кристи карту.

— Господи, хоть бы Арон был с нами — он бы в момент все вычислил. — Кристи вздохнула и снова принялась искать дорогу. — О'кей, мы оставили мой велосипед где-то здесь, в начале Западного рукава. И мы вот здесь… или где-то рядом. Из главного русла мы не выходили… Ну да, очевидно, что нам нужно налево. Почему же тут написано, что направо?

— О… боже… мой, — выпалила Меган, — Кристи, мы круглые идиотки. Справа — это если вниз по каньону, а мы идем вверх. Эта «узкая тропинка» слева от нас. Она должна быть где-то там. — И Меган указала налево.

— О господи… Ты шутишь, да? Это же бред. Как мы могли так лохануться?

Кристи не могла поверить, что они вляпались как новички (все равно что перевернуть карту вверх ногами).