Удача колес (Колеса удачи) - Робин Хобб

— Так вот как он напоминает вам каждый год, что ваше выживание зависит от его щедрости. И что даже лучший из вас никогда не превзойдет его в владении мечом.

Лейси посмотрел на него в замешательстве.

— Я никогда раньше не думал об этом с такой точки зрения, — недовольно пробормотал он. — Это просто то, что делает герцог. Очень типично для него. В любом случае, не имеет значения, почему он это делает. Это наш единственный шанс победить его, это все, что имеет значение. Теперь идем. Остальные уже собираются. Герцог всегда устраивает все в амбаре Мерпа.

Вандиен коротко кивнул и последовал за ним сквозь толпу. Он шел позади Лейси, позволяя более тяжелому мужчине прокладывать им путь. Когда он проходил сквозь толпу, взгляды обращались к нему, задерживались на мгновение, затем устремлялись прочь. Проклятые дураки. Был ли в этом городе кто-нибудь, кто не участвовал в заговоре?

На его лице появилась маниакальная ухмылка, и он стал встречаться со всеми глазами ради удовольствия наблюдать, как они расширяются, а затем отводятся в сторону. Он чувствовал себя хорошо. Осознание этого на мгновение ошеломило его, а затем он ощутил все последствия этого. Черт возьми, он чувствовал себя великолепно. Эти ублюдки ограбили его душу, отняли у него все, что он когда-либо ценил. Ему больше нечего было спасать. Даже свою собственную жизнь. Ки ушла, и ее уход оставил в нем меньше, чем ничего. Самые мягкие стороны его натуры умерли вместе с ней, оставив ему только жесткую и сообразительную сторону. Импульсивность, которая всегда была характерна для его решений, теперь полностью контролировала его. Это было пьянящее чувство.

Он полностью осознавал свое тело, его кожу покалывало и стягивало при малейшем касании плаща незнакомца. Его сердце размеренно стучало в груди, и он осознавал каждый учащенный удар, отсчитывая мгновения уходящей жизни. Он задавался вопросом, был ли это яд, так подействовавший на него, или стимуляция Противозлобника. Возможно, это было только его осознание того, что он может умереть сегодня, что это голубое небо, возможно, будет последним, под которым он пройдет, что эти запахи пыли, пота и готовящейся еды, возможно, будут последними, которые он вдохнет. Насколько медленно действовал медленный яд с клинка Келлича? Еще несколько дней? Несколько часов? Он оглядел толпу и подумал, сколько из этих людей тоже тратят свой последний день впустую, в блаженном неведении об этом. Для некоторых он сделает это неизбежным.

Он не обращал внимания на то, куда они направлялись. Перед ними вырисовывался амбар. Сооружение представляло собой не более чем крышу, поддерживаемую массивными бревнами, и гладко выложенный кирпичом пол. Место сбора, такое же, как и гумно, для танцев и деревенских праздников. Сегодня оно было чисто выметено. В одном конце сарая на возвышении из нового дерева стоял единственный массивный стул. Ничто не загораживало герцогу обзор. Обычные зрители расстелили на земле свои плащи или циновки и сидели на них, ели, пили и громко разговаривали друг с другом. Участники были разбросаны по гладкому полу, некоторые стояли нервно или праздно, другие разминали мышцы или демонстративно тренировались на глазах у зрителей. Вандиен пробежался по ним опытным взглядом. Только четверо показались ему компетентными, а двое других, возможно, опасными. Остальные выглядели как кабацкие хамы и хвастуны со скотного двора, их оружие — дешевые базарные клинки или древние дедушкины раритеты. Он слегка нахмурился, зная, что идти против них было бы больше похоже на бой с палками, чем на настоящее фехтование. Он повернулся к Лейси, тихо говоря:

— Вон тот человек в зеленом, расскажи мне о нем, — Лейси отвел взгляд.

— Куртис. Один из наших. Он заставит тебя хорошо выглядеть. Тебе не нужно его бояться. У него приказ не создавать тебе особых проблем.

— В любом случае он бы не смог. Посмотри, как он волочит ноги. Эти двое разминаются вместе… они тоже твои?

— Да. Ученики Келлича. Блюм и Траск. Блюм — тот, у кого кружева. Опять же, тебе не о чем беспокоиться. Им обоим было приказано проиграть таким образом, чтобы ты выглядел очень хорошо, — успокаивающе произнес Лейси.

— Я не беспокоился, Лейси. Но тот, в ботинках, должен волноваться, если он всегда так сжимает локоть. Вон та женщина в красной шелковой блузке?

— Еще одна из наших. Она хороша, но она не причинит тебе вреда.

— Она двигается хорошо, но без вдохновения. Келлич научил ее?

— Думаю, да. Вандиен, перестань волноваться. Все было устроено; ты не можешь проиграть.

Ухмылка расползлась по лицу Вандиена, тронув его шрам.

— Если только я не выиграю. Еще двое, Лейси, а потом оставь меня в покое. Вот человек, он сейчас спокойно стоит у третьего бруса. Черная борода, на висках седина… видишь его?

— Проклятье! — горячо выругался Лейси. — Его несколько раз предупреждали держаться подальше. Мы сказали ему, что затевается более крупная игра. Но его жена снова ждет ребенка, и все его овцы пали этой весной. Фаррику нужен кошелек с золотом, чтобы пережить зиму; но он, скорее всего, отправится домой в дымящийся сарай за то, что не послушал нас.

— Оставь его в покое, — предупредил его Вандиен, и его голос был ровным и угрожающим. Его темные глаза прожгли Лейси, и мужчина вздрогнул от их глубины.

— Хорошо, — тихо сказал он. — Но будь с ним осторожен. Он хорош.

— Я знаю, — это был один из тех, кого он мысленно отметил как опасных. Фаррик двигался спокойно и с прекрасным балансом. Он был старше Вандиена и крупнее. У него был бы больший радиус действия и чертовски веская причина фехтовать изо всех сил. Тот, с кем следует быть осторожным. — А с ней? — спросил Вандиен, кивнув в сторону другой участницы, которую он отметил как опасную. — Что ты о ней знаешь?

Лейси уставился на женщину, которая заправляла свои длинные светлые косы под красную шапочку.

— Она сумасшедшая, как бешеная лисица. Эту девушку не переубедишь. Возможно, тебе придется убить ее, чтобы пройти мимо. Ее тоже предупредили, но она предпочла не слушать.

— Это я решу, — тихо сказал Вандиен. Он наблюдал за выражением ее лица. Она нервничала, но в ее голубых глазах горела жгучая ненависть. — Кто она?

— Дарнелл. Раньше она фехтовала со своим братом.

— И что?

— Прошлый год был тяжелым для их семьи. Незадолго до