Избави нас от зла - Холланд Том

— Но она слишком слаба, чтобы переезжать, — в бешенстве закричал Роберт.

Лайтборн пожал плечами.

— Почему это должно меня заботить? — спросил он. — Я сказал вам, Ловелас, что эта сука должна убраться.

Миледи взяла Роберта за локоть.

— Мы заберем ее в наш дом на Пуддинг-лейн. Он не так мило обставлен, но я сомневаюсь, чтобы сейчас она стала выражать по этому поводу беспокойство, — сказала она и повернулась к Годолфину: — Прикажите заложить карету и опустить занавески на всех окнах. Мы поедем по самым убогим улочкам, где на нас никто не обратит внимания. — Она помолчала, потом нахмурилась, увидев пятна на его шее. — Думаю, будет лучше всего забрать с собой и вас.

Вскоре все было готово. Чума уже так крепко вцепилась в Годолфина, что он едва мог сидеть, не падая. Эмили, которая, казалось, даже не осознавала, что едет в карете, лежала на противоположном сиденье. Роберт пристроился рядом с ней на краешке, чтобы вытирать пот со лба, успокаивать, когда она всхлипывала или вскрикивала от боли. Один раз, когда она вскрикнула особенно пронзительно, он выглянул из-за занавески, желая удостовериться, что ее не услышали. Но никто на улице даже не оглянулся. Все двигались очень быстро, спрятав под повязками рты или даже лица. Почти на каждой двери, мимо которой они проезжали, были красные кресты. Казалось, сам город стал столбовой дорогой мора, и эти кресты распространялись по его телу подобно чудовищным пятнам, предвестникам бубонной чумы.

И все же за пределами предместья Сент-Джайлз примет эпидемии чумы было немного, а в самом Сити толпы на улицах выглядели такими же неугомонными, как всегда, будто мрак вокруг церкви Сент-Джайлз возник в каком-то незнакомом и далеком от них мире. Тем не менее, как только карета остановилась возле дома на Пуддинг-лейн, Роберт и Миледи постарались сделать все возможное, чтобы никто не увидел, как они помогли Годолфину выбраться из кареты и проводили его до парадной двери дома. Когда подошла очередь выносить Эмили, они тщательно укрыли ее простыней, чтобы не был обнажен ни один участок ее кожи. Эти предосторожности были не лишними, так как, по сообщению Лайтборна, ходили слухи, что при малейшем подозрении на заражение людей в обязательном порядке запирали на замок в их жилищах, а возле домов выставлялась охрана на целых сорок дней. Роберту не хотелось оказаться в таком заточении. Они разговаривали с Миледи, стоя возле Эмили в пустом, отзывавшемся эхом их голосов обеденном зале. Он быстро согласился с тем, что в самой этой чуме и в ее появлении в Лондоне было что-то таинственное. Ни один из них прежде не заводил этого разговора, но теперь для раскрытия тайны могло потребоваться все их время и вся энергия.

Говорить больше было не о чем, и Роберт наклонился к Эмили. Он тут же непроизвольно зажал нос рукой. Запах ее пота был таким неприятным, что им, казалось, было легко отравиться. Тогда он дотронулся до кожи ее лица, и у него возникло ощущение прикосновения к гнилой плоти.

— Как она похожа на тех поднимавшихся из могил мертвецов, с которыми нам довелось повстречаться в той деревне, где свирепствовала чума.

Миледи согласно кивнула.

— Более чем похожа, — сказала она и отошла к окну. Она долго наблюдала за прохожими и движением экипажей по улице, потом заговорила вполголоса, не оборачиваясь: — Судя по всему, от болезни умерло не меньше половины той деревни. И вот та же самая чума здесь. Что может случиться с таким громадным и многолюдным городом, как этот, даже если смерть удовольствуется наименьшей долей?

— Возможно, — ответил ей Роберт, — это совсем другое заболевание. В конце концов, занести сюда болезнь могла вовсе не Эмили.

— Все возможно, — откликнулась Миледи.

Она продолжала смотреть в окно. Мгновение Роберт наблюдал за ней, потом снова повернулся к Эмили. Он наклонился, чтобы поцеловать ее почерневшие губы. Она болезненно застонала от его прикосновения. Заглянув ей в глаза, он встретил взгляд невыразимого ужаса. Он очень напоминал взгляд Маркизы, который поразил его, когда та полулежала в постели на постоялом дворе в Солсбери. И внезапно он вспомнил.

— Все возможно, — словно эхо, повторил он слова Миледи, поднимаясь на ноги, и направился к ней. — Что вы знаете о медицинском средстве под названием мумие?

— Мумие? — Миледи нахмурилась. — Но от чего оно?

— Милорд Рочестер упомянул о нем, когда я ему сказал, что Маркиза слегла.

Миледи покачала головой.

— Я никогда не слышала о таком лекарстве.

Роберт бросил взгляд на Эмили, которая беспомощно всхлипывала в постели.

— И все же, если милорд Рочестер прав и это действительно лекарство от…

— Да, Ловелас, но все же оно может и не помочь ей.

— А если поможет?

Он подошел к Эмили, поднял локон ее волос и нежно поцеловал его, потом обернулся к Миледи.

— Ведь Маркизу свалило с ног то, что она увидела в том подвале, том самом подвале, из которого мы вытащили Эмили. Да, — Роберт кивнул головой, словно соглашаясь с самим собой, — да, и теперь я вспомнил! Когда я ехал в тот день рядом с сэром Генри, я спросил его, зачем он устроил на дороге заграждение с часовыми и не дает жителям деревни никакого шанса бежать. Он ответил, что мне этого не понять, а потом ускакал вперед, больше ничего не добавив. Возможно, этот сэр, этот представитель хозяина имения Уолвертонов действительно знает его секреты лучше, чем мы.

— Вы имеете в виду секрет того, каким образом покинувшие деревню уносят в своей крови возбудителя этой чумы?

Роберт кивнул.

— Точно так же, как тот мертвец принес эту заразу в деревню, где мы останавливались, теперь Эмили принесла ее в своих венах в Лондон, — сказал он, и на его губах промелькнула жестокая ухмылка отчаяния. — По крайней мере, я должен надеяться, что смогу выяснить, даст ли это что-нибудь. На какое другое лечебное средство она может рассчитывать?

Он посмотрел на Эмили, которая вдруг снова завопила и принялась расцарапывать свои бубоны, словно стараясь выдрать их из своей плоти.

— Она долго не протянет, — пробормотала Миледи. — От ее пота исходит смрад смерти.

— Но она уже так долго борется с недугом, — возразил Роберт и опустился на колени перед постелью Эмили.

— Очень долго, — согласилась Миледи, — так долго, что одно это отличает ее от других зараженных. С какой странной и чудовищной силой духа она выдерживает беспощадную и бесконечную агонию!

Она подняла капюшон и взяла Роберта под руку.

— Пойдемте, вы немедленно должны найти лорда Рочестера и его мумие.

Роберт в отчаянии взглянул на Эмили.

— Я не могу оставить ее.

— Вы должны. Чем бы ни было это мумие, я сомневаюсь, что лорд Рочестер доверит его слуге.

— Он доверит его вам.

— Да, но я должна быть в Мортлейке. Возможно, Маркиза уже поправилась, и, если вам не удастся разыскать лорда Рочестера, она останется вашей последней надеждой. Ловелас, пойдемте!

Она потянула его за руку.

Но Роберт отстранился и снова наклонился, чтобы обнять Эмили. Она перестала кричать и открыла глаза. На короткое мгновение ему показалось, что она узнала его и улыбнулась. Но у него не было в этом уверенности, потому что губы девушки уже тронуло разложение, а взгляд был очень беспокойным. Он поцеловал ее, выпустил из объятий и поспешил выйти из комнаты. Уже в дверях Роберт на мгновение обернулся. Света из окон было недостаточно, и он увидел только силуэт ее сжавшегося на постели тела, завернутого в пропитанные потом простыни. Она выглядела уже одетым для похорон трупом. Роберт судорожно сглотнул, отвернулся и закрыл за собой дверь. Следом за Миледи он вышел на улицу.

Они вместе доехали в карете до Милфордского спуска. Там Миледи пересела в лодку, чтобы отправиться вверх по реке в Мортлейк. Расставаясь с Робертом, она пожала ему руку и шепнула на ухо, что скоро все будет хорошо. Но он не поверил ей, вспомнив, как то же самое однажды уже обещал ему лорд Рочестер на этих же ступенях Милфордского спуска, когда они вместе направлялись в Мортлейк. Вера в обещание лорда привела его в имение Уолвертонов. А теперь Эмили умирает, и следом за ней та же участь может постигнуть весь Лондон. В полном отчаянии он приказал кучеру трогать. В душе он чувствовал, что его надежда на последнем издыхании, что она умирает вместе с Эмили.