Донбасский декамерон - Олег Витальевич Измайлов

знали народную поговорку, которая в облагороженном виде звучит примерно так: «В шахте много кого увидишь, кроме цыган, евреев и украинцев». Украинизация Донбасса, в основном восточного, началась в пятидесятых, когда западноукраинскую молодежь по «оргнабору» почти силком гнали на шахты, где не хватало рабочих рук.

В Донбассе все есть, и греки тоже.

Юг Донецкой области был заселен и освоен отатарившимися, но сохранившими православную веру крымскими греками, которых вывел с полуострова святитель Игнатий. Они основали Мариуполь (Марьямполь) и другие населенные пункты с греческими именами, скопировав их с тех, что были оставлены на старой родине – Керменчик, Бугаз, Сартана, Янисоль, Бешево, Мангуш, Урзуф, Ялта. Со временем к урумам или греко-татарам добавились румеи или греко-эллины, переселившиеся в Приазовье из Эллады под влиянием освободительных войн против турок.

Между многочисленными греческими селами доброй половины бывшей Донецкой области УССР расположились россыпи немецких, болгарских, армянских сел и даже еврейских сельскохозяйственных колоний. В одной такой колонии родился будущий герой Гражданской войны, знаменитый анархист Лева Зодов, чью фамилию, равно как и биографию, и происхождение писатель Алексей Толстой перекрутил в Задова.

Вокруг Луганска, Старобельска и Родаково с конца XVIII века появляются села сербов и хорватов. Даже уезд назывался Славяносербским. Правда, центром его стал Луганск.

Вместе с капитализмом в Донбассе появляются волжские татары. Много было казанских, много было пензенских и нижегородских мишарей. Татар на шахтах любили – народ в основном трезвый, работящий, со своей внутренней организацией. Татары, как и русские, приходили на работу в Донбасс в несколько волн. Немало их и сегодня в Донецке, Макеевке, Снежном, Енакиево.

В тридцатых и пятидесятых годах прошлого века в Донбассе появляются выходцы с северного Кавказа. Серьезные общины образовались у грузин и азербайджанцев.

А еще в жилах жителей Донбасса течет английская, валлийская, шотландская, польская, финская, узбекская, таджикская кровь. В Донецке не редкость такая семья: глава наполовину украинец по матери-полтавчанке, наполовину аварец – по отцу, жена его полурусская-полуеврейка, иногда с примесью греческой или татарской крови. Кто, спрашивается, по национальности их дети?

«Мы – русские», – говорят они.

В советское время все были советские, но и тогда, указывая в паспорте этническое происхождение, донбассовцы уверенно заявляли – мы русские. Наш язык общения в семье и на работе – русский, русская культура нам ближе других. И столица наша Москва. А национальные языки, блюда, обычаи мы свято храним, как хранят в старых книгах цветы и листья, привезенные издалека.

В индустриальном степном краю давно живут и трудятся представители 104 народов и народностей. Русские из Донбасса – так они себя называют. И в обратном их никто не переубедит.

* * *

Панас нервно провел рукой по лицу:

– Устал я от этого пафоса. Но прочту еще одну штуку. Чтобы уже не возвращаться к теме.

История, рассказывающая о том, что Донбасс – родина бонз и «богов»

Бывает так – Бог одаривает отдельно взятого человека с такой щедростью, которой хватило бы на сто. И поди объясни это. Так же бывает со странами и областями, городами. И это называют гением места. Гении, правда, бывают разные – и со знаком плюс, и отрицательные. А в случае с Донбассом – и тех и других хватило с лихвой, где-то даже с перебором.

Донбасс дал России, миру множество замечательных талантов. Перечислим только самых знаменитых и статусных: великий композитор Сергей Прокофьев, героический полярник Георгий Седов, новаторы производства Алексей Стаханов, Паша Ангелина, Петр Кривонос, Макар Мазай, герои-молодогвардейцы, космонавты Георгий Береговой, Леонид Кизим, Александр Волков, великие голоса России Анатолий Соловьяненко и Иосиф Кобзон, артисты Николай Гриценко, Леонид Быков, Майя Булгакова, знаменитые на весь мир спортсмены Полина Астахова, Александр Ягубкин, Илья Матэ, Сергей Бубка, Руслан Пономарев. Но за ними, конечно, миллионы простых работяг-донбассовцев, донецкий да луганский народ, который и породил славную плеяду.

Однако этот же край дал миру и людей не столь однозначно оцененных. В чем тут дело – разобраться не так просто. В конце 90‑х годов недолго жившая газета «Русский курьер» пыталась разобраться в этом феномене, проведя свой небольшой социологический опрос, дабы составить портрет края. Наибольшим успехом у журналистов пользовалась, в связи с этим фраза своего же собственного ответственного секретаря, видного донецкого журналиста Сергея Голохи: «Донбасс – край бонз и “богов”».

Этим он, видимо, хотел подчеркнуть своеобычность своей малой родины, буквально начиненной харизматическими личностями с уклоном, скажем так, в собственную исключительность.

Взять хотя бы «бонз». Словечко это, впервые употребленное в русском языке, кажется, Александром Куприным в названии рассказа, давно уже стало нарицательным для обозначения важного человека, политика или представителя олигархии. В вокабулярии нашем утвердилось оно во времена засилья советского агитпропа.

Много ли таких персонажей было в Донбассе? Ну, это вообще-то штучный товар. Судите сами.

Никита Хрущев, советский лидер, пришедший к власти после Иосифа Виссарионовича Сталина, смолоду успел и на шахте в Юзовке, и на заводе там же потрудиться. Крестьянское происхождение и пролетарская юность не помешали ему стать самым узнаваемым донбассовцем в истории.

В бывшем СССР и нынче часто его поминают (в книгах, кино, на ТВ), да и на Западе, кажется, не спешат забывать. Кто хвалит за «оттепель», кто клянет за ХХ съезд, но девать его уже некуда – был! И был, кстати, невероятно тщеславным человеком. Возможно, это свойство характера толкнуло его сначала к анархистам, а потом к троцкистам. И ведь чудом спасся в 1937 году. Поручился перед Сталиным за него «железный нарком» Лазарь Каганович, который, вот ведь судьба, тоже в Юзовке работал в канун Великой Октябрьской, но подпольно – под фамилией Кошерович.

Никита Хрущев, конечно, типичный советский бонза. Это ведь его слова: «Власть – слаще денег, слаще водки, слаще женщин, слаще всего на свете». Судьба и власть с его памятью распорядились по-свойски. Дом-музей Хрущева в Донецке был снесен вместе со всей экспозицией бульдозером в одну ночь – сразу после смещения Никиты Сергеевича брежневцами со всех постов в октябре 1964 года.

В хрущевские времена в Донбассе к власти пришли и два харизматика регионального масштаба. Один из них, Владимир Дегтярев, был первым секретарем обкома партии в Донецке. После него в столице Донбасса остались стадионы, теннисные корты, благоустроенные жилмассивы. Его именем назвали площадь, ему самому поставили памятник.

Ворошиловградскому (луганскому) его коллеге Владимиру Шевченко повезло меньше. Хотя и он понастроил в своей вотчине немало полезного. Кроме того, он был участником войны, партизанил в Донбассе, имел невообразимо шикарный партийный послужной список. Но его погубила страсть к футболу.

Не мог он