Приятные вещи - Дмитрий Петюк

Мы спокойно прогуливались по храму, ведя приятную беседу. После случая с Миреной я испытывал к религии Ризвинн особое тепло, так что был вовсе не против тут задержаться. Я остановился и глянул в лицо статуи богини.

— Моей семье и нашему другу предстоит опасное путешествие. Увы, этой авантюры, как оказалось, не избежать. Пусть моя жена и Ксандаш обладают огромной силой, так что смогут справиться с монстрами, на поиски которых мы отправляемся, но я всё равно беспокоюсь.

— Последний Шанс? — спросил Радрант. — Это не проблема, я лично освящу все реликвии, вот только, если речь о стычке с монстром, боюсь, реликвия не поможет. О смертельной ловушке или засаде, конечно, предупредит, но если монстр сильнее — то он одной атакой не ограничится. Некоторые люди, получив реликвию, становятся самоуверенными, так что не повторяйте их ошибок.

— Я хотел превратить реликвию в артефакт. Или освятить уже готовый. Ксандаш сказал, что реликвия обжигает, сам видел ожоги. И меня интересует, не вступит ли в противоречие сила вашей госпожи с магией?

— Ничуть, — улыбнулся Радрант. — Я не раз освящал артефакты. Но тут есть отдельная проблема — размер. Реликвия должна касаться кожи, обычно, это кулон в форме Символа госпожи. Серьёзный накопитель в него не вставишь, а несерьёзный… слабый щит на пару секунд может помочь выжить при не слишком сильной атаке, не более.

— А как создатели артефактов определяют нужный момент? — поинтересовался я. — Температура?

— Температура и ожоги — побочный эффект. Звучит, наверное, смешно — богиня, избавляющая от боли, приносит боль.

— Ничуть, — возразил я. — Я читал летопись вашей госпожи, понимаю, что лишь пройдя через боль, рабы Гулун-ю-Ллар обрели свободу.

— А в данном случае боль дарует жизнь. Шанс на жизнь.

— Мой друг Ксандаш выжил дважды, благодаря Ризвинн. Так что для умелого воина шанс — уже много. И что служит триггером у артефактов?

— Свет. Свет Ризвинн сияет, отгоняя смерть.

Я задумался. Фототриггер сделать было ничуть не сложнее, чем термальный. Более того, у любого предмета, включая реликвии имелась кое-какая теплоёмкость, а значит и небольшое запаздывание до тех пор, когда он разогреется до нужной температуры. Свет же действовал со скоростью, как бы скверно ни звучал этот каламбур, света. Это позволило выиграть если не секунды, то как минимум десяток миллисекунд.

Сердечно распрощавшись с паладином Данштагом, я отправился в университет, где была назначена встреча с моей доброй знакомой деканом Заридаш. Как мужчине мне, конечно, было всегда приятно общаться с красивой женщиной, к тому же её ум мог бы отрицать только полный болван, но, признаюсь, кое-что в ситуации меня ставило в тупик.

— Вы чем-то встревожены, Улириш, — проницательно заметила Ридана.

— Не то, чтобы встревожен, — не стал отрицать я, — сколько озадачен. Мне не дают покоя два вопроса: почему университет, а не, ну не знаю, какой-то госпиталь или специализированное заведение для целителей, и почему именно вы. Не поймите превратно, общение с вами доставляет мне немалое удовольствие и как с опытным магом, и как с очень красивой женщиной. Но мне почему-то казалось, что это больше по профилю кого-то с факультета артефакторики и ритуалистики.

Ридана благодарно улыбнулась комплименту, и на ум тут же пришли воспоминания, когда во снах я с ней общался «как с красивой женщиной». Мысленно надавав себе оплеух, я настроился на деловой разговор.

— В данном случае имеют место не прикладные, а организационные соображения, — ответила профессор Заридаш. — Возможно то, что я — красивая, как вы сказали, женщина, тоже играет какую-то роль. Когда ректору позвонил господин Жагжар, но незамедлительно позвал именно меня. Мы с вами прекрасно ладим, из университета лучше чем кто-либо знаем друг друга, а значит, взаимоотношения с не последним лицом из духовенства стратегически важной для обороны страны религии должны пройти максимально гладко. У меня есть подозрения, что в церковной иерархии вы занимаете следующую ступень после вашего таинственного святого — не зря же Жагжар держит связь с ним через вас.

Я поморщился, словно от зубной боли. Я безмерно уважал Ридану и восхищался её разумом, так что смотреть, как этот разум выкручивает божественная сила, было невыносимо. Профессор Заридаш восприняла мою гримасу превратно.

— Не скромничайте Улириш, не скромничайте. Вы действительно очень важное лицо. Но, если честно, для меня лично не меньшее значение имеют ваши познания и ум.

Я вздохнул. Если кого и следовало винить в происходящем, то только меня, человека, не пожелавшего терпеть неудобств в виде толпы восторженных неофитов на пороге дома.

— Но вы не до конца ответили на вопрос, — напомнил я.

— Про наши с вами близкие отношения я уже говорила, — кивнула она. — И если бы это не было нагло и непрофессионально с моей стороны, я бы давно предложила обращаться неформально.

— С удовольствием, Ридана, — улыбнулся я. — Мне так будет намного легче.

— Мне тоже, Улириш, — обрадовалась она. — Так вот, не мне тебе рассказывать, насколько теоретическая магия является смежной дисциплиной с артефакторикой, и насколько та — частный случай ритуалистики. Но главное в данном случае — у меня больше шансов понять теоретическую основу лежащую за твоим творением.

— Я тебе могу всё рассказать и так, — сказал я. — Ничего такого, чего бы я не видел в университетской библиотеке.

— И это будет чрезвычайно любезно с твоей стороны, — улыбнулась она.

— А университет? Почему не госпиталь или школа целительства?

— Думал, ты догадался и сам, — ответила Ридана.

— Чтобы было кому обслуживать или ремонтировать ритуальный контур, когда с ним что-то случится? Особенно если рядом ты, человек, знающий принцип работы?

— Это, конечно, тоже. Но главная причина — кампус находится недалеко от твоего дома, а ты слишком важное лицо, чтобы гонять тебя, как первокурсника. Кстати, мы уже пришли.

Мы находились перед одним из технических зданий, находящемся вдали как от учебных корпусов, так и общежитий. Рядом располагался промышленный парк и гаражи для университетских омни. Чуть дальше высился купол здания, внутри которого был установлен портальный маяк. Причина выбора места загадкой не являлась: сюда вели мощные энергетические шины, редко забредали зеваки, а также имелась возможность как привезти, так и увезти кого-то незамеченным. Что касается операций — их всегда можно было проводить в любом госпитале страны, ведь сохранность свежеиспечённых органов обеспечивал стазис.

Уединению