Рассекая ветер - Сион Миура

молчал. Киёсэ снова положил руки на колени и посмотрел на пустую полку для багажа над головой.

– Я поступил в старшую школу, где работал мой отец, он был моим тренером. Такой типаж, который ты не любишь, – полностью контролировал спортсменов. Он заставлял меня бегать с утра до вечера день за днем. Но я не мог ему возразить. Даже когда я почувствовал, что с ногой что-то не то. В отличие от тебя, у меня не хватало смелости сказать ему: «Это неправильно».

Поезд остановился на платформе небольшой станции. Двери открылись и закрылись, никто не вошел и не вышел, электричка снова тронулась.

Какэру напрягся и сказал:

– Я побил тренера в школе… не потому, что был смелым. Мне просто сложно контролировать свои эмоции.

– Я несерьезно относился к бегу, – сказал Киёсэ, снова опустив голову. – Думал, что если слушаться взрослых и бегать требуемые дистанции, то станешь быстрее. Легкомысленный подход. Я не стремился к бегу из глубины души, как это делаешь ты. Единственный протест, который я смог себе позволить, – это выбрать университет, в котором бы хотел учиться несмотря на отсутствие в нем сильной команды по легкой атлетике.

Он погладил ладонью правое колено. Медленно, как будто там скопилась вся боль его прошлого.

– Когда я больше не смог бегать, вот тогда мне от всего сердца захотелось бежать. Бежать на своей волне, а не по принуждению других, я хотел мечтать вместе с теми, кто серьезно настроен на бег…

– Хайдзи-сан…

– Ребята в Аотакэ оказались идеальными для этого. Я хотел доказать. Я хотел доказать, что даже слабая команда, даже любители могут бегать, если у них есть потенциал и страсть. Ты можешь бежать куда угодно на своих двух ногах, не подчиняясь слепо приказам других. Я всегда хотел доказать это на Хаконе Экиден.

Какэру закрыл глаза. Решимость Киёсэ и те чувства последних четырех лет, которые он вынашивал в себе с момента поступления в университет, обрушились на него холодной и яростной волной.

– Когда ты пробежал мимо меня той ночью по городу, – тихо начал Киёсэ, – я тогда подумал, что нашел. Нашел мечту, которая обрела форму. Когда я ехал на велосипеде, я сразу понял, что ты Какэру Курахару из школы Сэндай Дзёсэй. А потом, узнав, что тебе некуда идти, втянул тебя в свою затею.

«Почему ты говоришь об этом сейчас?» Какэру считал, что откровенность Киёсэ была одновременно комичной и жестокой.

«Ты мог бы солгать и сказать, что окликнул меня, потому что я бежал свободно и с удовольствием, что ты не знал моего имени».

– Хайдзи-сан. – Какэру открыл глаза и посмотрел на Киёсэ. – Ты научил меня тому, где мне следует быть и куда идти. Ты научил меня думать.

Электричка начала замедлять ход. Они почти подъехали к станции Йокогама. Какэру встал, взял Киёсэ за руку и поднял его с места.

– Я хочу, чтобы ты знал: я благодарен тебе за это.

Какэру и Киёсэ вышли на станции Йокогама и прошли через переполненный подземный переход к восточному выходу.

– Эй, Хайдзи-сан, – тихо сказал Какэру, словно делясь секретом. – Давай сделаем это завтра. Пробежим так, чтобы все поняли, как выглядит самый лучший бег.

Какими бы ни были мотивы, как бы ни звучала правда, их доверие и любовь к бегу уже не исчезнут.

Какие бы демоны ни стояли на пути Какэру, он больше не дрогнет и не убежит.

Завтра мечта обретет форму, остается лишь просто бежать так, как велит сердце.

– Да. Давай сделаем это, Какэру.

Они посмотрели друг на друга и улыбнулись. А затем вместе побежали по дороге к отелю.

Глава 10. Падающая звезда

3 января, 5:00

Юки был в полутемном номере рёкана[33] «Асихара». Он переоделся в форму и олимпийку Университета Кансэй, взял в руки длинное пальто.

Он проснулся уже два часа назад. После завтрака и горячей ванны – то ли поздней ночью, то ли ранним утром – Юки вернулся в комнату, как только пища в его желудке переварилась.

Он не был уверен, спал этой ночью или нет. Но сейчас сознание было ясным и четким. Волнение и напряжение, словно острые лезвия, отсекали лишнее, и теперь он даже чувствовал некоторую легкость.

Юки подумал, что у него правильный настрой. То же он чувствовал, когда сдавал экзамен на адвоката. Он читал экзаменационные вопросы и писал ответы. Было интересно, что, еще не успев как следует осознать смысл вопросов, он видел, как его рука уже сама выводит ответы на бланке. Словно он писал на автомате. Все, что он заталкивал в свою голову до этого момента, еще никогда так просто не формулировалось в виде готовых ответов. Было такое чувство, будто сознание прояснилось и сработало шестое чувство.

Он понимал, что вот-вот такой же момент волнения и концентрации наступит для его тела и разума.

Второй день гонки Хаконе Экиден начинался в восемь утра. Юки собирался медленно разминаться в ближайшие три часа. Чтобы еще лучше настроиться. Это был собственный метод Юки. Первые два часа расслабляться и снимать напряжение, а в последний час сосредоточиться. Еще с тех пор, когда ему предстоял экзамен на адвоката, Юки знал, что в таком темпе он сможет лучше всего собраться.

Номер площадью в шесть татами[34] был занят тремя расстеленными рядом футонами. Синдо спал в маске, тихо дыша. Юки осторожно положил руку ему на лоб, у него еще была небольшая температура. Хозяин крепко спал, временами скрежеща зубами.

Аккуратно, чтобы никого не разбудить, Юки сложил свой футон и сдвинул в угол. Стоя у окна, он тихонько отдернул занавеску. Уютный сад был слегка покрыт снегом, а с темного неба продолжали падать снежинки, легкие, словно пепел.

Юки никогда раньше не катался на лыжах. Он не понимал, зачем в холодное время года в холодном месте прикреплять к ногам доски. Он считал, что лучше потратить это время на учебу. Да и вообще, не было у него лишних денег на развлечения, он с детства жил вдвоем с матерью.

«Смогу ли я бежать по крутому заснеженному склону? Но сейчас я уже не могу сказать, что не побегу шестой этап. Может, мне нужно было заранее хотя бы на лыжах прокатиться?»

Окно сразу же запотело от дыхания Юки. В комнате было тепло, ведь здесь они сегодня спали втроем: Юки, Синдо и хозяин.

Юки говорил себе, что сложности будут не только у него. За последние несколько лет на дорогах Хаконе в Новый год не было снега. Большинство бегунов – хотя, может, даже все – ни разу не спускались по заснеженным горным дорогам Хаконе. «Все будет хорошо. Такого опыта нет ни у кого из них. Я смогу бежать. Я смогу».

Внушая себе эту мысль, Юки взял в руки эстафетную ленту Кансэя, которая лежала в стенной нише – токонома. Казалось, ткань была все еще влажной от пота пяти человек, бежавших первый день.

Аккуратно свернув ленту и положив ее в карман олимпийки, Юки тихо покинул комнату.

Он прошел по коридору к входной двери и увидел хозяйку гостиницы с газетой в руках.

– О, смотрю, вы уже переоделись?

– Да. Мне нужно размяться.

– На улице? – посмотрев, что на улице еще темно, хозяйка озабоченно нахмурилась. – Сейчас минус пять градусов.

Юки планировал выйти на улицу, но быстро передумал. Нужно подождать, пока температура немного поднимется, иначе его мышцы окоченеют.

– А можно я здесь позанимаюсь?

Он указал на безлюдный холл, и хозяйка любезно ответила:

– Конечно. Хотите почитать газету? Я попросила доставить сегодня пораньше.

Читая газету, Юки начал разминаться, сидя на полу. Он медленно дышал, расслабляя мышцы и суставы.

В газете был большой материал о первом дне Хаконе Экиден. Университет Босо выигрывал с незначительным отрывом. Из-за небольшой разницы во времени невозможно было сказать, сможет ли Университет Рикудо кардинально изменить свое положение во второй день и кто в итоге одержит общую победу.

Под заголовком «Вызов смелой десятки» писали