АНАФЕМА: Свобода Воли. ТОМ 1 и ТОМ 2. (ЧАСТИ VIII и IX) (СИ) - Тутынин Антон

Собственно так я и сделал: встал в центре пустующих площадей, начав изображать волнующегося молодого парнишку. Озирался вокруг, поглядывал на наладонник, нервно переминался с ноги на ногу, и вскоре ощутил своей силой угрозу.

Но так как угроза была несмертельной, реагировать как-то на это не стал, чтобы не выдать себя и свои способности. Так что в следующую секунду в мою ногу уже впилась небольшая стрелка-инъектор, и вскоре в моих глаза поплыло…

Разумеется, я не отрубился окончательно — это было совсем не в моих интересах. Но моё тело идеально имитировало полное отсутствие сознания на случай, если моим врагам была доступна телеметрия с моего наладонника. Во всяком случае я такой возможности не исключал!

Скоро ко мне приблизился звук колёс и электродвигателей. Хлопнули двери и меня молча потащили две пары рук. Руки принадлежали, как ни странно, мужчинам.

— Тяжёлый, зараза, — прогудел один из голосов, заталкивая меня в грузовое отделение беспилотника. — Вроде тощий, а весит килограмм восемьдесят.

Вскоре крышка надо мною захлопнулась и я оказался один в полнейшей темноте. Но расслабляться было не время! Ведь даже здесь существовало инфракрасное видео наблюдение — это я отчётливо определил силой души. Так что и из образа «бессознательной жертвы» я так и не вышел.

Вскоре автомобиль тронулся, какое-то время покружил по парковке, перевалился через лежачего полицейского на выезде на дорогу, и уже через минуту мчался куда-то на север…

Том 2

Й/Глава 5

Меня усыпили. Несмотря на все предпринятые усилия, это молодое тело всё же погрузилось в глубокий медикаментозный сон на какое-то время. И я не рискнул прибегать к кардинальным мерам для своего пробуждения по нескольким важным причинам. Во-первых, чтобы банально не спугнуть свои цели неадекватной реакцией на анестезию. Было бы очень обидно всё просрать из-за такой мелочи. А во-вторых, чтобы сэкономить силы и не навредить внутренним органам своего тела. Ведь душа моя благодаря накопленной энергии продолжила бодрствовать, видя и слыша всё, что происходит в моём ближайшем окружении. А значит в случае чего я мог вмешаться в окружающую реальность даже сейчас.

Видел я недалеко, и не так чётко, как пребывая в сознании. Но мне этого бы хватило.

Сколько я так провёл? По моим ощущениям прошло часа четыре, может даже пять — точнее сказать невозможно. И пусть видел я вокруг себя в ограниченном радиусе, однако ощутить чужие смерти и притянуть к себе освободившиеся от плена смертной плоти души мне не составило особого труда.

Всего какой-то час спустя после моего прибытия местные мрази уже начали свои гнилые развлечения, мучая и убивая людей. Мы же с Альбиной пребывали в беспамятстве, где-то в стороне от этого действа, явно оставленные на сладкое.

Было ли мне жаль неизвестных? Глупый вопрос. Даже для обычного человека сочувствовать незнакомцам, на которых ему плевать, очень непросто. Для меня же это в принципе не было возможным — слишком обширным жизненным опытом я обладал. Я видел несколько разных планет, десятки городов, сотни народов и тысячи разных людей, побывав наверное в самых разнообразных ситуациях за свои десять жизней. Я был презираем и превозносим, меня обожали и проклинали, я видел подлость одних и беспредельный героизм других! Отчего прекрасно осознавал, что для человечества в целом существуют вещи куда более важные, чем отдельно взятая человеческая жизнь.

А тот, кто говорит, что это не так, и каждая жизнь одинакова ценна, настоящей жизни-то и не видел на самом деле! А потому не знает, к чему может привести подобное чистоплюйство…

«Убить тысячу чтобы спасти миллион!»

В этот принцип я верил давно и бесповоротно. Этим принципом руководствовался и сейчас. Вот почему прекрасно осознавал опасности, что подстерегали меня на этом пути! И самая главная из них — это опасность окончательно потерять свою человечность и ощущение причастности к простым обывателям.

Чего я, конечно же, всеми силами пытался избежать по понятным причинам. Превратившись в равнодушную нелюдь я и сам стану угрозой выживания человечества! И это было для меня неприемлемо. Парадокс? Как сказать. Поняв в один момент, что жизни людей стоят сами по себе не очень дорого, и разные люди имеют совершенно разную ценность для общества, я в итоге понял, что дальнейшее развитие этой философии убьёт во мне всякий смысл защищать эти самые жизни…

Это как в науке: «Чем больше ты узнаёшь, тем больше понимаешь, что на самом деле не знаешь ничего» — наверное как-то так. Отчего я и пытался постоянно балансировать на грани двух этих крайностей: человеческого сострадания и равнодушия холодного механизма.

Так что нет, смерти неведомых слуг или жертв этих нелюдей меня совершенно не трогали. Я не знал их и не мог быть уверен в их невиновности, а значит и жалеть их не было у меня ни одной причины. Покуда человек не докажет, что он достоин моего сострадания, я даже не почешусь ради его благополучия! У меня и без этого дел было невпроворот.

Всех подряд путь святые жалеют — на то они и святые.

Так что сейчас я старался извлечь из чужих злодеяний, творившихся здесь с попустительства той же общественности Земли, пользу для своего дела, ибо зачем пропадать чужим душам зазря? Всё одно растворятся в потоках высших энергий, питающих эту вселенную. А значит нет никакой разницы, уйдут они туда со всем своим энергетическим багажом, или серьёзно похудеют в процессе.

Я ведь не изверг, личностные матрицы не трогал и отпускал души после выжимки обратно в круговорот переплетений! А значит и естественному ходу вещей не препятствовал.

Очень скоро мой резерв снова был полон, и я даже начал вкладываться в своё дальнейшее развитие, бережно растрачивая энергию на расширение её же запасов. Но халявный приток материала длился недолго — максимум часа три. К исходу пятого часа моего здесь пребывания всё окончательно затихло и я принялся ждать дальнейших шагов своих похитителей.

Нас как минимум должны были разбудить перед началом!…

Так и случилось.

Вскоре помпа, дозировавшая внутривенный ввод лекарств остановилась, и в нас начали закачивать другое лекарство, сводившее на нет последствия недавней анестезии. А раз процесс пошёл, то и мне отсиживаться больше не было никакого резона. Подстегнув свой организм силой души, я открыл глаза уже спустя всего тридцать секунд!

Осмотрелся. Раскинул своё сознание на максимальную территорию и начал детально изучать незнакомое окружение. Следовало подготовиться к побегу и ликвидации местной кодлы садистов в кратчайшие сроки!

Моя местная мама, Колбина Альбина Владимировна, лежала при этом рядом со мной на соседнем столе. Я сразу заметил её близкое присутствие, ещё когда был без сознания, и только потому особо не дёргался. Повода для беспокойств не было.

Альбина была жива, здорова и даже немного помолодела, потеряв на вид десяток лет и килограмм восемь жировых отложений.Лицо её разгладилось, стало светлее и ярче, а тело вновь приняло более упругую форму, вернувшись к состоянию чуть ли не тридцатипятилетнего возраста. Было очевидно, что тот урод, что устроил сегодняшний шабаш, постарался на славу, подготавливая жертву к веселью!

Эстет, с-сука…

Как и я, она была привязана кожаными ремнями к железному столу, а рядом с нами пылали четыре большие жаровни, заполненные древесным углём, обогревая своим жаром наши обнажённые тела. При этом из этих стальных чаш на высоких треногах торчали десятки стальных инструментов на любой садистский вкус: тавро, пруты, клинки и даже клещи. И вся эта смертоносная инсталляция располагалась ни много ни мало в центре искусственного водоёма. Почему? Очевидно для повышения противопожарной безопасности — ведь вся округа была буквально забита зелёной растительностью!

Своим расширенным восприятием я легко определил границы купола, под которым росло всё это великолепие и располагался небольшой мраморный дворец, где и протекало основное веселье.