Княжий пир - Юрий Никитин

— Да так… Сказали, что в первую же брачную ночь мы зачнем двух близнецов, которые великие подвиги совершат еще в младенчестве… А от них пойдет род великих воителей, мудрецов… Чудно, я сразу засомневался. Разве могут быть воители и мудрецы в одном роду? Я думаю, либо то, либо другое…

Залешанин пожал плечами:

— Когда-то же должно случиться?

— Думаешь, случится на мне?

Залешанин окинул его хмурым взглядом:

— Почему нет? Если только у бога теленка не спер… А так ты не последний на свете дурак, если честно. А что силой не обижен, тоже видно. Ты платил волхвам?

— Нет, — ответил Рагдай встревоженно. — А что?

— Если бы платил, — рассудил Залешанин, — то нагадали бы то, что тебе хочется. А так просто они правду сказали… Черт, как время тянется! Так и будем сидеть до ­ночи?

— Сегодня последняя, — ответил Рагдай, он все еще счастливо улыбался. — Если добудем щит, то утром уже будем в дороге. Так что терпи.

Залешанин хлопнул себя по лбу:

— Кстати… Я тут обещал зайти к одной. Девка — ягодка! Да что там ягодка — ягодица! Зайдем перекусим, водицы попьем… Надеюсь, у нее есть не только водица. С виду бойкая такая, живая…

Рагдай с сомнением оглядел Залешанина с головы до ног. Прост и незатейлив, как сапоги, в которых ходит, но так же крепок и надежен. Возможно, какая из свободных и независимых обратила свое внимание на крепкого, как молодой дуб, варвара. Такие в толпе худосочных царьградцев видны за версту…

— Точно пригласила?

— Точно! — поклялся Залешанин.

— На какое время?

Залешанин задумался, почесал в затылке:

— Как-то вылетело из головы. Утром?.. Вроде бы не утром… Ага, к обеду. Время было обеденное, когда мы встретились, она видела, что я не прочь перекусить… а перекусить я был готов рукоять боевого топора…

Рагдай посмотрел на красное солнце, что уже опускалось за крыши домов, покачал головой. Русича издали видно по повадкам.

Черторыл начал постанывать после двух-трех часов сидения за портьерой, потом принялся шевелиться, устраиваясь поудобнее. К вечеру вовсе заскулил, но старший цыкнул, и он испуганно замер. За голову этого варвара из Гипербореи им заплатили как за убийство сенатора, заплатили вперед, и старшой не потерпит, чтобы что-то сорвалось.

За другими портьерами было тихо. Опытные Анбал и Марчан умели затаиваться часами, рядом будет олень пастись, едва не наступая им на уши, не заметит, даже дыхание умеют пускать так, что все запахи уходят в землю. За сутки до дела не едят ни жареного лука, ни чеснока, до которого так охочи все жители их восточных земель.

К вечеру сам старшой, опытный убийца-наемник по имени Красный Нож, ощутил, как затекли ноги, а тело начинает терять гибкость. Правда, их здесь пятеро, варвар не успеет и рта открыть, но вон шевелится портьера и в том месте, где прячется в согнутом положении, как хищный зверь перед прыжком, Злыдон, умелый со всеми видами оружия, но сам предпочитающий удавку.

Из-за окон доносились голоса, стук колес, иногда издали раздавался звон железа, приближался, слышался тяжелый шаг городской стражи, потом и они удалялись в другую сторону, снова напряженный слух ловит все шорохи, звуки, голоса гуляк, уличных торговцев.

Когда начало темнеть, из-за ближней портьеры донесся свистящий шепот:

— Красный!.. У меня спина затекла.

— Злыдон, — ответил Красный Нож негромко, — потерпи еще чуть. Что ты хочешь от варвара? Вдруг у них там обедать садятся с заходом солнца?

Из-за портьеры донеслось злобное:

— Дикари.

— Что делать… Потерпи.

Темнело мучительно медленно. В помещении тьма сгустилась наконец настолько, что глаза перестали различать предметы. Из темноты донеслось тревожное:

— Красный! А если он с улицы не увидит света? Подумает, что девка его обманула. И вовсе не зайдет?

— Дьявол и его прихвостни, — выругался Красный Нож.

Спотыкаясь в темноте, он почти на ощупь пробрался к чулану. Засов застрял, в темноте сбил палец до крови, пока отодвинул. Из темноты раздался испуганный женский голос:

— Что? Вы решили убить и меня?

— Дура, — прошипел Красный Нож. — Зажги светильники. Быстро!

Когда вспыхнул первый слабый огонек, Красный Нож ощутил, как задубело его тело от долгого стояния недвижимо. В ногах чувствовалась слабость, а в руках не было прежней силы, с которой он хватался за острый нож.

Девушка зажгла последний светильник. По комнате потек слабый запах оливкового масла. Красный Нож наблюдал за ней с угрюмой злостью. Такие всегда почему-то отворачивались от него, зато с какой легкостью пригласила к себе варвара!

— Садись за стол, — велел он. — Нет, вон на тот стул. Чтобы тень падала на занавеску у окна. А я сяду на пол… Не вздумай ничего, поняла?

Она часто закивала. Глаза были перепуганные.

— Я ничего-ничего…

— Я с тебя глаз не спущу, — пригрозил он на всякий случай.

— Только не убивайте!

Он скривился, кто же убивает женщин, их используют иначе, а вот ее гость кому-то очень важному перешел дорогу.

Когда раздался требовательный стук в двери, Синтина в тревоге оглянулась на своих незваных гостей. Красный Нож заснул прямо над столом, уткнувшись лицом в тарелку с объедками, двое вдрызг пьяные лежали на полу, только Анбал и Марчан, так они себя называли, еще пытались выползти наружу, но один скребся в стену, монотонно упрашивая какого-то Яшку отворить, другой ритмично стукался головой в картину на стене с видом горного озера, то ли решил искупаться, то ли вообразил себя в Пиренеях.

— Сейчас, — торопливо вскрикнула она, — сейчас открою!

Отодвигая засовы, она торопливо шептала, что здесь засада, что его ждут наемные убийцы, уходи поскорее, спрячься, ты что-то натворил, таких убийц за простыми варварами не посылают… За дверью нетерпеливо топало, жаркое дыхание варвара она чувствовала даже через толстую дубовую дверь. Он не понимал или не хотел понимать, и она, нарочито замешкавшись с последним засовом, сказала громче:

— Уходи, варвар!.. Здесь тебя ждет засада!

Оглянулась в страхе, но в комнате лишь колебался трепетный свет, тени прыгали по стенам, слышался моно­тонный стук лба Анбала. Дверь распахнулась, Синтина вспикнула, очутившись в могучих руках, ее внесли в комнату, она прижималась к широкой горячей груди, дыхание вылетело, с губ сорвался только вздох, комната закружилась, варвар ее даже подбросил, больно стукнув о высокий потолок, поймал и бережно опустил на пол. У нее все тело растаяло, как воск на горячем солнце, а вместо предостережения вырвалось: