Сломленные - Мартина Коул

— Лиза Бак?

В его голосе звучало недоверие.

— Спроси мою маму, если мне не веришь.

Роберт последовал за Кэти на кухню и, прислонившись к дверному косяку, серьезно произнес:

— Не беспокойся, обязательно спрошу.

Шерон Палистер было очень больно. Положив руку на горло, она нащупала там зияющую дыру. От ужаса она не могла даже плакать.

Женщина, ранившая Шерон, наблюдала за ней, оставаясь совершенно безучастной к ее мучениям. Когда Шерон потянулась к телефону, женщина пнула ее под ребра. Склонившись над жертвой, она приблизила свое чересчур накрашенное лицо почти вплотную к лицу Шерон.

— Ты меня уже достала, поняла? Вместо того чтобы просто сдохнуть, еще пытаешься рыпаться.

Шерон шепотом взмолилась:

— Пожалуйста… Прошу вас, не убивайте меня.

Женщина издевательски рассмеялась. Пройдя в спальню, она вынула из кроватки маленького мальчика и вернулась к его матери. Ребенок зашевелился. Она покачала его, устраивая поудобнее, и ласково чмокнула в пушистую макушку.

Шерон видела, как жизнь вместе с кровью вытекает из ее тела через многочисленные раны, и почувствовала, что теряет сознание.

— Попрощайся со своей мамулей, крошка.

Женщина подняла ручку ребенка и помахала ею. Затем, выдернув из розетки телефонный провод, она открыла дверь квартиры и исчезла.

От страха за ребенка сердце Шерон заколотилось. Каким-то чудом она сумела дотянуться до розетки и воткнуть вилку обратно. Телефон тут же зазвонил. Но сил снять трубку у Шерон уже не осталось. Она закрыла глаза и смирилась с тем, что умрет в одиночестве.

Лукас Броунинг снова проводил «собеседование». На сей раз перед ним сидела молоденькая девушка, наверняка еще школьница. Слушая ее прерывающийся голос, он окинул ее беглым взглядом. Она его возбуждала.

В ее глазах он увидел отвращение, и это обозлило его. Он чуть привстал и громко пукнул, с наслаждением наблюдая, как девушка борется с тошнотой.

— Ты уже работала в этом бизнесе?

Она кивнула, но уже не так уверенно, как поначалу, когда впорхнула сюда. Он видел сотни таких, как она: школьницы, которых совратили в двенадцать и которые уже в раннем возрасте имели совершенно извращенное понятие о том, зачем действительно нужен секс. Проституция казалась им шикарной и увлекательной профессией, способом уйти из дома и зарабатывать хорошие деньги. Черт, как ему все это надоело.

Он раздвинул свои массивные голые ноги и увидел, как она уставилась на его вялый член. Лукас подавил смех. Ему нравилось пугать ее. Она-то думала, что ей предстоит спать с красавцами бизнесменами, а те будут осыпать ее подарками и влюбляться в нее, пока она не ответит одному из них взаимностью. Лукас каждый день благодарил Господа Бога за американское телевидение, за фильмы, полные сентиментального дерьма. После такого толчка глупые малолетние шлюшки как раз и принимали нужные позы, дабы приносить ему деньги.

Да и по внешности эта девушка вовсе не Джулия Робертс, хотя сама она, несомненно, очень высокого о себе мнения.

Неужели они не понимают, что им придется спать со всеми, у кого есть деньги? С молодыми, старыми, с вонючими уродами…

Лукас мягко улыбнулся:

— Мы требуем от наших девушек опыта в куннилингусе, то есть попросту в сосании члена, а также в анальном сексе. Вот где настоящие бабки. Часто я сам испытываю девушек — я должен оценить их и понять, где их лучше всего использовать. Надеюсь, ты знаешь, что такое безопасный секс?

Она не ответила. Ее лицо приобрело зеленоватый оттенок, и он вновь едва сдержал смех. Заметив, как она бросила затравленный взгляд в сторону двери, он ухмыльнулся:

— Дорогая моя, ты выйдешь отсюда не раньше, чем я тебе позволю, поняла?

Гостья Лукаса по-настоящему испугалась. Страх смыл с ее лица поверхностную взрослость, и теперь она выглядела той, кем и была в действительности: маленькой девочкой, чересчур густо накрашенной в своих попытках выглядеть взрослой женщиной. Наихудший тип шлюхи.

— Сколько тебе лет?

— Тринадцать с половиной.

Лукас загоготал:

— С половиной? Тринадцать с половиной? Для большинства моих клиентов ты уже слишком стара. Но, думаю, я смогу тебя куда-нибудь пристроить. Ты говорила о своих планах с родителями? Они знают, где ты сейчас?

Девушка помотала головой.

— Они думают, что я в школе, — прошептала она.

— Откуда ты?

— Лейчестер.

Он улыбнулся:

— Я узнал этот акцент. Так когда ты должна быть дома?

Она не ответила. Он долго разглядывал ее:

— Ты на попечении, детка? Можешь мне не врать — все равно я узнаю.

Она едва заметно кивнула. Он вновь оскалил зубы в улыбке:

— Так что же ты сразу не сказала? У меня полно таких, как ты, и я хорошо о них забочусь, можешь мне поверить.

Он взял свою палку и постучал ею по потолку. Через минуту в комнату вошел пожилой мужчина. Девушка со страхом посмотрела на него.

— Возьми ее, Пити. Похоже, цыпленок готов попасть в супчик. Смой штукатурку и посмотри, что под ней.

Затем, пристально глядя на девочку, сказал:

— Ведь ты этого хотела, дорогуша? Как же приятно получать то, чего хочешь!

Пити со смехом потащил девушку из комнаты. Наблюдая, как она извивается в его руках, Лукас удовлетворенно вздохнул. Она станет хорошей маленькой работягой, в этом нет никаких сомнений. Дети, состоявшие на попечении, были лишены всякой ненужной щепетильности еще задолго до того, как попадали к Лукасу. За государственную систему социального обеспечения Лукас не забывал помолиться каждую неделю.

Керри Элстон наблюдала, как остальные женщины принимают душ и прихорашиваются перед приходом посетителей. Ее собственные упитанные телеса постепенно опадали, поскольку ей становилось все труднее заставлять себя есть те помои, которые здесь назывались едой.

— Опять не собираешься мыться, грязная шлюха? — визгливо обратилась к Керри хилая остроглазая женщина.

Керри не ответила ей, зная, что отвечать бесполезно. Она попыталась выскользнуть из душевой.

— В чем дело, дура? Или мы тут все слишком старые для тебя, а? Хочешь посмотреть фотографии моих детей? Сразу почувствуешь себя как дома, жирная скотина!

Осознав смысл слов этой женщины, Керри почувствовала, как страх холодной рукой сжимает ее внутренности. Она огляделась — не слышал ли ее выпада кто-нибудь еще?

Никто не обращал на них никакого внимания.

Она заторопилась обратно в свою камеру. Однако там ее уже ждали.

Горячая вода ударила Керри в лицо, ослепила, повалила на пол. Ручки от швабр обрушились на ее распростертое тело с явным намерением переломать кости. Лежа на полу, скрючившись от страха и боли, она услышала тихое хихиканье. Смеялась надзирательница, наблюдавшая за происходящим через глазок в тяжелой металлической двери.